Виллем Гросс - Продается недостроенный индивидуальный дом...
Свисток.
Прощальные взмахи рук.
В окне вагона проплыло дорогое лицо. Высоко поднятые брови, машущая рука.
Поезд набирал скорость.
Мокрые от тумана рельсы блестели, освещенные зеленым огнем семафора. Затем зеленый свет погас и зажегся красный. Урве уехала по зеленым рельсам. Рейн остался стоять за красными.
Провожающие побрели к зданию вокзала.
— Что, скис, а? — Эсси бросил дымящуюся сигарету в мусорный ящик у фонарного столба.
— Грустновато немного, — признался Рейн.
— Ничего. Через шесть месяцев встретишь, и начнется у вас снова медовый месяц.
Они прошли через здание вокзала, где женщины до блеска натирали щетками каменный пол, и вышли на улицу.
— Пойдем ко мне, — предложил Эсси. — Посмотришь, как я живу. Захочешь спать — ляжешь на мою тахту, не захочешь — вспомним старые времена, старшину Хаака, остальных ребят.
Эсси зашел в привокзальный ресторан и взял бутылку коньяку.
Район, в котором он жил, несмотря на свою близость к городу, был сравнительно тихим. Вот и большой, покрытый терразитом дом. Они стали подниматься по широкой лестнице. Эсси шел впереди, электричество на лестнице не горело. Тихонько открыл французский замок и зажег в передней свет. Белые двери. Паркетный пол. Это была прихожая роскошной пятикомнатной квартиры в доме, построенном в последние годы буржуазной власти. На многочисленных вешалках висели самые разные пальто, свидетельствовавшие о разном уровне жизни обитателей этой квартиры.
— Здесь живет три семьи, а я случайный квартирант одной одинокой дамы, хотя живу в отдельной комнате и имею свой ключ, — тихо сказал Эсси, открывая дверь своей комнаты. — Говори потише, — все, наверное, спят.
Но им шептаться не хотелось — армянское солнце и виноград, перебродившие в деревянных чанах, делают голоса громче. Обоим было что вспомнить, было о чем поговорить. Оба немного захмелели, и, когда Рейн поздно ночью собрался уходить, Эсси, похлопав друга по плечу, сказал:
— Чего тебе тужить, парень. Нашел женщину — настоящую жемчужину. Ну уехала. Так ведь скоро вернется. А я, брат, сегодня утром в Тарту подвел окончательный итог. Чертовски грустный день. Запомни, старик, что я тебе скажу: никогда никого не оставляй. Пусть уж лучше тебя оставляют, оставленному всегда легче.
Рейн ушел, подняв воротник пальто и слегка насвистывая. Черт его разберет, этого Эсси. Какая разница, оставлять или быть оставленным, — мучиться и страдать все равно. Да, видно, что-то гнетет парня, грустные нотки в голосе и в глазах грусть. Ужасная вещь одиночество. И как некоторые люди всю жизнь живут в одиночестве? Через шесть месяцев Урве вернется домой. За это время и строительство подвинется. А пока будут приходить и уходить письма.
5
«Дорогой Рейн!
Хотела тебе написать сразу же, но с первых же дней так закрутилась, что и не заметила, как пролетело время. Каждый день проходит в невероятной спешке. Твою жену хотят здесь сделать здорово умной. Лекции чередуются с практикой, экскурсиями, посещениями музеев и театров. Просто ужас!
На следующей неделе нам будет читать лекции заведующий одним из отделов «Известий». Тема — передовая статья в газете. Потом каждому из нас придется написать передовую статью. Совсем как в школе. Ужасно боюсь — вдруг не справлюсь. Все слушатели курсов — журналисты со стажем, кроме одного худенького очкастого паренька из Молдавии — он работает в газете меньше года.
Живу в одной комнате с девушкой-латышкой. Ее зовут Рута Виетра. Она, вероятно, одних лет с тобой. Как и тебе, война помешала ей закончить последний класс школы. Теперь Рута, разумеется, кончила школу. Ей было нелегко, она многое перезабыла, как и ты. Интересное совпадение — она получила аттестат в том же году, что и я. Выходит, мы вроде бы сверстницы, хотя она и гораздо старше меня.
Рута знает русский язык гораздо лучше, чем я, английским же владеет в совершенстве, так что, если мне не хватает запаса русских слов, прибегаю к английскому. С ней очень приятно. Она любит музыку, театр. В субботу мы были в Малом, смотрели «Лес» Островского. Что-то необыкновенное. Какие декорации! Какая игра! К сожалению, многого не уловила, богатство слов у Островского потрясающее. Вчера ходили в консерваторию. Меня потрясла «Чаконна» Витали — произведение, которое лучшие скрипачи мира исполняют вот уже более трехсот лет.
