Виталий Закруткин - Плавучая станица
— Всяко бывает.
— А все же? — настаивал Щетинин.
— Видите, товарищ профессор, это дело сурьезное, — задумчиво сказал Захар Петрович. — Промеж наших колхозов твердой грани нет. По своему жительству все станичники перемешаны: полеводы живут промеж рыбаков, а рыбацкие дворы промеж наших имеются. Потому и есть у нас такие люди, что с колхоза в колхоз бегают. Не понравилось ему у рыбаков — он до нас идет или же обратно: от нас — до рыбаков. А то еще такие семьи в станице есть: муж, скажем, у рыбаков в колхозе состоит, а жинка у нас за свинарку или же за телятницу работает.
— А вы это одобряете? — подмигнув Щетинину, спросил Назаров.
— Не дюже одобряем, — нахмурился председатель, — потому что толку от такого порядка не видать. Вся такая семья, можно сказать, врозь живет и колхозных интересов не соблюдает, работает без огонька, абы день до вечера.
— Да-а, — протянул Щетинин, — я понимаю… Но я думаю, что вы будете х-хорошо жить с рыбаками, п-потому что скоро у вас появится общее дело…
Назаров и Захар Петрович с любопытством посмотрели на Щетинина, ожидая, что он скажет, но старик замолчал и больше не промолвил ни слова.
— А как с белугой, Илья Афанасьевич? — осторожно напомнил Назаров. — Удалось вам докопаться до корня?
— Как будто удалось, — неохотно ответил Щетинин. — Мне кажется, что во всем виноват кукан.
— Кукан?
— Да. Ж-жесткий шнур кукана травмировал рыбу. Я думал об этом и искал выход.
Он посмотрел на секретаря потеплевшими глазами и усмехнулся:
— Если бы м-можно было, я бы эту б-белугу на руках перенес за плотину, чтобы не причинить ей никакого вреда. Но — увы! — б белуга — крупная штука, а я стар и слаб. И все-таки я избавлю рыбу от п-проклятого кукана.
— Как же?
— Я придумал для нее мягкое ложе… б-большой мешок б-без дна… Мы будем осторожно вводить рыбу в этот мешок и отбуксируем ее к водаку без всякой травмы…
Назаров с удовольствием слушал старика. Ему нравилось то, что Щетинин с такой любовью относится к своему делу, так беззаветно любит реку и, несмотря на свои годы, не теряет энергии и настойчивости. «Наш профессор — крепкий мужик, — с уважением говорил Назаров председателю колхоза, — такой от своего не отступит и трудностей не испугается». Больше всего Назарову нравилась беспокойная устремленность Щетинина в будущее. Старик, как будто наверстывая все, что им не было сделано, торопился совершить самое главное, то, что ему казалось основным в его жизни, и, зная, что было и что есть, всячески стремился взглянуть на то, что будет.
— Будет у нас такое, что в-весь мир удивится! — посмеиваясь, сказал Щетинин секретарю. — Я вот собираюсь разработать формы единого производственного процесса в сельском и рыбном хозяйстве, с-собираюсь с-связать землю с водой.
Похлопав Назарова по колену, старик продолжал:
— Бог, как известно, отделил воду от суши и при этом вообразил, что им сделано д-доброе дело… а мне не нравится эта б-божья политика… Рыбак и земледелец б-ближе друг к другу, чем кажется н-некоторым теоретикам… и мы подумаем о том, чтобы они работали б-бок о бок…
После поездки в поле секретарь райкома, по приглашению Мосолова, пошел посмотреть только что организованный рыбпункт.
— Там наши комсомольцы прямо-таки научный кабинет оборудовали, — сказал Кузьма Федорович. — Скоро мы своих мальков выпускать в реку будем.
— Ну-ну, пойдем, — кивнул головой Назаров, — показывай свой кабинет.
На реке огненной дорогой пылало предзакатное солнце. Нагрузив на плечи фонари, по тропинке спускался бакенщик Анисим. Следом за ним старуха в черном бушлате несла весла. На левом берегу видны были растянутые на песке рыбацкие сети. До станицы доносился глуховатый гул воды на плотине, и казалось, что где-то недалеко неумолчно шумит морской прибой.
Секретарь райкома шел вразвалку, сунув пальцы за пояс, на ходу осматривая подметенные дворы, алые цветы на клумбах, увитые диким виноградом беседки.
— Женщины у вас аккуратные, — сказал он Мосолову, — чисто живут и за усадьбами своими смотрят.
— Станичники наши все такие, — ответил Мосолов.
— Это видно, — усмехнулся Назаров, — а только гляжу я на вашу станицу и удивляюсь: во дворах чисто, цветы пахнут, а на улицах из репьев не вылезешь, скоро волки в бурьянах завоют. Вот смотрю я на это и думаю: неважно станичные руководители работают. Надо не только свои личные дворы в порядок приводить, но и за станицей смотреть. Так?
