Вера Панова - Собрание сочинений (Том 4)
В а л е р и к. Вообще-то - приятней свежее личико, ничем не испачканное.
В и к т о р. Зависит от общего стиля. Знаешь, какой бывает грим - с ног сшибает.
В а л е р и к. У нас не умеют.
В и к т о р. Но где еще непринужденней - это в Париже. По улице идут обнявшись.
Г е р м а н. И у нас. Я часто вижу - идут обнявшись. Честное слово.
В и к т о р. Прощаются - целуются.
Г е р м а н. И это видел. Честное слово.
В а л е р и к. Но у нас это вызывает косые взгляды, когда целуются на улице.
Г е р м а н. Почем ты знаешь, м-может, и там вызывает чьи-нибудь косые взгляды.
В и к т о р. Вот ослиный скептицизм, что ни расскажешь - он все подвергает сомнению.
Г е р м а н. Нет, п-почему же. Я просто хочу в каждом случае разобраться как следует. Продолжай, Виктор, пожалуйста. Мне очень нравится, как ты к-компетентно рисуешь развернутую картину европейских нравов.
Р э м (подходит). Кто рисует развернутую картину европейских нравов? Здравствуйте, ребята.
Г е р м а н. Здравствуй, Рэм. Вот он рисует.
Р э м (подсаживается). Ты ходок по европейским нравам, Витя?
Г е р м а н. Да, он ходок. Он был в Европе в общей сложности почти месяц.
В и к т о р. Рэм, где твой шар?
Р э м. Я тоже, возможно, скоро поеду за границу. У нас предвидится целая серия научных командировок, и так как я в нашем институте не из последних...
В и к т о р. Рэм, купи шар.
Р э м. Хотелось бы в Англию. Там по нашей части интереснейшие...
В и к т о р. Рэм, купи шар.
Р э м. Это что, обязательно?
В и к т о р. Если хочешь с нами сидеть - обязательно.
Г е р м а н. Так задумано. Видишь, мне тоже велели купить. Видишь, мы так выглядим гораздо п-привлекательней.
В и к т о р. Тебе что, рубля жалко?
Р э м. Господи, Витя, пожалуйста, если это нужно для твоего самочувствия...
В и к т о р. Жизнь, друзья, надо украшать.
В а л е р и к. По возможности, чем бог послал.
Рэм покупает шар и возвращается.
В и к т о р. Жизнь надо разнообразить. Не пренебрегая в том числе и малостями. По всей жизни расставить вехи: большие вехи, маленькие вешки... чтоб было что вспоминать. Что я видел? Ну, что я видел? А ты что видел? А ты?.. А отгрохали уже по четверть века.
В а л е р и к. Ну, почему ты так уж...
Р э м. Лично я надеюсь повидать еще порядочно.
В а л е р и к. Я тоже.
В и к т о р. Страшное дело, как подумаешь... Вот, вчера хоронили Елену Артемьевну...
Р э м. Кто такая Елена Артемьевна?
В и к т о р. Это была когда-то у нас с Германом классная воспитательница, она же преподавала математику. Вчера похоронили - с венками, речами...
Г е р м а н. Ты был на похоронах?
В и к т о р. Представь.
Г е р м а н. П-почему я тебя не видел?
В и к т о р. Я спрятался за чьим-то памятником. Не переношу похорон, брр!
В а л е р и к. Я тоже, абсолютно. Не понимаю, зачем люди ходят на похороны.
В и к т о р. Черт его знает, вдруг взял и пошел. Она в нашем доме жила. Вдруг вспомнилось, как я приходил в школу... таким умытым, старательным мальчишкой. И она всегда была уже там. Бежит из учительской со своим портфелем... Худенькая, не старая еще... Всех наизусть знала кто что собой представляет... А как она сердилась, если мы не понимали, помнишь, Герман? Учила нас, обормотов, учила...
Р э м (вежливо удивляясь). Вот уж от кого не ожидал таких чувствований, это от Вити.
В и к т о р. Что, друзья, ужасно. Нет, вы скажите: так жить, как она жила, - ведь ничего, кроме хорошего, не сделал человек, - и все равно, пожалуйте...
Г е р м а н. А ты что п-предлагаешь?
Р э м. Ты хочешь для праведных высшей награды - чтобы они жили вечно?
В и к т о р. Над чем иронизируете? Элементарное свинство: безразлично - праведник ты или скотина...
Р э м. Награду, какая нам причитается, мы только до тех пор получаем, пока нам не скажут "пожалуйте".
В а л е р и к. Или не получаем.
Р э м. Бывает и так.
В а л е р и к. Сплошь и рядом.
Р э м. Что поделаешь, - поскольку мир устроен еще не совершенно...
В и к т о р. А тогда, если вдуматься, - какого черта?.. Раз все равно скажут "пожалуйте".
В а л е р и к. Именно, какого черта ты завел эту пластинку? Ты считаешь - ты этой проблематикой украшаешь жизнь?
Г е р м а н. Это он п-подводит базу под свою теорию украшения жизни. Не мешай ему.
В а л е р и к. Можно подумать - что-нибудь изменится, если мы начнем эти вопросы обсуждать. Глупо, как не знаю что.
