Вагаршак Мхитарян - Год - тринадцать месяцев
В том же определении суд напомнил и о таком позорящем команду факте, как списание с корабля Юрия Вертелы. Не случайно на новом судне он достиг значительных успехов.
На основании вышеизложенного, приказываю: 1. Замполиту Валентине Гойде и мичману Красюку более энергично и по-деловому проводить разъяснительную и политико-массовую работу в экипаже с тем, чтобы достойно встретить праздник 1 Мая.
2. Бригадиру Бабушкиной возобновить «Сигнальный лист», оперативно отражающий ход производственной программы. Принимать быстрые и конкретные меры помощи отстающим в работе.
3. Всему личному составу глубоко обдумать создавшееся положение. Подтянуться и не пищать!
Настоящий приказ довести до сведения экипажа траулера «Справедливость» в двенадцатый день апреля, на большом сборе, после подъема флага.
Капитан Гиг (Григорий Иванович Горский)».
Игра продолжалась. Новый вариант ее был принят со всей серьезностью, на какую только способны подростки.
Я повесил «Вахтенный журнал» в «Уголке школьника». Вести его будут не только дежурные по классу. Любой имеет право записать свои замечания, мысли, предложения — все, что будет способствовать улучшению и обогащению жизни на борту корабля.
Вслед за моей записью страницы журнала запестрели ребячьими почерками.
«Траулер «Справедливость» вышел в море и взял курс на 6-к (шестой класс). Ветер попутный. Настроение у всех хорошее. Никаких ЧП не было.
Вахтенный Радченко».
«Сто раз говорили, чтобы на стоянках все сходили на берег. И все-таки некоторые остаются и устраивают возню, как сегодня. А в результате разбили иллюминатор.
Вахтенный Стрекозова».
«Товарищ судовый врач! Почему задраены все иллюминаторы?
Капитан Гиг».
«Сегодняшняя вахта показала, что команда траулера может работать отлично. Ни одного замечания от командования. Молодцы, ребята! Так держать!
Замполит Валентина Гойда».
«Последнее время замечено мною, что некоторые члены экипажа допускают неряшливость в одежде и прическах. Например, А. Кобзарь так дико оброс, что напоминает дикобраза. Судовому врачу Барабак предлагаю произвести тщательный осмотр всей команды и принять необходимые меры.
Капитан Гиг».
«Д. Васневу перейти в каюту бывшего матроса нашего траулера Ю. Вертелы, потому что сосед Горохов мешает ему хорошо работать.
Бригадир Бабушкина».
«Сегодня ничего особенного не было. После рабочего дня капитан Гиг проводил беседу о том, как нам получше встретить Первое мая.
Вахтенный Шушин».
«Бух-бух-бух! Склянки пробили шесть часов, и на корабле начался большой аврал. Выдраили палубу, вымыли иллюминаторы и каюты. Траулер стал таким чистым и красивым, как будто совсем новый. Капитан Гиг объявил команде благодарность.
Вахтенный Колосов».
«Товарищи матросы, и офицеры!
Поздравляю вас с наступающим праздником Первого мая! Спешу поделиться с вами радостной вестью: экипаж получил приглашение участвовать в параде. Сбор в восемь ноль-ноль. Форма одежды летняя, парадная. Желаю вам хорошего настроения. Да здравствует праздник весны и труда!
Капитан Гиг».
В путь!
Ночь. Обыкновенные люди уже давно спят, а мы лежим на стульях в школьном зале и поем:
Я не знаю, где встретитьсяНам придется с тобой.Глобус крутится, вертится,Словно шар голубой…
С этой ночи мы уже не обыкновенные люди, а туристы. Правда, ряды наши поредели. К походу готовились всем классом, но в решительный момент оказалось, что у одних ребят путевки в лагеря, у других — неотложные поездки, третьих попросту не отпустила из дому. Я никак не влиял на решение родителей. Мне нужны надежные спутники. Ведь это первый поход. Вернемся с победой — тогда разговор другой. Малодушным будет отличный урок. А пока что, признаться, у самого, как задумаюсь, поджилки трясутся — как-то все еще обойдется!
И тогда мы скажем прямо, смело:Каждый брался за большое дело.И места, в которых мы бывали,Мы на картах мира отмечали…
Наслушавшись от шефов про их былые походы, ребята бредили звериными тропами, ночевками в лесном ненастье, штурмами нехоженых перевалов. Вначале и сам я склонялся к тому, чтобы повторить последний маршрут шефов. Но Виктория Яковлевна отговорила меня: то, что с трудом далось старшеклассникам, было бы не под силу моим ребятам. Она посоветовала доехать на машине до полюбившихся ей мест у черноморского поселка Зетта, разбить лагерь во дворе местной школы и оттуда совершать походы в окрестные горные леса.
