Николай Глебов - В предгорьях Урала. Книга первая
— Что вам угодно? Здесь происходит заседание.
— Объявляю его закрытым. Господа, вы арестованы, — поднявшись на трибуну, громко сказал Епиха. — Всякая попытка сопротивления будет подавлена оружием. Город в наших руках.
В зале начался переполох. Часть меньшевиков кинулась к выходу, но наткнулась на красногвардейцев Батурина и заметалась.
Озеров бросился к телефону. Связь со станцией была прервана. Осип со своими дружинниками предусмотрительно выключил телефоны меньшевистского Совета и штаба гарнизона.
— Вы ответите за насилие, — подскочил Карнаухов к Батурину.
— Убрать эту контру, — прогремел голос Епихи.
Раздался стук винтовочных затворов, и двое красногвардейцев стали подталкивать упиравшегося Карнаухова к выходу.
— Обыскать остальных!
Епиха поставил у входа усиленный караул и вышел с остальными красногвардейцами на улицу. Ночь была светлая, морозная. Под ногами хрустел снег.
Со стороны казармы доносилась пулеметная стрельба и ружейные выстрелы. Небольшой отряд Батурина ускорил шаги. Шемет плотным кольцом окружил здание гарнизонной роты и с помощью восставших солдат стал выбивать засевших на втором этаже офицеров. Бой разгорался.
В это время комнаты Укома наполнялись все прибывающими вооруженными фронтовиками. Послышался первый телефонный звонок. Григорий Иванович взял трубку.
— Почта, телеграф и телефонная станция заняты. Установил полный контроль, — услышал Русаков бодрый голос Осипа.
Через несколько минут раздался звонок из казначейства. Говорил Федотко.
— Пришвартовался без аварии. Казначея запер в кубрик. Охранников загнал на нижнюю палубу, — произнес он хрипловато.
— Охраняй, — четко сказал Русаков.
— Есть охранять, — послышался в ответ голос матроса.
Стрельба возле казарм усилилась. Вскоре на помощь Шемету явился с отрядом дружинников Епиха.
В сухом морозном воздухе выстрелы звучали особенно гулко. Прислушиваясь к ним, перепуганные обыватели прятались в подвалах.
Спешившиеся казаки под командой Шемета вместе с дружинниками Батурина продолжали выбивать офицеров из казармы. Заняв более выгодную позицию, белогвардейцы не прекращали огня.
Особенно беспокоил дружинников пулемет, установленный в слуховом окне. Охватывая значительную площадь казарменного двора и соседний переулок, он прижимал атакующих к стенам, лишая их возможности делать перебежки.
Нужно было во что бы то ни стало выбить пулеметчиков. За это дело взялся Степан Черноскутов, зверинский казак. Прицепив к поясу две гранаты, он стал взбираться по водосточной трубе на крышу и, достигнув ее, метнул гранату в слуховое окно. Раздался грохот взрыва. Отброшенный воздушной волной, Черноскутов поскользнулся на крутом склоне крыши. Стоявшие у стены видели, как промелькнуло тело Степана и упало на булыжник.
Шемет приподнял окровавленное тело друга и с помощью дружинников занес Черноскутова в помещение.
Пулемет на крыше замолчал. Наступавшие ворвались на второй этаж и после короткой схватки обезоружили яростно сопротивлявшихся офицеров.
К утру все было кончено. По улицам разъезжали красногвардейские патрули, задерживая подозрительных.
Глава 42
В ту ночь Пашка Дымов, заслышав выстрелы в городе, поспешно собрал свою ватагу и, пользуясь суматохой, начал грабить богатые дома.
На рассвете он подошел к каменной ограде фирсовского дома и постучал в тяжелые, окованные жестью ворота. На стук вышла стряпка Мария. Прокопий исчез, куда-то с вечера. Увидев вооруженных людей, женщина открыла калитку. Пашка поднялся по лестнице и, толкнув ногой дверь, вошел в гостиную. Там царил полумрак. Слабый свет лампады падал на стекла старинного буфета, освещая стопки серебряной с позолотой посуды, богатую мебель и ковры.
В ночном халате, с подвязанной рукой показался дрожавший от страха Никита и сделал попытку скрыться в соседней комнате.
— Геть, старый ворон! — гаркнул Пашка. — Где прячешь золото?
— Никакого у меня золота нет, кто вы такие? — Здоровая рука Никиты беспокойно забегала по краям халата.
— Мы партия анархистов, самый ре-волю-цион-ный отряд, — ответил Дымов и, повернувшись к своей шайке, скомандовал:
— Очистить буфет от пыли!
Двое бандитов принялись вытаскивать серебро, пряча его в мешки. Остальные рассыпались по комнатам обширного фирсовского дома.
