Эрнст Бутин - Суета сует
— Ну-ну, логично. — Олег Евгеньевич снял трубку: — Слушаю. — И, улыбнувшись, протянул ее Роману: — Вас.
— Меня? — Роман растерялся.
Звонила Марина. Оказывается, она должна задержаться, так как завтра нужно срочно сдавать шлифы по Вигорской партии, а она еще не успела закончить петрографическое описание, и поэтому он, Роман, должен взять из садика Дениску и Аленку, потом зайти за ней, а по дороге купить хлеб, и кажется, у них совсем нет сахара, так что надо заодно купить и сахар.
— Хорошо, хорошо, понял, — Роман старался поплотней прижать трубку к уху, чтобы Олег Евгеньевич не слышал, о чем говорит Марина.
Шеф делал вид, что не обращает внимания на Романа. Упершись руками в стол, он рассматривал таблицы.
— Ладно, Ну, понял я, — сказал Роман и торопливо положил трубку, потому что Марина снова начала объяснять, что пусть он не вздумает покупать детям мороженое, так как они вечером не будут есть, и что…
— Интересная получается картинка, а, Роман Данилович? — Олег Евгеньевич ткнул чистеньким ногтем в график. — Не находите? Надо бы для сравнения дать данные по Винклеру… Жена звонила?
— Жена, — Роман смутился. Он был уже семь лет женат и все равно смущался, когда говорил о Марине «жена». — В садик просит зайти. А по Винклеру я начал уже. Вот здесь. Вырисовывается какая-то закономерность.
— Действительно любопытно, — Олег Евгеньевич быстро взглянул на Романа и опять наклонился над таблицей. — Когда закрывается садик?
— Сейчас надо бы. Реветь будут, — словно извиняясь за детей, сказал Роман.
— Идите тогда, идите. В понедельник закончите. — Олег Евгеньевич, не отрывая взгляда от таблицы, обошел стол, сел на место Романа. — А я еще немного поработаю.
Роман торопливо схватил портфель, обшарпанный, разбухший, сунул в него папки, справочники.
— Да, минуточку, Роман Данилович, — окликнул его шеф.
Роман, уже в дверях, оглянулся. Олег Евгеньевич, подперев лоб ладонью, смотрел в бумаги.
— В понедельник вы должны рассказать первокурсникам о предстоящей практике. Придите, пожалуйста, в галстуке.
— Обязательно? — растерялся Роман.
— Обязательно, — неохотно подтвердил Олег Евгеньевич. — И вообще. Последите за внешним видом. Ведь вы без пяти минут научный работник.
Роман торопливо оглядел себя, увидел давно не глаженные брюки, носки рыжих пыльных полуботинок, представил ворот рубашки, почему-то всегда скомканный; не глядя на шефа, вспомнил его серый костюм, словно обливший крепенькую, кругленькую фигуру, ослепительно белую рубашку — и молча кивнул.
— И еще, — Олег Евгеньевич шевельнул страницу справочника, — не забудьте. Через месяц — ученый совет. Ваша диссертация.
— Мы же договорились перенести защиту, — со страхом, осипнув вдруг, сказал Роман.
— Мы не договаривались. Я считаю — она готова. За месяц дошлифуете.
— Как готова? Ничего не готова! — выкрикнул Роман. — А аномалия Верхнебуйского тектонического нарушения? Она же не объяснена!
Олег Евгеньевич наконец-то посмотрел на него, и взгляд этот был насмешливым. Незло, по-доброму насмешливым.
— Гипотеза, которую вы предлагаете в диссертации, меня вполне удовлетворяет, — он засмеялся. — Идите, идите, дети ждут.
Роман попрощался и вышел.
И все время, пока он бежал в садик, пока извинялся перед недовольной воспитательницей за то, что задержался, пока успокаивал хнычущую Аленку, пока покупал хлеб и сахар, пока брел с подпрыгивающими и болтающими детьми в геологоуправление и, позвонив из вестибюля, ждал Марину, лицо его оставалось расстроенным. «Скорей бы уж в поле!» — подумалось вдруг без всякой видимой связи. Роман представил, как бредет с тяжеленным рюкзаком через болтливую мелкую речушку. Вода холодит сквозь сапоги ноги, из распадка, фиолетового от сгущающейся темноты, наплывает волнами вечерняя сырость, пропитанная запахами черемушника, смородины и еле уловимым дымком костра, веселый огонек которого, точно капля, оторвавшаяся от оранжевой полосы заката, светится впереди. Только когда теперь выберешься туда, в поле?..
— Ну, чего скис? — Марина сбежала по лестнице, надевая на ходу плащ. Мельком взглянув на мужа, привычно подхватила на руки Аленку, чмокнула в щеку; поправила вязаную шапку Дениски. Зажала ему платком нос, приказала: — Быстро сморкайся!
Дениска, зажмурившись, трубно дунул в платок.
