После бури. Книга вторая - Сегей Павлович Залыгин
Если говорить точно, то, по состоянию штатов на 1.1.28 года, служащие с высшим и средним образованием царского времени составляли в Крайплане 78,1 процента, и это обстоятельство очень тревожило РКИ, тем более что за последние годы этот процент не только не снижался, а все возрастал: в 1926 году он был 67,2 процента, в 1927-м – 75,6 процесса, а ныне достиг прямо-таки астрономической цифры – 78,1 процента! Штаты Крайплана, несмотря на огромные усилия той же РКИ и «Сибтруда» их сократить, в связи с огромным увеличением объема плановой работы все возрастали, и все за счет привлечения специалистов – вот и результат! Ничего подобного ни в одном другом краевом учреждении не происходило, только в Крайплане, и товарищ Озолинь не раз ставил Лазареву на вид создавшееся положение.
Да-да, очень хотелось бы, чтобы будущее планировалось не «бывшими», а людьми, вполне современными во всем, но где их сегодня же было взять, таких вот новых специалистов?
«Бывшие» и сами чувствовали в своем положении очевидную неловкость...
В конце концов, чтобы хоть как-то исправить неприглядную картину, в начале 1928 года в штат Крайплана из штата Крайисполкома были зачислены один конюх, одна уборщица и один слесарь-водопроводчик, которые обслуживали общее для многих отделов здание Крайисполкома, и это снизило в Крайплане процент «бывших» до 71,2 процента, однако все понимали, что при первой же проверке штатов бригадой московской РКИ все равно будут неприятности, и товарищ Озолинь говорил: «Как хочешь, Лазарев! Сам будешь отвечать!»
Ну, а где их было взять-то своих, советских квалифицированных работников и специалистов?
Советские вузы еще только-только налаживались красных специалистов выпускать, и никто не знал, каков получится молодой совспец – знающий или так себе? По части комсомольской и культурно-просветительной работы сомнений нет, а по техническим вопросам? И вот до сих пор на любой специальной должности – врача, агронома, инженера, а плановика, так уж это и само собою разумелось, поскольку здесь нужны были спецы среди спецов – сидели люди старой школы, царского времени. По всей стране духа старого времени не оставалось – порядки другие, государственное устройство другое, лексикон другой, воздух и тот совершенно другой, – а спецы те же. Только что без кокард, без форменных фуражек и сюртуков, но те же! Лазарев-то, он ведь тоже, хотя и был революционер по всем статьям – и подпольщик, и политэмигрант, и комиссар Красной Армии, – но в нем «бывшинка» тоже сидела, он кончил Московское высшее техническое училище, слушал лекции Худякова, Сидорова и Жуковского, сотрудничал с самим Шуховым Владимиром Георгиевичем, успел повращаться в русских инженерных кругах и, наверное, поэтому в грудь себя не бил, не шумел: «За что кровь проливали?» У него своя была формула: «Воевали, кровь проливали, теперь нужно доказать, что не зря!» И крайплановские спецы, а среди них кого только не было – министры бывших временных сибирских правительств, в том числе и колчаковского правительства, и даже один крупнейший генерал по фамилии Бондарин, которого, было время, чехи хотели поставить верховным правителем России, – все эти «бывшие» должны были своим собственным трудом и по́том доказывать, что «не зря»! Что не зря большевики с ними воевали, не зря их побеждали, не зря захватывали власть. Потрудитесь, господа, теперь все это сами же доказать!
А будет ли все это разуметься без Лазарева? Следом за ним «бывшие» легко повторяли: «Крайплан – штаб нашего будущего!» – и не испытывали при этом заметного душевного расстройства, а теперь вслед за кем это же скажешь? Повторишь?
Вот он каким ко всему прочему был, нэп, какого требовал тонкого и умелого сотрудничества с разными людьми, каких организационных способностей! Как раз таких, которыми обладали и Лазарев, и Озолинь, и другие партии.
Кто сможет Лазарева заменить?
Вегменский, что ли? Вегменский Юрий Гаспарович – это партстаж тех времен, когда и ВКП(б)-то не было, а были только кружки, из которых получилась РСДРП; это годы отсидки по тюрьмам, годы ссылки в места отдаленные; это нынешний авторитет председателя Краевого общества бывших ссыльных и политкаторжан и зам. председателя Крайплана. Хотя бы потому авторитет, что, помимо всего прочего, Вегменский был необычайным эрудитом.
Сын аптекаря откуда-то с Украины, он в тюрьмах и ссылках набрался поразительных знаний, и, если заходил разговор о производстве олова, он тотчас давал справку о том, что выплавка этого металла ведется путем восстановления оловянного камня, что примеси сульфатов удаляются из него путем обжига концентратов, а «оловянная чума», то есть разрушение оловянных предметов, есть не что иное, как превращение белого олова в серое, процесс, особенно интенсивный при отрицательных температурах, а «Лондон Тин корпорейшн» – самое мощное предприятие международного оловянного картеля, а цены на олово нынче низкие, вот что!
Сахарная свекла?
Китайцы рафинировали сахар еще в VIII веке из тростника, Петр Первый разрешил беспошлинный ввоз в Россию тростникового сахара-сырца, а в середине восемнадцатого века некто Маркграф открыл новую эру сахарного производства, установив присутствие сахара в свекле, генерал-майор Бланкенигель (Тульская губерния) построил первый в России сахарный завод на свекле, а сахарная промышленность Советской России в прошлом месяце достигла довоенного уровня 1913 года, а в 1913 году сахарный акциз составлял 1 рубль 75 копеек с пуда, то есть 40 процентов его цены, вот что!
Олово ли, сахар ли, искусство ли Древней Греции, римское ли право – Юрий Гаспарович во всем был сведущ, но чтобы он заменил Лазарева? Невозможно!
Оргталантов Вегменский не имел, разве что в зачатке и в масштабах тюремного старосты либо старосты политссыльных в городе Обдорске, не более того.
С гривой седых волос, бородатый, он сам себя именовал теоретиком марксизма и очень любил, когда, пусть и шутя, его называли Сибирским Марксом, он очень мучился оттого, что не мог говорить громко и выступать на многолюдных митингах – у него было искусственное горло.
В эмиграции, в Женеве, кажется, он сильно заболел горлом, смертельная была опасность, сказались простуды и ангины, которыми он страдал в якутской и обдорской ссылках, а тут как раз Некий швейцарский молодой хирург объявил о своем изобретении «искусственного горла». Однако пациентов у хирурга не было даже и после того, как он объявил солидную премию для своего первого пациента, никто не решался испытывать судьбу. А Вегменский решился, терять ему было нечего, и вот он получил премию и новое горло и славу – его фотография была помещена во многих европейских газетах.
Хирург тоже разбогател, стал буржуем,
