Константин Коничев - Из жизни взятое
Колхозник, член правления Фёдор Патралов, показывает хозяйство и, вглядываясь в будущее, рассуждает здраво.
– Конечно, дело это новое, трудное. Но раз Лениным предначертано – будет проведено. И зря наши маловеры думают, что колхозы не оправдают себя. По-старому не будет. Мы вот пять таких дворов построим, да тракторами со временем обзавёдемся – тогда наш колхоз в районе будет, как главная нерушимая крепость… Партячейка у нас пока слабовата. Все – кандидаты, ни одного члена. Недавно организовались, вместе с колхозом. Ну, и политически не сильно подкованы. Антиколхозным грызунам – кулачью и их подпевалам, пожалуй, и отпор иногда некому дать. Сжились, свыклись, принюхались. А то, что сразу мы крепко встали на ноги, так это от того, какой курс взяли. А взяли мы курс верный – сберечь весь скот!.. Животноводство – молоко, масло – было, есть и будет у нас в районе, как и по всей Вологодчине, главной отраслью. У нас и в правлении свой лозунг вывешен: «Чтобы был колхоз здоров, не разбазаривай коров!..»
У Фёдора Патралова, как и у многих в этом колхозе «Новое», зоркий хозяйственный глаз – далеко видит. Он осуждает силу привычки, силу тяготения к частной собственности.
– Разве это обобществление домашней животины, – говорит Фёдор, – если у нас четыреста коров стоят на подворьях у своих владельцев. Вот почему скорей, скорей нужны нам крупные, удобные, светлые, чистые дворы для колхозного скота. И не только в людях укоренилась эта силища привычки считать своё своим, личным и не уступать обществу, коллективу, но даже бессмысленный скот пусти из общественного двора – каждая корова найдёт свой двор. И бывало так: прибежит корова под окна к своей бывшей хозяйке, замычит, а хозяйка глянет на неё и заплачет:
– Иди, иди, голубушка, в хлев, я тебя подою…
– Ох, товарищ Судаков, товарищ Судаков, – качая головой, с грустью в голосе признаётся Фёдор Патралов. – Не без скрипа, не без слез проходит ломка старого и создание нового. Мы и колхоз назвали «Новое». И пусть это новое будет лучше старого.
– От самих зависит…
– Да, от самих, от общего согласия, и не только, – возражает Патралов. – Будет зависеть и от властей. Говорят, силён закон, а сильней его всё-таки нужда. Человеческая нужда и царей и королей сбрасывает… Мужику, будь он колхозник, будь он единоличник, нужна справедливость. Чтобы он мог жить, содержать семью и не бояться чёрных дней. Ущеми его, прижми его так, что самому ничего не останется от трудов праведных, тут его никакая дисциплина не удержит. Сбежит. И жаль ему будет земли, политой потом, и жалко родного угла, и соседей, с которыми сжился, а сбежит, ибо давно сказано: «Рыба ищет, где глубже, человек – где лучше…» Конечно, мы будем стараться, чтобы это лучшее было у нас здесь, где мы корнями глубоко вросли и хотим жить лучше, чем прозябали в отсталости до сих пор… Начало положено: траншеи для силосования кормов, водоёмчик на пятьсот коров – это своими руками выкопала наша молодёжь. Могут пожилые люди сомневаться, колебаться, а если молодежь коллективно за дело берётся – это уже хороший признак!.. Но и мужика опытного, не шалопая, товарищ Судаков, надо уважать. У опытного крестьянина глаза, как у старой наседки: одним глазом видит зерно, а другой посматривает, нет ли ястреба поблизости… Конечно, и мы в колхоз не залпом вошли. Были среди нас и мнительные, беспокойные за свою судьбу, были и опрометчивые – такие, что раз-раз, с ходу, не зная броду, обеими ногами в воду. Тоже нехорошо. Нет, ты, брат, глубину брода проверяй не обеими ногами сразу. Захлебнешься. Мы не сразу. А один по одному, собрание за собранием. Много шума, много разговоров было. Теперь это всё позади. Впереди – забота о порядке. Будет порядок – будет и дело… Хорошее начало – половина дела! Мы это так понимаем. Вы надолго сюда к нам?
– Как поживётся…
– По каким вопросам?
– Насчет порядка интересуемся.
– Доброе дело. Посмотрите, товарищ Судаков, своими глазами. Свой глаз – алмаз, чужой – стеклышко. Приглядитесь, поспрашивайте, послушайте… Осмотрительность – великое дело. Умом и глазом сделай примерку, без нужды не надо рубить. Правильно я говорю?
– Правильно, Фёдор, правильно.