С этим планом легко согласились родители. Ребята покривились: детский маршрут! Но я попросил не задирать нос и воздержаться от характеристики маршрута до тех пор, пока мы не окажемся на горных тропах. Там мы посмотрим, кто на что способен. На этом и порешили.
Машина придет очень рано. Чтобы не ломать домашним утро, мы распрощались с ними накануне и собрались в школе. Настроение у всех походное, песенное.
Потому что мы народ горячий,Потому что нам нельзя иначе,Потому что нам нельзя без песен.Потому что мир без песен тесен.
Ко мне подходит озабоченный Генка Воронов.
— Григорий Иванович, может, мы пойдем? Который час?
Начхоз экспедиции, он неуклонно выполнял свою программу. Решив запастись в дорогу свежим хлебом, Генка боялся пропустить время ночного завоза.
Из дальнего угла послышался вопль Вовки Радченко:
— Ой, убива-а-ют!
Наташка Барабак стучит по тощей Вовкиной спине, как по стене. Вывернувшись, он убегает в мою сторону.
— Видите, Григорий Иванович! Как девчонок, так тронуть нельзя — закон о неприкосновенности! А как они нас лупят! Разве это справедливо?
— Ты чего, Наташа, размахалась? — вступаюсь я за невинную жертву.
— А пусть не лезет, куда не просят! Зачем он вытащил из санитарной сумки одеколон?
— Уж капельку подушиться нельзя, — оправдывается Вовка, поглаживая спину.
— Возьми веревку и душись, — острит Наташка, поправляя растрепавшиеся волосы. — Теперь это не одеколон, а лекарство. Напечешь спину или накусают комары — сам первый прибежишь мазаться.
Свирепая у нас докторша, что и говорить! Я объявляю отбой. Уже в третий раз за этот вечер. Возбужденные непривычной обстановкой, ребята никак не могут успокоиться и уснуть на своих жестких ложах из стульев и рюкзаков в изголовье. На половине девочек затягивают нашу, отрядную:
У дороги чибис, у дороги чибис,Он кричит, волнуется, чудак…
Но я перекрываю все голоса:
— Ну-ка, чибисы, кончайте! Всем спать! Придет машина, тогда вас не добудишься.
Чуткая тишина уже готова была навеять сон на буйные головы, как вдруг с шумом распахнулась дверь зала и ввалилась Генкина группа с буханками хлеба на руках.
— Горячий, душистый! Только из печи! Налетай, не зевай! — пел во всю глотку Сашка Кобзарь.
И конечно, налетели. Каждому надо было потрогать и обнюхать буханку, словно первый раз видели это древнейшее из чудес. Кончилось тем, что три булки, несмотря на протесты начхоза, были разделены на всех.
— Попробуйте, Григорий Иванович, аж горячий, — протянул мне ломоть Митя.
— Что!! — заорал я. — Хлеб! Ночью!.. С удовольствием.
Налакомившись, ребята разошлись но местам. На этот раз я серьезно велел всем спать. Погасив последние вспышки говора и смеха, я улегся на расстеленной у двери палатке.
Тишина. Один только Генка неслышно хлопотал в своем складском углу: что-то пересчитывал, перекладывал, упаковывал. У него настолько занятой вид, что не хватает духа сделать ему замечание. Я преклоняюсь перед организаторским гением нашего начхоза. Как-то само собою получилось, что всю материальную сторону подготовки к походу Генка взвалил на свои сутуловатые крепкие плечи. Мы только помогали ему. Случалось, что и мешали. Тогда он терпеливо учил нас жить:
— Зачем нам все консервы в железных банках? Поел и выбросил. А за стеклянные банки у любой хозяйки можно свежих овощей выменять. Понятно? Часть купим в железных — для походов, а часть в стеклянных — для лагеря. Банки — в ящиках, куда хочешь вези, не разобьются.
Говорят, упавшее с дерева яблоко подсказало Ньютону закон всемирного тяготения. Если согласиться, что все мы немножко Ньютоны, то для меня Генка сойдет за яблоко. Именно он помог сделать одно очень важное для меня открытие.
Я всегда думал, что воспитывать ребят следует по своему образу и подобию. Ведь это только окружающие нас люди обладают недостатками, сами-то мы — совершенство. Наверное, так думает каждая голова, пока на нее не свалится яблоко самопознания. И тогда, просветлев, голова начинает сравнивать себя с другими. Свои сравнения я лично начал с Генки. И очень скоро должен был признать, что, будучи вдвое старше, я вчетверо уступаю ему в практицизме, в умении ориентироваться и быстро находить самое выгодное для данной ситуации решение.
