Николай Садкович - Человек в тумане
Колонна двигалась мимо, но предприимчивые торговцы не сдавались. Сложив реквизит походных кафе, они снова устремлялись вперед, чтобы через одну-две мили снова раскрыть свои соблазны. Фотографы, операторы кино и телевидения, то забегая вперед, то врезаясь в самую гущу, выискивали наиболее интересные объекты. Им охотно помогали, понимая, что они, как и торговцы, делают свое дело, свою работу, и это нельзя не уважать. Разве что к шныряющим газетным репортерам, явно ждущим оплошности или скандала, относились насмешливо. Пока еще им не удавалось отщипнуть свою долю удачи. Пока все шло хорошо, хотя мысль о возвращении уже шагала с кем-нибудь рядом. Но таких было мало. Пока еще таких, можно сказать, совсем не было. Один или два человека. Что такое один человек для огромной колонны людей, принявших решение?..
Один человек идет в стороне через поле. Он не отстал, он не думает возвращаться. Просто путь его начался раньше, и теперь он идет, никем не замеченный. Он и его несчастье. Ему некуда возвращаться. «Ты не можешь вернуться с опущенной головой…»
Он шел мимо редких деревьев, в ветвях которых весенний ветер собирал свои первые песни. Шел там, где людям еще не удалось нарушить покой. В тесных загородках фермерских пастбищ сытые коровы смиренно глядели на него сквозь щели живой изгороди. Пахло теплым навозом и молоком. Это напомнило детство. Как часто он мысленно обращался к нему. В усталом мозгу возникли гул и шорох, словно по шершавому асфальту тянут что-то широкое, темное. Он свернул к дороге, больше не боясь, что его кто-либо задержит. Из-за поворота гладкой магистрали показалась голова колонны. Он обрадовался, что так удачно вышел. Именно так и хотелось ни для кого незаметно войти в этот строй, не по чьему-либо приказу, не для других. Для себя.
Колонна приближалась в нестройном шарканье ног, растущем гомоне голосов, всплесках смеха. Он не заметил, как был задет ее краем, прижат к низкой каменной ограде, сдвинут с места и увлечен общим потоком. Он оглядывался по сторонам. Выбраться, если бы даже он захотел, уже было нельзя.
Кто-то крикнул ему:
– Идите к нам, позже найдете своих!
– Сегодня все здесь свои! Становитесь в нашу шестерку.
Он пошел рядом с молодым парнем в очках и студенческой шапочке, под плакатом: «Оксфорд говорит – нет!» Парень то и дело снимал очки и поглядывал назад. Потом, вероятно, увидев того, кого искал, повеселел и спросил:
– Как ваше имя?
– Ян.
– Очень приятно, меня зовут Герт. Не подержите ли вы это одну минуту?
И, не дожидаясь согласия, сунул в руки Яна палку плаката. Ян посмотрел ему вслед. Лавируя среди идущих, Герт выбрался на край дороги как раз тогда, когда там оказался проезжавший таксомотор. Герт замахал руками, закричал по-индейски: «Ио-иой!» Сверлящий крик племени докатов вызвал эхо в разных местах колонны. К таксомотору сбежались молодые люди в студенческих шапочках. Потом Ян увидел, как над шапочками взметнулось белое платье и смеющаяся девица, размахивая голыми руками, на плечах друзей поплыла к центру колонны. Она проплыла мимо Яна, а позади Герт тянул за руку юношу во фраке. Свободной рукой юноша едва успевал отвечать на рукопожатия.
– Вот наше место, – сказал сияющий Герт, – знакомьтесь, это Ян, я позвал его, пока вас не было. А это Боб. Боб-счастливчик, он только что обручился.
– Мы торопились, – сказал Боб, пожимая руку Яна, как старому знакомому, – нам хотелось именно в этот день. Начать с похода за мир.
– Неплохая гарантия для будущих детей, – одобрил идущий позади пожилой джентльмен. – Не у всех так начинается свадебное путешествие.
– Конечно! – одновременно сказали Боб и Герт. – Это было задумано.
– Ну и пришлось же потратиться на такси.
– Да! – отозвался Боб, смущенно улыбаясь. Его чистое, совсем еще детское лицо скривилось в презрительной гримасе. – Клерк, узнав, куда мы торопимся, делал все, чтобы задержать нас.
– Жизэл! Жизэл! – кричал Герт, видя, что невесту хотя и спустили на землю, но не отпускали к жениху.
– Сейчас я ее приведу!
Герт ринулся вперед, а Боб ни с того ни с сего стал объяснять:
– Она француженка. Учится у нас третий год. Отец ее майор Сопротивления. Я думаю, он будет доволен нашей выдумкой… Мы поедем к нему на каникулы…
Герт ничего не смог сделать. Жизэл не отпускали, так как идущий впереди каноник и руководители демонстрации захотели поздравить новобрачных. Бобу пришлось пробираться вслед за невестой.