Сегодня ночью в Москве шел снег, и утром улицы были совсем белые. К обеду, правда, от снега осталось одно воспоминание. Подумала, как хорошо, если б лыжи и лыжный костюм были с собой. Под Москвой очень много красивых мест и добираться просто — на электричке; немного устаю, и поэтому было бы очень полезно побывать на природе. Помнишь нашу с тобой лыжную вылазку в Кивимяэ? Как мы тогда устали и какое было чудесное чувство.
В общем, живу хорошо и знаний приобретаю больше, чем ожидала. Все было бы чудесно, не тоскуй я так по тебе и малышу. Подумать только, ведь ему исполнилось два года! Напиши мне, как вы живете, как дела? Как растет наш «оплот индивидуализма»? Сумел ли ты что-нибудь сделать за это время? Признаюсь честно — я не знаю, смогу ли писать отсюда в нашу газету. Стараюсь быть очень экономной, но толку от этого мало. Ну, да ладно. Здесь есть люди, которые учатся таким образом целых три года. А я буду всего шесть месяцев.
С нетерпением жду твоего ответа, мой хороший. И не будь больше так лаконичен, как в своем первом письме, а то я решу, что ты все еще сердишься на меня, хоть и пишешь, что и не думал сердиться.
Все, все до последней мелочи мне интересно. Как вы ладите без меня с мамой? Пусть она тоже напишет. Передай ей это и поцелуй от меня. Издали о многом судишь совсем по-другому. Иногда мне кажется, что я была часто несправедлива к ней.
Целую тебя крепко, крепко!
Урр».
«Дорогая Урр!
Очень рад, что твои дела идут хорошо. Грустно, что мы не вместе и ты так далеко.
Малыш получил в день рождения кубики; они теперь нравятся ему больше всех остальных игрушек. Увидишь, будет строителем.
Моя работа подвигается хорошо. Перекрытие подвала готово. Я одно время здорово нервничал. Старики напророчили похолодание. Но все обошлось — погода стояла теплая, и бетон хорошо схватился, одно удовольствие.
Соседка отдала двести рублей, которые она у тебя занимала, но я пустил их в ход — надо было расплатиться с сантехником. Водомер на месте — весной не придется беспокоить соседей, просить у них шланг. Подвез я и доски. Решил не строить временного сарая для инструментов. Сарай все равно придется строить, так уж лучше отложить это дело до весны и построить настоящий, чтобы летом спать в нем... Во время отпуска можно будет не ходить домой, не тратить попусту времени. К будущей осени дом должен стоять под крышей во что бы то ни стало.
В воскресенье у меня был выходной. Мы рассортировали доски и прикрыли их толем. Лийви тоже помогала. Ругала нас обоих за то, что взяли на себя такой крест, а сама вкалывала так, будто для себя работала.
С волнистым этернитом дела обстоят погано. Разумеется, сейчас он мне не нужен, но говорят, будто за ним здорово гоняются. Поэтому хочу попытаться заблаговременно достать его. С соседями договорился — сложим в их сарай. Ах, да, Лехте шлет тебе большой привет.
С деньгами пока не так плохо. Получил часть ссуды. Кое-что из этих денег ушло на подвал.
Что же еще? Очень скучаем по тебе. Здоровье у всех в порядке, никто не болел.
На комбинате — горячка. Наша машина длительное время стояла на ремонте — между сеткой и прессом ставили новый отсасывающий вал. Теперь сушит намного быстрее. Сразу же увеличили и скорость машины. Да ведь на этом не остановятся. Вероятно, начну присматривать себе другую работу. Это уж черт знает что. Старый Меллок в свое время был прав, и я напрасно наорал на него. Неловко теперь глядеть на человека. Если бы комбинат платил нам по прежнему тарифу, поставить дом было бы не сложнее, чем отрубить петуху голову. Неподалеку от нас какой-то парень выкладывает стены из пористого кирпича. И где только люди его достают? Деньги делают чудеса. С деньгами все можно. Были бы деньги, разве не стал бы и я строить из пористого кирпича.
С нетерпением жду твоего возвращения. Знаю, что приехать раньше срока ты не можешь, но иногда, возвращаясь с работы или с участка, думаю — а вдруг ты дома? Может, удастся приехать на Новый год? Ведь в этом случае поездку должна оплатить редакция.
Мама шлет тебе привет, малыш тоже.
Крепко целую тебя.
Рейн».
«Рейн!
На Новый год я не смогу приехать ни за счет редакции, ни за свой собственный. Каникулы слишком коротки, чтобы пускаться в длинный путь.
Я живу по-прежнему. Лекции, семинары, практика. Побывали в двух передовых колхозах. Говорят, что в конце занятий у нас будут какие-то экзамены или зачеты. Придется здорово приналечь.
