Сергей Бобров - Восстание мизантропов

Тут он вполглаза глянул на письмо и прочел:

— «…и как всякое насильственное действие… но главное внимание надо… совершенно особым образом извращая человеческие способности…. регресс процессуализма и проч., я же полагаю…. неправота мыслителя с совершенной очевидностью обнаруживается…. обладает самой большой взрывчатой силой, развивая n+1 больших калорий. Это свойство нитрогли….»: — но дойдя до сего сакраментального слова, он остановился в своем подглядывании вещи, ему доверенной. Однако он приободрился.

— Болото: — уничтожается.

— Манечка: — спокойствие и тихое счастье. Или: — еду в калифорнийские каньоны.

— Родственникам: — привет и почтенье, ну и разное там, чтобы не ворошились. Одним словом….

— Все: по порядку, изобретатели кличек и несвоевременных — ввиду надвигающихся катаклизмов — проклятий, обличающих их ретроградный, а следовательно общественно опасный образ мыслей: на галеры. Разбойников, угрожающих реформации и ее деятелям убийством и гнусной бойней, т. е. существенным бравизмом — уничтожать без предрассудков и сентиментов. Время не….

— Академии: — процесс кончен. Прогресс объявляется прекращенным высшей государственной властью, как мысль дурацкая, сволочная и существенно вредная, для самое науки вообще и человечества в частности. А теперь самое главное.

— Океаническое золото объявляется общей собственностью в силу чего ценность денег исчезает из рассмотрения. Конкретизуется это так: общая рыночная ценность золотого водо-запаса, равная, как известно…, делится между всеми обитателями планеты и полученное частное записывается на текущий счет каждого гражданина; учреждается Всемирный Банк-банк, который обязуется срочно это сделать и выплачивать немедля всем по чекам и личным указаниям в пределах текущего счета. До экстрагирования океанического золота Банк-банк расплачивается бонами, одноценными с золотом. Золото поступает в ведение Всемирного Золотого Распределительного Общечеловеческого Фонда и так, как запасы золотой наличности ничтожны в сравнении с океанским золотом, а равны примерно… и все равно ни увеличить, ни уменьшить существенно сумму, которая получится от отмывки броун-движущегося в водах золота, не может — то все оно, это находящееся в монетах, слитках и обжедарах золото немедля при участии международной комиссии погружается в Антильское море. ВЗРОФ же высчитывает сумму, каковая приходится на каждого обитателя земли и регулирует ее далее, исходя из точно вычисленного коэффициента относительно прироста населения планеты и удерживая мениск мирового богатства на определенной кривой. Бешенный невиданный рост цен определит неслыханный мировой кризис. В ужасе первоначального разгула развалится все это чертово болотце: человечество преобразится. Экономистов и постепеновцев — за ноги и в море…. Не в Антильское, а в Магелланов пролив!

Что касается вооружений, то эти дисциплины отменяются. Всякое исследование, а тем паче экспериментирование….

Тут он отер пот со лба и запнулся:

— Не мне об этом говорить. Он сам отрицает….

В это время с великими осторожностями, дабы не уничтожить крохотную конуру Четырехпроцентного — вошли трое: длинный, высокий черный с проседью и угловато-грозными жестами и маленькая, тоненькая женщина с тусклым и заманчивым взглядом. Глянув на нее, разглазелся Четырехпроцентный и еле прошептал «Аня….» — она с решительной веселостью стиснула его руку, и он подивился ее самообладанию.

Длинный жестом руки ознакомил Четырехпроцентного с Высоким и сказал:

— Вот и все мы. Точка. Садимтесь. Письмо, которое у вас, — привез сюда — он (кивнул на Высокого).

И далее:

— Времени мало. К делу. А? Хе-хе-хе-кс…. верно? что вы говорите?

Молчание.

— Открываю — дцэ — собрание. Председатель — он (Высокий), секретарь — она (Аня). Я докладываю. А? вы что то сказали? а? что?

Молчание.

— Вы…. что вы говорите? что?… я начинаю. Должен сказать: Филь Магнус является — я прошу внимания — принципиальным противником насильственного оспопрививания.

VIII

Я мог бы смело начертить на доске четыре мировые оси.

Эти четверо спустя немного дней пробирались по веселому утру. И Четырехпроцентный пел (дрожа от восторга):

Увижу, увижу город старыйРодные звуки за собой:Хлысту подобные ударыВинтовки в улице пустой.

Хор продолжил:

Читал бы я Бюхнера и Маха,А вы — визжали бы: на васГлядит он со стены, дрожа от страха,Грозящий пулею приказ.