— В магазин не зашел? — поинтересовалась Марина.
— С чего ты взяла? — Роман качнул в руке разбухший портфель. — Все купил.
— Подержи-ка, — Марина сунула ему сумку, запрыгала на одной ноге, поправляя туфлю. — В чем тогда дело? С шефом поссорился?
— Через месяц ученый совет, — уныло сообщил Роман.
— Наконец-то! — Марина поглядела снизу вверх на мужа с радостным недоверием. Выпрямилась, отшвырнула ладонью прядку волос, мешавшую смотреть. — Чего же надулся? Слава богу, кончилось наше аспирантство.
Роман пожал плечами, отвернулся.
— Подожди, подожди, — Марина взяла мужа за подбородок, повернула его лицо к себе. — Опять, что ли, будешь просить, чтобы отложили? Не дури! — Роман увидел ее сердитые, потемневшие глаза, сдвинутые в прямую полоску брови. — Не дури, Ромка, — повторила она, — хватит этих бессонных ночей, этой нервотрепки. Диссертация у тебя готова, понял! Го-то-ва!
— А Верхнебуйский сместитель? Я и в аспирантуру-то пошел, чтобы разобраться с этой чертовщиной в Усть-Няргинском месторождении…
— И разобрался ведь, разобрался, — Марина снова заглянула мужу в лицо. — А Верхнебуйский — он один и далеко в стороне, через рудное поле не проходит… Я умоляю, не откладывай. Дай слово. У тебя есть еще месяц, разберешься с этим чертовым Верхнебуйским…
— Чего месяц, — Роман нагнулся, подхватил на руки Дениску. — Мне надо еще Олегу диаграмму зависимости от давления составить.
— Опять Олегу? То-то я звоню, а мне говорят, что в кабинет к Насонову перебрался. Слушай, — она хлопнула себя по бедру. — Откуда в тебе это подобострастие? А?
— Какое подобострастие?! — рявкнул Роман и покосился на вахтершу. Та поверх очков посмотрела на них, покачала головой. — Какое подобострастие? — свистящим шепотом повторил он и уставился на жену круглыми злыми глазами. — Думай, что говоришь! Мне самому интересно, и ты прекрасно знаешь, что это непосредственно связано с моей темой. — Роман снова покосился на вахтершу. — Идем, сколько можно об одном и том же…
— Идем, идем, — Марина обиженно поджала губы, пошла к выходу. — Твой Олег сделает докторскую, а ты свою кандидатскую — шиш! — И, чтобы не дать мужу возразить, деловито добавила: — Надо в хозяйственный зайти, у нас стирального нет.
Роман вспомнил, что завтра суббота, а значит, предстоит стирка, и незаметно вздохнул.
Они молча дошли до хозяйственного магазина, купили порошок, молча сели в автобус. Дети притихли, не шумели, не донимали вопросами, рассказами о садике, только Аленка, когда проезжали мимо серой бетонной громады стадиона, привычно спросила:
— Пап, а это что? Замок Карабаса?
И Роман, думая о своем, так же привычно ответил.
— Нет, это стадион. Здесь дяди в мячик играют.
Он уже ждал обычного продолжения: «Как мы с Дениской?» — чтобы ответить: «Да, только хуже», но сегодня Аленка промолчала, и Роману стало не по себе, оттого что умудрился даже детям испортить настроение. Он повернулся к Марине, боднул ее головой в плечо.
— Не сердись, — шепнул в ухо, сквозь вкусно пахнущие волосы жены.
— Я не сержусь. С чего ты взял? — Марина медленно повернула к нему спокойное лицо. — Я думаю, надо покрасить кухню. Может быть, на той неделе и сделаем, пока я в поле не уехала.
— Сделаем, — подавив вздох, мрачно согласился Роман.
Они медленно поднимались по лестнице своего дома и уже прошли площадку четвертого этажа, когда шедшая впереди Марина, ойкнув, вдруг остановилась и даже чуть отшатнулась назад. Роман выглянул из-за ее спины, и настроение у него испортилось окончательно.
Около двери их квартиры сидел на корточках Михаил. В нахлобученной по самые глаза кепке, в новенькой, блестящей болоньевой куртке. Увидев, что его заметили, он пошарил за спиной руками и тяжело поднялся.
— Здорово, начальник, — Михаил улыбнулся, и сквозь черную, жесткую даже на вид бороду блеснули белой полоской зубы.
— Здравствуй, — буркнул Роман и взял Дениску на руки.
Мальчик, насупившись, с испугом смотрел на огромного лохматого дяденьку, задышал часто и шумно — готовился зареветь. Марина тоже подняла Аленку, прижала к себе.
— Здравствуйте, Марина. — Михаил старался приглушить свой бас, но он, прокуренный, простуженный, хрипло гудел на лестничной площадке.
Марина не ответила. Не улыбнулась. Как всегда, когда была недовольна, отшвырнула от лица ладонью прядку волос.