Р э м. В самом деле, ребята, замяли. Темочка, прямо сказать, старомодная и бесплодная.
В а л е р и к. Я и говорю. Какой смысл трепаться о вещах, которые от нас не зависят?
Р э м. Ты где сейчас, Валерик?
В а л е р и к. То есть как - где? Здесь.
Р э м. В отпуску или в командировке?
В а л е р и к. Почему? Я живу в Ленинграде постоянно.
Р э м. Я слышал - ты уехал по распределению на Сахалин.
В а л е р и к. Я был на Сахалине.
Р э м. А теперь?
В а л е р и к. Вот, в Ленинграде.
Р э м. Я в смысле работы.
В а л е р и к. Видимо, буду работать в редакции "Смены".
Рзм. Ты отделение журналистики окончил?
В а л е р и к. Журналистики.
Р э м. Интересная профессия.
В а л е р и к. Не особенно. Что, собственно, интересного? Гонять за материалом? В университете я не думал, что это так однообразно. На практике не очень загружали - не успел заметить, какая все это, в сущности, серятина.
Р э м. Работа есть работа, я тебе скажу. Элемент повторности, единообразия есть везде. Триста рабочих дней в году: как они могут капитально друг от друга отличаться, что ни возьми - редакцию, или лабораторию, или завод? У нас то же самое. Разница в точке зрения. Мне, наоборот, нравится, что когда я утром иду в лабораторию - я твердо знаю, что я там найду и где что стоит. Я взыскиваю с лаборантов, если что-нибудь окажется не на месте. Уверяю тебя, в том, что ты называешь серятиной, есть своя прелесть. Прелесть положительности. Прелесть прочности бытия, я бы сказал.
Г е р м а н. Я люблю устойчивость вещей. В п-прошлом году наш дом присоединили к теплоцентрали. Как я огорчился! Я понимаю, что так дешевле, удобней, чище, все что хотите. Но я привык, чтобы дрова трещали в печке.
Р э м. Это было мило. Но экономически невыгодно. И пожаров было больше.
Г е р м а н. Но это было мило, ты с-согласен. Не люблю, когда уходит милота.
В и к т о р. Какая может быть милота, когда в мире существует водородная бомба и так далее.
Г е р м а н. Нет, Виктор. Все равно может быть милота. Вот я сюда пришел - п-почему я пришел? Потому что это мило, проводы белых ночей. Милая чья-то выдумка. Милая ленинградская традиция. Да здравствуют милые человеческие традиции, п-плюющие на водородную бомбу.
Р э м. Да, если бы так просто было на все наплевать...
В а л е р и к. А не потанцевать ли нам? А? Не потанцевать ли, говорю? Вон, кажется, ничего девочки.
Г е р м а н. Вот з-завидная неугомонность, честное слово.
В а л е р и к. Пошли, а? Виктор, пошли? Чур, мне беленькая.
В и к т о р. А ну их, беленьких, черненьких.
Г е р м а н. Виктор делает вид, что у него беленькие и черненькие уже сидят в п-печенках.
Р э м. Как ты терпишь, Витя, этого разоблачителя?
В и к т о р. А пусть разоблачает на здоровье. Мы к разоблачениям привычные.
В а л е р и к. Ну обратите же внимание: сколько девочек жаждет с нами танцевать. Ведь как готовились. Стояли в очереди на завивку. Мечтали с нами познакомиться. Мечтали нас полюбить.
Р э м. Ты поэт, Валерик, оказывается.
Г е р м а н. Да, бывают минуты, когда он п-поэт.
В а л е р и к. Не будьте снобами. Надо входить в положение. Крутятся друг с другом, бедные мотыльки. Сердчишки замирают - неужели не будет ничего? Ночь пройдет, и ничего? Неужели зря стояла в очереди на завивку? А мы сидим не при деле, просто негуманно.
Р э м. Браво, Валерик!.. Я прощаюсь, ребята. Мы приехали компанией, я вас увидел - отстал от своих. Меня ждут в ресторанчике. До свиданья. Всех благ. (Пожимает руки и уходит.)
В а л е р и к. Ну - а я нырнул в эту стихию! Пока! (Подхватывает одну из двух чинно топтавшихся в паре девушек и удаляется с нею, танцуя.)
В и к т о р (вслед лениво). Желаю успеха!
Д е в у ш к а, о с т а в л е н н а я п о д р у г о й (кричит вслед). Оля! Я тебя тут подожду на лавочке!
Она садится на свободный конец скамьи, поглядывая на Виктора и Германа. Но тем надоело сидеть, и это знакомство не входит в их планы. Они встают и уходят. Огорченная девушка достает из сумочки пудреницу и пудрит нос.
П р о д а в щ и ц а ц в е т о в (продавцу шаров). Ваш товар идет хорошо. Которую связку начали?
П р о д а в е ц ш а р о в. Уже пятую. Народ любит шары.
П р о д а в щ и ц а ц в е т о в. Вот, понимаете, а цветы неважно идут. На Невском идут хорошо, а здесь неважно. Нет того воспитания, чтоб девушке букетик подарить. Ведь вот пион, либо гвоздичка, они ведь больше, я думаю, украшают женщину, чем эти цацки на ушах.
