Николай Чевельча - Рядом с молниями

— Есть на месяц и составляется на каждое комплексное занятие.

— Очень интересно... А какова ваша главная задача?

— Поставить в срок подразделение на боевое дежурство. Это задача максимум. Минимум: добиться, чтобы четверо комсомольцев, — он назвал их фамилии, — к следующему занятию теорию знали на хорошо.

— А почему не на отлично? — удивился инспектор.

— Мы преследуем реальные цели. Сейчас по уровню своих знаний они не могут иметь отличные оценки. В будущем, конечно, станут отличниками, а пока...

— Кто у вас агитатор и редактор боевого листка?

Сержант Низовцев вызвал двух солдат, которые представились:

— Рядовой Карпуха — агитатор батареи.

— Рядовой Зайцев — редактор боевого листка батареи.

— Прошу, покажите, что это у вас? — попросил инспектор.

— Пожалуйста. — Зайцев подал боевой листок, на котором был изображен солдат с большими глазами, а вдали — хлопковые поля и трактор. Внизу подпись «Рядовой Валиев, не мечтай о хлопке, а думай, как лучше освоить технику».

— Что еще есть у вас? — спросил инспектор.

— Пока ничего интересного. Потом расскажу о нашем отличнике боевой и политической подготовки рядовом Гаркуше...

— Перерыв окончен! — объявил Василевский. — Приступить к занятиям.

Смирнов и Забегайлов вышли из учебного корпуса.

— За то, что показали ракету, познакомили с людьми, спасибо, но я прошу вас, Михаил Иванович, показать мне сегодня, в крайнем случае завтра, художественную самодеятельность части, — сказал инспектор, когда они садились в машину.

Михаил Иванович, немного подумав, сказал:

— Константин Тимофеевич, нет у нас в части художественной самодеятельности. Пока ничего нет. Не имеем на то возможностей. Скоро построят городок, клуб, будет и художественная самодеятельность.

— Ну что ж, едем в политотдел. Надо обобщать материал, — угрюмо произнес Забегайлов. — Поставили вы меня в тупик, Михаил Иванович. Много делаете не так, как у нас заведено в других видах Вооруженных Сил.

— Это не я вас поставил в тупик, а время и новый вид Вооруженных Сил — Ракетные войска стратегического назначения. Сюда пришло хорошее пополнение и его надо учить, а не агитировать. Я повторяю: учить основательно. Все это мы и делаем, потому сейчас весь политсостав в подразделениях... Документы, конечно, нужны. Без них нельзя. Но проверять надо реальную, действительную обстановку, Константин Тимофеевич.

Перед Забегайловым лежала стопка папок: планы боевой и политической подготовки, составленные штабом инструкции, положения и наставления по изучению, хранению и эксплуатации ракетной техники, планы партийно-политической работы и материалы проведения партийных активов, совещаний и семинаров.

— Попрошу Павла Ивановича, чтобы разрешил остаться в части еще на несколько дней, — обращаясь к Смирнову, сказал инспектор. — Что-то у меня не получается с выводами. Я ведь не как другие инспектора: сначала все положительное перечислят, а потом: «Однако имеют место и серьезные недостатки...»

В кабинет вошел Василевский.

— Быстро в машину и на аэродром! Прилетает Павел Иванович! Времени в обрез!

Всю дорогу на аэродром Михаил Иванович думал о цели приезда Павла Ивановича. Почему так внезапно, без звонка? Повернувшись, спросил инспектора:

— Константин Тимофеевич, не знаете, зачем едет к нам Павел Иванович?

Тот покачал головой: он, видимо, сам был обеспокоен внезапным приездом члена Военного совета.

5

Из самолета вышел генерал-полковник Ефимов. Поздоровался с каждым. Василевский хотел доложить генералу по форме, но Ефимов остановил его:

— Не надо, Георгий Николаевич. Скажите коротко, как дела у вас?.. Вы ведь за командира.

— Дела, на мой взгляд, в части идут нормально. Задачи выполняем, — ответил Василевский и замолчал.

— Ну, вот и хорошо. Вы свободны, — сказал Павел Иванович Василевскому, — можете ехать и работать по своему плану, а мы с Михаилом Ивановичем поедем в политотдел. Товарищ Забегайлов, пожалуйста, с нами...

Миновав Снегири, Ефимов стал расспрашивать о районе, его промышленности, сельском хозяйстве, партийных и советских руководителях, о взаимоотношениях между военнослужащими и местным населением.

Смирнов подробно и обстоятельно рассказывал, называл предприятия, колхозы, цифры, фамилии. Рассказывал о недавно прошедшем областном партийном активе.

