Лесная свадьба - Александр Степанович Мичурин-Азмекей
Мы посмотрели в сторону протоптанного на снегу следа. Что-то промелькнуло между деревьями. Я выстрелил и бросился туда. На снегу лежала огневка-лиса, у нее еще сочилась кровь из горла. Оказывается, рысь — здорово поранила лису, а сама, испугавшись выстрела, успела вовремя скрыться. Ее добыча досталась нам…
Короткий зимний день клонился к вечеру. Но нам не хочется оставлять безнаказанным разбойника.
Дед Анисим, задумавшись, постоял немного, потом толкнул меня локтем:
— До Илети будет всего с километр, а там есть рыбацкая землянка. Переночуем, а завтра снова в путь.
Я согласился. Уже через полчаса мы сидели в землянке. Там была железная печурка, сделанная чьими-то умелыми руками из старого ведерка…
На рассвете мы снова отправились на поиски. Ночью выпал небольшой снег, но вчерашние наши следы отчетливо видны. Выйдя на след рыси, решаем во что бы то ни стало настигнуть ее. Она вернулась в большой лес и побежала крупной рысью. Скоро мы нашли и ее ночлег. Ночь провела она на лохматой ели. По тому, что она спрыгнула с дерева очень далеко, нам стало ясно: рысь услышала наше приближение.
Прошли мы много. Я стал уставать. И вдруг сзади меня прогремел выстрел. Я оглянулся: дед Анисим, приложив ружье, стрелял второй раз…
Вот она, перед нами лежит рысь, похожая на домашнюю кошку, но намного больше ее.
Почуяв погоню за ней, рысь намеревалась выйти на свой след и ждать нашего приближения, чтобы напасть на нас сзади. Но выстрел деда Анисима опередил ее…
На закате второго дня мы вернулись в лесную сторожку, усталые, но довольные: жизнь промысловых зверей и птиц теперь вне опасности.
ЦВЕТОК
Перевод З. Макаровой
Своего милейшего приятеля Юрия Сергеевича я называю просто Юриком — он намного моложе меня. Душа у него родниковой чистоты, отзывчивая и теплая, как весеннее птичье гнездо.
Поиск уток завел нас на старицы лесной речки Юшут, впадающей в одну из красивейших рек нашего края — Илеть. Мы изрядно устали и для передышки облюбовали поляну с кудрявой березой, начавшей желтеть.
Осень чувствовалась и в прохладном ветерке, струившемся над лугами, и в проглядывавших среди зеленой листвы деревьев редких, окропленных золотом листьях. Сорвавшись с ветки, они, трепыхаясь подобно желтым бабочкам, летели к земле.
Наблюдая за их полетом, Юрик задушевно начал разговор:
— Знаешь, мать рассказывала мне, что осенью листья жалобно напевают, расставаясь с деревьями, вот так:
Не сбивает нас дождичек меткий,
Сильный ветер не в силах сорвать,
Лишь тогда облетаем мы с ветки,
Когда иней коснется опять…
Я слушал стихи и невольно думал, что постепенно беднеющая к зиме природа навеяла на моего приятеля грусть.
— Посмотри, — продолжал он, — ведь совсем недавно кругом зеленела густая трава, — а на цветах с жужжанием трудились пчелы, в лесу щебетали птицы. Сейчас же луг опустел, и деревья скоро сбросят последние листочки.
— Ну, а это разве не прелесть? — я показал Юрику на цветок, напоминающий желтую пуговицу.
— О, да! Удивительно, как острая коса не подсекла его, — зазвучал радостно голос друга.
— Вот уже скоро иней коснется и этого цветка, — сказал я. — Видно, в жизни всем так суждено. И человек, подобно этому цветку, родится, растет, расцветает, а потом начинает медленно увядать…
— Это, друг, не совсем верно, — перебил меня Юрик. — Загляни сюда на будущий год, и ты увидишь, сколько появится цветов! Человек также оставляет потомство. Жизнь изменяется, но никогда не кончается. Подобно этому цветку, она хорошеет с каждым днем.
— Что верно, то верно! — исправляя свою ошибку, поддержал я Юрика.
…Наше внимание привлекла пчела, опустившаяся на цветок. Она медленно передвигалась по нему, вытягивая хоботком нектар. Вдруг откуда ни возьмись появилась большая полосатая оса. Она с гудением пикировала на цветок. Увидев пчелу, оса повернула в сторону и поднялась в воздух. Но не улетела совсем, как нам показалось, а с жужжанием начала делать большие круги над цветком. Наконец она с маху бросилась на него.
Пчела успела вовремя подняться (видно, ей были известны повадки осы). Цветок покачнулся, и оса врезалась в землю. Пчела же снова уселась на цветок.
Оса лежала довольно долго. Постепенно пришла в себя, расправила крылья и с остервенением закружилась над цветком. Мы ждали развязки.
Оса, сделав несколько кругов, снова бросилась на цветок, но, видно, вспомнив первый урок, сдержалась и стала гоняться за взлетевшей пчелой.
Пчела хотела оторваться от осы, бросалась в разные стороны, но, видя, что та не отстанет, решила дать ей бой. Они вертелись, как два самолета, то расходясь, то идя на таран, но не сталкивались.
Мы думали, что они, встретившись, разобьются. Но нет, каждый раз обе избегали смертельного удара.
Глядя на них, я удивлялся, что такая острая борьба идет из-за одного цветка.
— Сама оса никогда не собирает нектара, — говорит Юрик. — Она хочет, убив пчелу, поживиться готовым трудом.
В это время произошла решительная схватка, и противницы упали наземь.
Мы разом поднялись и поспешили туда. Но опоздали… Голова и крылья у пчелы были отрезаны, а смертельно раненная оса, едва шевелясь; старалась отползти дальше.
— Жаль бедную трудягу-пчелу, — печально промолвил Юрик.
Мой приятель палкой ковырнул землю, устлал ямку желтым листком, положил на него пчелу и, прикрыв ее другим листочком, присыпал. Так появился на поляне неприметный для глаза холмик.
— Весной над этой могилкой вырастет цветок, — задумчиво произнес Юрик.
Мы стали отыскивать осу. Оказалась, уползла она совсем недалеко: большие красные муравьи облепили ее.
Они, по-видимому, и добили злодейку.
— Всему, что мы видели, удивляться не стоит, — продолжал размышлять Юрий. — В природе всегда кто-то кого-то побеждает… Но ясно, с врагом надо драться вот так же — не на жизнь, а на смерть…
— Ты прав, Юрик, — подтвердил я.
Вернувшись к месту привала, мы взглянули на знакомый цветок. Там теперь сидели уже две пчелы и спокойно собирали нектар.
Покидая поляну, мы оглянулись, еще раз посмотрели на цветок. Он, украшая осенний пейзаж,