Все это на некоторое время задержало шествие. Шофер такси не уезжал. Высунувшись из окна машины, он тихим голосом спрашивал:
– Кто хочет в Лондон?.. Я еду в Лондон…
В Лондон – значит, назад, значит, уйти из колонны. Шофер понимал это и спрашивал осторожно. Кто-то крикнул ему:
– Если тебе не доплатили, могу добавить! – и показал крепкий, темный от въевшегося машинного масла кулак.
– Может быть, вы, миссис Гартман? – спросила женщина, помогавшая нести маленькую Пегги. – С ребенком, никто не осудит…
– Нет, нет, – ответила миссис Гартман, – мы пойдем до конца.
Все же она оглянулась на такси. Машина медленно удалялась, и миссис Гартман показалось, что в конце колонны кто-то сбежал с обочины и нырнул в кабину, после чего такси увеличило скорость. Может быть, это был кто-нибудь не из колонны? Мало ли отдыхающих…
День кончался. Солнце, светившее так неожиданно стойко, наконец прикрылось тучей, выползшей из-за дальних холмов. С низины тянуло прохладой, и вместе с тем, как бы освобождая место наступающей ночи, от земли поднялись слабые волны дневного тепла, наполненные запахом шиповника, растущего вдоль каменных оград, и дыма недавно затопленных каминов. На склонах холмов пестрели однообразные домики с островерхими крышами, а над ними четырехгранная колокольня сельской церкви. Колонна проходила через деревню, встревожив и удивив фермеров. Видно, не часто нарушался покой этого медлительного, однообразного мира с его густыми тенями, трепетавшими в вечерней мгле осинами, привычными шорохами и ленивым лаем собак.
До намеченного места ночлега, маленького городка Хестон, оставалось еще минут сорок ходьбы. Не успели выйти из деревни, как начался дождь. Колонна поежилась и на мгновение ощетинилась короткими пиками, затем вспыхнула прошуршавшими цветами зонтов. Но дождь изменил направление и стал хлестать косо. Тогда люди взялись за руки и по двое-трое прикрылись одним зонтом или набросили на головы плащи. У счастливых молодоженов не было ни зонта, ни плаща. Белое свадебное платье Жизэл не успело увять, как мужчины наперебой предложили ей зонтики, плащи, пиджаки. Невеста, смеясь, перебегала от одного к другому, а счастливчик Боб поднял воротник фрака и с подчеркнутой независимостью, глубоко засунув руки в карманы, насвистывал марш.
– Вы не устали нести это? – спросил Герт, протянув руку к плакату.
– Нет, – ответил Ян. – Я понесу…
То ли от усталости, то ли от весеннего воздуха, легко наполнявшего грудь, мучившее его напряжение ослабло, уступив чувству успокоения. Вдруг ему показалось, что он идет очень давно, уже долгие годы и… только теперь к своей Родине. Он не хотел кричать об этом, но хотел быть услышанным.
– Герт, – тихо спросил Ян, – вы коммунист?
– Вовсе нет, – ответил тот, ничуть не удивившись, – многие думают, если ты против войны, то обязательно коммунист. Есть ведь и еще честные люди…
– Вот оно что…
– Да, а вы?
– Я? – переспросил Ян и не ответил. Чтобы ответить на этот вопрос, нужно было много слов, а долго говорить Ян не смог бы…
Хестон – тихий маленький городок, давно забывший войну, – не был готов к встрече такого количества гостей. Хотя городской совет предупредил заранее, все же мало кто верил, что поход состоится.
Укрывшись от дождя под аркой старых ворот, колонну ожидал мэр, несколько членов городского совета, священник и полисмены. О митинге нечего было и думать. Ни время, ни погода не позволяли выполнить намеченный план. Когда колонна показалась на главной улице, отцы города поняли, что приготовленные для отдыха помещения двух школ не смогут вместить и половины идущих. Однако все обошлось как нельзя лучше. Жители городка, покинув уютные камины, кафе и кинотеатры, запрудили тротуары и громко выкрикивали приглашения:
– Прошу двух джентльменов на чашку чая!
– Есть удобная комната для нескольких леди.
– Я жду друзей из Гринвича!
Кто был побогаче, тот получил удобную постель, если он не забыл накануне предупредить гостиницу по телефону. Хозяева двух отелей никогда еще не выражали такого одобрения борьбе за мир, как теперь, когда нахлынувшие гости не скупились на ужин с вином. Бары и кафе бойко торговали. Церковь была открыта, и желающие могли прослушать внеочередную проповедь отца Николаса.
До чего же неутомима молодежь!
Герт, Боб-счастливчик со своей невестой, несколько студентов, прибывших и местных, составили неплохую компанию. Герт потащил с собой и Яна. Они выпили по стакану пива, съели горячие сосиски и, взявшись за руки, так, что улица оказалась перегороженной, двинулись на звуки танцевальной музыки.