— Хорошо, — удовлетворенно заключил Павел Иванович. — Вроде недавно здесь, а во всем успел разобраться.

— К сожалению, не во всем, товарищ член Военного Совета, — вздохнул Смирнов.

— Я имею в виду, в жизни района и области, и в той мере, что тебе надо знать. У секретаря обкома давно был?

— Дней десять назад. Собирались секретари горкомов и райкомов партии. Нас тоже пригласили.

Он замолчал. Молчал и член Военного совета. Впереди между деревьями замелькали дома.

— Может, сразу в гостиницу? — предложил Михаил Иванович.

— В политотдел, а адъютант все устроит. — Ефимов кивнул молодому старшему лейтенанту, приехавшему с ним.

Гости прошли в кабинет начальника политотдела.

— Ну, рассказывай, товарищ Смирнов, что у тебя здесь стряслось с подразделением Герасимова, лейтенантом Федченко и вообще... Только не торопись. Мне надо услышать обо всем от начальника политотдела, а не из десятых уст.

Михаил Иванович хорошо знал члена Военного совета. Если он назвал кого-то «товарищем», значит, разговор предстоял серьезный. Михаил Иванович вынул из сейфа папку с документами. Он был спокоен. И это спокойствие приходило к нему всегда, когда он был прав, а главное — внутренне убежден в своей правоте. Сейчас ему, начальнику политотдела, предстояло доложить члену Военного совета Ракетных войск, что требования ЦК КПСС в части выполняются твердо. Речь идет не о нем, не о Смирнове, а о сотнях людей, работавших, не жалея сил и времени.

— Дело, которое нам поручено, новое. Люди пришли разные. Мы ни в чем не оправдываемся. Здесь вина всех нас, от командира до инженеров службы полковника Василевского. Внешняя сторона в подразделении Герасимова покорила всех: безукоризненная уставная служба, армейский порядок, дисциплина. Объявили подразделение отличным, маяком сделали, а на поверку оказалось оно самым слабым по специальной подготовке. Мы сами перехвалили — сами и сказали личному составу о промахе.

Смирнов положил перед членом Военного совета приказ по части. Тот вслух прочитал: «О грубом факте очковтирательства и обмана при подготовке подразделения к заступлению на боевое дежурство и наказании виновных...» Но здесь не одно подразделение Герасимова, — произнес он, заканчивая читать приказ. — Ладно. Хорошо. Михаил Иванович, вы садитесь, а я послушаю товарища Забегайлова.

Подполковник Забегайлов поднялся и, открыв блокнот, начал докладывать. Послушав немного. Павел Иванович жестом руки остановил его.

— Вы со многими людьми говорили, Константин Тимофеевич?

— А где люди? — вспыхнул инспектор. — Нет их ни в штабе, ни в политотделе. В подразделениях тоже никого не найти. Беда, прямо. Был я в танковых войсках, все находились на месте — или в штабе, или на танкодроме. А здесь ничего не могу понять.

— Где работники штаба и политотдела сейчас, товарищ Смирнов? — спросил генерал-полковник.

Михаил Иванович вынул свой блокнот, полистал:

— Группа в составе семнадцати человек — офицеры штаба, политотдела и инженерной службы — сейчас в третьем подразделении. Возглавляет группу подполковник Бодров — начальник штаба части. Весь личный состав занят: одни учатся, другие учат, третьи обеспечивают нормальную жизнь личного состава... А сколько времени отнимает строительство жилья, городков, спортивных комплексов, шефская помощь... Все это надо понять.

Член Военного совета пристально посмотрел на Смирнова.

— Разрешите продолжать? — спросил Забегайлов.

— Достаточно, Константин Тимофеевич. Нас с вами призывают все понять. Мы постараемся сделать это, побывав на местах.

Генерал-полковник посмотрел на часы:

— Пора обедать.

В Ракетных войсках стратегического назначения знали Павла Ивановича Ефимова как скромного, простого и доступного человека, ни в чем не притязательного. В столовой военторга он с аппетитом съел борщ, баранину с картошкой. Чай был так себе, жиденький, но Ефимов похвалил:

— Очень сладкий чаек... А как с пищей духовной? Библиотеки, читальные залы, киноустановки в каждом ракетном подразделении?..

— Это далекая мечта, товарищ генерал-полковник, — ответил Смирнов.

— Почему мечта? Реальность, причем скорая. Ну ладно, об этом после поговорим... Спасибо за обед, выезжаем в ракетные батареи.

Подполковник Бондарев и капитан Думов встретили члена Военного совета у ворот технического городка.

— Пройдемте в штаб, — выслушав доклад Бондарева, сказал Ефимов, — на командный пункт и в учебные классы.