— Вроде так, — уныло согласился Кузьма Федорович.
Когда Назаров и Мосолов по проложенной на винограднике тропке дошли до амбарчика и секретарь увидел его камышовую крышу, связанную из двух плетней дверь и забитые деревянной решеткой окна, он спросил, недоуменно оглядываясь:
— Где же твой научный кабинет? Уж не это ли?
— Так точно, Тихон Филиппыч, он самый.
— Вот этот сарай? — удивился Назаров.
Кузьма Федорович совсем смутился:
— У нас не хватает помещений, приходится пока мириться…
Сердито прищурив глаза, секретарь повернулся к Мосолову:
— А совесть у тебя есть, товарищ Мосолов? Люди начали полезное для колхоза новое дело, целое производство развернули, а ты их в сарай загнал? Так? Здорово же ты помогаешь своим новаторам!
Не слушая объяснений Мосолова, он махнул рукой:
— Ладно, не оправдывайся. Пойдем. Потом поговорим.
В амбаре были Груня, Тося и Витька Сазонов. Девушки, склонившись над аппаратами, выбирали пинцетами тронутые грибком икринки, Витька возился с маленьким школьным микроскопом.
Назаров поздоровался и подошел к Витьке:
— Ну, товарищ профессор, рассказывай нам о своих наблюдениях. Чем ты занят?
— Изучаю планктон Лебяжьего озера, — не моргнув глазом, ответил Витька.
— Вот как! А что такое планктон?
Витька подозрительно посмотрел на секретаря:
— А вы что, не знаете, что ли? Планктон — это мельчайшие растения и животные, которые находятся в воде. Их рыбы едят. Мы, значит, и изучаем кормовую базу Лебяжьего озера: планктон глядим, рыбьи желудки исследуем.
— Ну и что ж он, этот твой планктон? — не меняя серьезного тона, спросил Назаров. — Будет рыбам корм обеспечен или нет?
Витька искоса взглянул на Груню и заговорил, важно растягивая слова:
— Смотря каким рыбам. Я уже нашел в Лебяжьем десятки видов. Вот поглядите тетрадь. Тут все записано и даже срисовано. Я сам рисовал. Вот. Веслоногие рачки, коловратки, всякие водоросли. Они все имеют свои научные названия, только их не запомнишь.
Витька расхрабрился и презрительно скривил рот:
— Планктон — ерунда! Мы уже газовый и соляной режим озер изучали, прозрачность воды измеряли, а я даже бентос глядел.
Не дожидаясь вопроса, Витька покровительственно улыбнулся:
— Знаете, что такое бентос? Это — население дна. Личинки комара-дергуна, червей, мотыли и всякая дребедень. У нас есть озеро, называется Иловатое, так в нем этого самого бентоса кишмя кишит. Хочете, я покажу банку?
Груня нахмурилась и остановила словоохотливого Витьку:
— Ладно, Витя! «Хочете»! Хватит!
Назаров подошел к девушкам, тронул рукой аппараты, посмотрел икру.
— Кто ж это все придумал?
— Инспектор наш, товарищ Зубов, — слегка краснея, ответила Груня, — он и руководит этим делом.
— А где он сам?
На секунду задержав взгляд на Груниных зарумянившихся щеках, секретарь сказал задумчиво:
— Ваш председатель сказал мне, что вы подумываете о постановке опытов по гибридизации рыб. Это возможно?
Груня помедлила:
— Возможно. Правда, я не смогу объяснить как следует. Оплодотворение достигается не только среди представителей рыб одного вида. В природе есть помеси среди осетровых, карповых, сигов. На севере искусственно скрещивают речную камбалу с морской. Значит, человек может сам выводить новые ценные породы рыб. Понимаете? Так же, как Мичурин выводил новые плоды. Все это очень важно для будущего рыбного хозяйства. Вот мы и хотим поставить такие опыты.
— Что же для этого нужно?
— Нужны подходящие условия, целый ряд приборов, помещение, аппаратура, нужна помощь ученых…
Назаров подмигнул Мосолову:
— Ишь ты! А председатель небось вам скажет, что Мичурин не так начинал. Правда, Кузьма Федорович? Мичурин, дескать, начинал на пустыре, на клочке брошенной земли, без всяких консультаций. Расскажи им, товарищ Мосолов, утешь их, пусть в амбаре поработают.
Тося спокойно взглянула на секретаря и сказала с достоинством:
— Мичурин начинал свои опыты в старое время, Тихон Филиппович, а мы работаем в советском обществе, в колхозе. Большая разница.
Назаров тронул Мосолова за плечо:
— Слышишь, председатель? Чувствуешь, о чем речь идет? Это прямо к тебе относится. Надо людям помочь. Они затеяли не шуточное дело. Тут не отделаешься старым амбаром.