И заливаясь от душащего душу восторга: будущих гекатомб и поистине неограниченных возможностей ВЗРОФ-а и прочих имеющих в том же роде возникнуть великолепий — продолжал Четырехпроцентный:

Над вашей злобой покорнойПлыл бы опаснейший злодей:Качаясь на виселице чернойПриятель маменьки моей.

и проч. в том же возвышенном и освежающем — а это главное — роде. Вы не подумайте, ради неба, что он был романтиком: вот именно, что совсем наоборот: он был материалистом и позитивистом, т. е. безошибочно понимал разницу между трупом и нетрупом: а это и решает дело в данном случае. Он был самую чуточку сентиментален, но это уж совсем другое дело и об этом еще придется говорить в дальнейшем, если это дальнейшее осуществится.

Лужайка простого убранства с бесхитростным стилем, в коем, по уверению Бальзака, нет ошибок, легла так просто и ясно к их постыдным конечностям.

Уселись. Закурили. Так себе интеллигенты — и ни бум-бум более. И никаких тараканов и собачьих блох. Девочка улеглась, подпершись локтями: «Вы что смотрите» — «там тропинка» — «и ну» — «ну и вот» — «непонимаю» — «да и понимать нечего». И пронзенный презрением к женщине (сволочь, дура, корова, самка, менструирующий кенгуру и т. д.) Четырехпроцентный возговорил. Он не пел о блаженстве райских духов, его это мало касалось: — собственному взору он представлялся сам в этом роде, и мечтал об соответствующей обстановке. Вот как.

— Мы должны обставить дело так, чтобы все, что было бы нами сделано, было бы действительно сделано, — вы понимаете?

Длинный мотнул ослиными челюстями, — что дескать, понял, нас тоже ведь — не пальцем….

Высокий въехал в разговор, как триумфатор на белом коне:

— Филь Магнус — я мог называть его просто Филь, но я этого не делаю — сказал им однажды, когда они пристали к нему: «Вы уничтожаете азотную кислоту» — каково?

Общий изумительный шопот сдержанного негодования подтвердил, что в сердцах слушателей азотная кислота стояла на одной полочке с нитроглицерином, оно и естественно.

Скрипливый женский голосок:

— Есть такие люди…. это очень трудно рассказать, — вот Магнус, как раз такой…. Он все понимает, а это самое главное…. Очень трудно, когда тебя не понимают. Даже невозможно. А то вот такие люди, они как старое, старинное такое вино, — я не умею говорить…. я не люблю говорить, — не надо никогда лгать или притворяться, это очень нехорошо и мучительно для других, надо сразу все говорить, что думаешь, вот Филь Магнус, он сразу говорит…. И он как вино, чем больше пьешь, тем больше нравится…. Мне один знакомый, очень мягкий и хороший человек, сказал раз…. нет лучше этого не рассказывать, я не хочу на кого-нибудь намекать, пожалуйста не подумайте, но все таки….

Это вразумительнейшее разъяснение Филевых свойств и качеств подбодрило собеседников. Заговорили все сразу. И все говорили одно и то же и совершенно одинаковым образом. Четырехпроцентный почуял в голове некий неподобный вихрь, понял, что он чуточку рехнулся и заметил, что его личность раскололась на четыре фрагмента (он, Аня, Высокий и Длинный), в голове у него здорово сразу замололо, он сообразил, что все погибло уже невозвратно и влип в разговор:

— Ды-к о чем же он говорит?

— О натриаммонийном рацемате….

— Долой людоедов, долой реформистов — это самое вредное племя на земле….

— ….будем играть в солдатики и проч….

— Вы, безжилые нищие! Вы, носящие вязигу вместо спинного хребта, вы, завидующие кошке и таракану, вы, сплошной узел перепутавшихся от голода кишек. Не стыдно ли вам, что еще есть на пространстве трех измерений — довольные люди?

— О мерзость, стыд и паскудство!

— ….довольные люди, обрежьте им ноги, обломайте им плечи камнями, мы не захлебнемся в крови, нет, чорт с ней, с этой грязной водицей — человек, которого рвет кровью два раза в день, равнодушен к этой жидкости.

— Куда исчезают лучшие продукты вашего хозяйства? Они проваливаются в несоизмеримые глотки уничтожателей азотной кислоты.

— Так заставим их питаться подогретой водой, а хлеб из лузги и коры отвешивать каратами. Разве вы не видите, что вы столь же всемогущи, как пьяный курильщик у порохового погреба….