Путь к вершинам - Геннадий Петрович Исаков
Паничкин ото всех держится на отлете. У него нет достойного партнера по сверхнагрузкам, маловато скороходов на свете. Слесарь Сережа Махмудов из его деповского цеха бегает на работу и с работы, игнорируя автобус, — а живет он в двух десятках верст от города и, получается, каждый день преодолевает почти полную марафонскую дистанцию. Но и он уступает Паничкину. В традиционном пробеге по Дороге жизни через Ладожское озеро они участвовали вместе. Сережа отстал на четырнадцать минут.
Летом Паничкин пробовал обегать город по периметру, в субботу по часовой стрелке, в воскресенье — в обратном направлении. По садам и буеракам, мимо свалки, мимо антенного поля воинской части, пересекая ручьи где по мостикам, где прямо по камням. Трасса, ничего не скажешь, оригинальная, но для зимы не годится, в сугробах вязнешь. Пришлось вернуться на родную малую арену, она-то приветит в любой сезон.
Сегодня встал морозец градусов под десять. Невелика стужа, и все же Паничкин обмер, увидев голые ноги и спины. На разминку вышли «моржи». Мужики в плавках, женщины в купальниках, босые.
Выглядело это дико и даже страшновато. Экстремисты какие-то.
«А сам-то, сам», — удрученно посмеялся над собой Паничкин, не понимая, отчего накатывает на него противная липучая тревога. Бег тоже совсем недавно воспринимался как чудачество, сограждане пальцами показывали. Это теперь уже многие стараются не отставать от века. А тогда Паничкин, попирая условности, под прицельными взглядами соседей и прохожих рвался вперед, как бы грудью на амбразуру, прокладывая путь последующим поколениям (которые наверняка не оценят эту самоотверженность).
Однако малая арена и «моржей» принимает безоглядно, со свойственной ей простотой… Мудра она или глупа, радуйся ей или злись на нее — она такова. Она возвышает не пьедесталами, ее герои безымянны. Она принадлежит началам, всему дает шанс.
Эти нахалы с голыми коленками проявляют скорее дерзость, чем отвагу, готовы обойти Паничкина на своем новом, более крутом витке, украсть у него драгоценную, в муках добытую радость превосходства. Опять нужно за кем-то гнаться, терзать себя, иначе отстанешь, останешься близ тех, кому недавно бросал вызов. А как иначе? Признать, что исчерпал себя? Уж он-то, как никто другой, способен на решительные поступки! Неужели ему было отпущено характера только на одну попытку?
Как в прорубь ныряя, Паничкин снял кеды, связал их шнурками и перекинул через плечо. Пятки заныли, занемели от ледяного огня. «Моржи», моментально признав его своим, призывно замахали ему руками. Паничкин замедлил было шаг — и все-таки пробежал мимо них.