Вернувшись накануне вместе с Сергеем после очередного кутежа у Элеоноры, Никодим, не раздеваясь, спал на своей кровати. Скрипнула дверь, в его комнату вошли трое анархистов.
Расстрига спал безмятежно, опустив одну ногу, обутую в сапог, на пол. Резкий толчок заставил его приоткрыть глаза. «Грабители», — промелькнуло в голове, и Елеонский вскочил с кровати.
Один из бандитов вынул револьвер и, подойдя вплотную к Никодиму, произнес сипло:
— Раскрывай рот — за душой полезу.
Остальные обшаривали комнату. Никодим скосил глаза на массивный подсвечник, стоявший на столике, схватил его и сильным ударом вышиб револьвер из рук анархиста. Не ожидая столь стремительного нападения, бандиты на миг растерялись. Елеонский выскочил из комнаты и повернул ключ. Отчаянно ругаясь, те забарабанили в дверь. Никодим быстро пошел по коридору на шум голосов из гостиной.
Полумертвый от страха Никита прижался к стене, не спуская глаз с сына, который отбивался от наседавших на него грабителей. Точно разъяренный зверь, расстрига ринулся на Пашку Дымова. Поднял анархиста на воздух и грохнул об пол. Брякнула кобура парабеллума, Никодим рванул рукоятку пистолета. Пашка был обезоружен.
Пытаясь сбросить с себя здоровенного налетчика, Сергей откатывался все ближе и ближе к буфету. Остальные налетчики кинулись на помощь бандиту. Образовалась куча тел. Расстрига, бросив полумертвого Дымова, заскочил за угол буфета и, напружинившись, обрушил его на бандитов. Раздался страшный грохот, звон и треск. Лампада подпрыгнула и погасла.
Нащупав лежавшего без памяти Пашку Дымова, Никодим поволок его за ноги к дверям и сильным пинком столкнул с лестницы.
Вскоре в доме Фирсовых зажегся огонь. Василиса Терентьевна сидела возле Сергея, лежавшего на кровати с забинтованной головой. Тут же был и Никодим. Трое бандитов, запертых в комнате, во время суматохи успели скрыться через окно и, прихрамывая, пробирались переулками на окраину города.
Начинался рассвет. Утро выдалось ясное, безветренное.
* * *Ночь для Русакова прошла незаметно. Беспрерывно раздавались телефонные звонки, входили командиры красногвардейских отрядов и, получив указания, поспешно покидали Уком.
Перед утром прискакал вестовой из Зверинской. После короткой схватки Сила Ведерников бежал со своими единомышленниками в степь. Хозяевами станицы стали фронтовики во главе с Евграфом Истоминым. В Становской волости крестьяне разогнали местный комитет, в котором засели подкулачники, и председателем волревкома был избран беспартийный Григорий Ильич Шубин.
В Качердыке после отчаянного сопротивления богатых казаков власть перешла к бедноте. Лишь в низовьях Тобола, ближе к Зауральску, еще в двух станицах держался отряд сотника Пономарева.
Русаков после захвата городских казарм направил туда эскадрон Шемета.
Утром командиры красных отрядов собрались у Григория Ивановича, пришел и Епифан Батурин. Поставив надежную охрану в казначействе, явился Осокин. Осип оставался на телеграфе, принимая депеши из станиц и крупных сел.
После короткого совещания с коммунистами и представителями волостных дружин было решено созвать на пятое декабря первый съезд рабоче-крестьянских, солдатских и казачьих депутатов для выборов уездного исполкома.
Днем в городе был назначен митинг. Народ начал прибывать на площадь, недалеко от фирсовского дома.
Привлеченный людским шумом, Никита Захарович, опираясь на костыль, подошел к окну. Из окна было видно, как матрос, взобравшись на спину кожевника, кошкой влез на высокий памятник «царю-освободителю» и накинул ему петлю на шею. Вскоре большая группа людей дружно потянула веревку, и чугунный Александр рухнул с пьедестала на землю. При падении кисть его руки вместе с манифестом отлетела в снег.
…Тонкие пальцы Никиты нервно теребили кисти халата. Увидев подходившего Сергея, он прошептал побледневшими губами:
— Искариоты, царя свалили.
Вскоре из Укома в сопровождении большой группы командиров, направляясь к наспех сколоченной трибуне, вышел Григорий Иванович Русаков. Он прошел через шумный людской коридор и поднялся на трибуну. Снял шапку и вздохнул полной грудью.
— Товарищи! Руководимый партией большевиков рабочий класс в союзе с крестьянской беднотой и трудовым казачеством свергнул богатеев, установил власть Советов, утвердил в нашей стране новое, социалистическое советское государство. Скоро настанет день, когда Зауралье, край ссылки, край нужды и людского горя, превратится в цветущий край нашей социалистической Родины.