– Ну вот, то-то. Добро пожаловать ко мне на чашку чая. Сахару хоть в потребилке и нет, а у меня найдётся. Для доброго гостя сладкое всегда есть. Извините, ничего горького не держу: сам не пью и другим не советую. Давно известно: не столько людей тонет в воде, сколько в вине…
И такие трезвые, рассудительные люди в колхозе «Новое» – не редкость. Патралов мне понравился. Это один из тех устойчивых и мыслящих людей, на которых в колхозах будет держаться порядок, справедливость, производительный труд и процветание…
Тогда я засиделся у Фёдора Патралова и остался ночевать.
В горнице к широкой лавке Фёдор приставил три табуретки и раскинул для меня соломой набитую постель.
Длинная полка, заставленная в два ряда книгами, привлекла моё внимание. Я спросил позволения посмотреть домашнюю библиотечку.
– Пожалуйста, прошу, если вы не утомились. А я пойду спать. Мне рано вставать. Если нашему брату-крестьянину долго спать да лежать, так нужды не избежать… А вы листайте, читайте. Керосину не жалко, – и, вывернув у лампы фитиль, чтобы светился огонёк ярче, Фёдор вышел в другую половину избы.
Книги – лучшая характеристика их владельца. Тут оказались почтенные классики – отдельные произведения и собрания-приложения к «Ниве». Были и книги Ленина с подчёркнутыми строками, и полезные для сельского хозяйства брошюры и журналы «Сам себе агроном» и «Лапоть». Библиотечка здешнего хозяина – не ради декорации.
Я взял для просмотра подшивку «Нивы» за 1917 год. Полного комплекта «Нивы» да ещё за такой исторический год мне ни разу не приходилось видеть. Сон пропал.
С нетерпением перелистываю потрёпанные страницы журналов. Ведь в них за один год чего-чего только нет о бурных событиях. Весь год в иллюстрациях и описаниях проходит перед моими глазами. В начале, – ещё жив царизм, – последний царь, не подозревая своего скорого падения, меняет министров, предписывает в наказе очередному председателю Совета министров, князю Голицыну, вести войну до победы. И вдруг – отречение от престола. Временное правительство. «Заём свободы». Война до победы. Замелькали в журнале портреты Керенского, Родзянко, Брешко-Брешковской, Корнилова, Терещенко, Чернова и других «временных». Смотрю и статьи, и очерки: Мережковский – о декабристах, Савинков – о Каляеве, Амфитеатров – о Герцене… Спешу добраться до октябрьских и ноябрьских номеров «Нивы». И что же? Журнал, находившийся в руках буржуазных издателей, поклонников и сторонников временного правительства, не спешил перестроиться. Вместо интересных сообщений об исторических событиях пошли по всей стране подписчикам-читателям сдвоенные без иллюстраций экземпляры «Нивы» с длинными повестями. Как будто ничего особенного в стране и не произошло… И только через месяц после октябрьских дней появились фотографии Смольного и дверей ленинского кабинета, охраняемого красногвардейцами… Скупо, с осторожным пренебрежением отнеслись владельцы «Нивы» к величайшим событиям семнадцатого года…
Откладываю «Ниву» и достаю с полки стенографический отчет пятнадцатого партийного съезда. Неужели Фёдор Патралов находит время читать не только отдельные документы съезда, но и стенографические подробности?.. Правда, съезд был бурный. Борьба с оппозицией. Канун решающего наступления на кулачество, пятилетний план… Да, Патралов – активист, передовой человек деревни, он должен знать многое. Раскрываю увесистую книжищу. Подчеркнуты отдельные места в выступлениях по вопросам, касающимся деревенской жизни. Пометки-записи на полях. Вопросительные знаки, плюсы и минусы. Человек изучает съезд партии и вместе с партией смотрит в будущее.
Вот, к примеру, выступление северного делегата С. А. Бергавинова всё испещрено пометками. Сергей Адамович! Я думаю, интересно вам знать, как реагируют некоторые деревенские коммунисты-колхозники на вашу речь, произнесённую на пятнадцатом съезде? Приведу коротенькие примеры:
У вас сказано:
Пометки колхозника Ф. Патралова:
…Такие страны, как Швеция и Финляндия, в два-три раза перегнали нас по линии размеров лесоэкспорта…
Чем они нас бьют? Они нас бьют себестоимостью, потому что в Швеции и Финляндии лесозаготовки широко механизируются, а мы работаем по «системе Петра Великого» – топором и лошадью – и дальше не идём…
Мы в силах побить наших буржуазных соседей, ибо наш беломорский лес – качеством выше. Значит дело за механизацией.
Прав. Без индустриализации – гибель. Нужны тракторы и в лесу, и в поле. От общественной механизации будет переворот и в частных душах. Не зря Ленин мечтал о ста тысячах тракторов.
…за последние несколько лет наша архангельская промышленность дала государству – 144 миллиона рублей в иностранной валюте, а на оборудование мы и миллион рублей не получили… Этак мы сядем в лужу. Можно сказать: «за что боролись»…
