Осенние дали - Виктор Федорович Авдеев
— Вот иду, не проваливаюсь. Но как машины пойдут — время покажет. — Протасов кивнул на Камынина. — Его спрашивай, он и главный «повар»… и ревизор твоей дистанции.
— Оценку мы дали вполне удовлетворительную, — поспешно сказал Андрей Ильич.
— Что-то вы слишком спокойно говорите, — недовольно заметил ему Протасов. — Вам бы как начальнику вообще следовало пример показать, вы же тянетесь на прицеле у соседа.
Шедший в этой же группе Горбачев сострил:
— Так и должно быть, Семен Гаврилыч. Ведь Андрей Ильич начальник временный. Настоящий хозяин доротдела — Николай Спиридоныч. Ну, вот его положение и обязывает идти в голове. Скоро и детчинцы закончат свой участок, тоже квашинская дистанция.
— Может, начнем? — сказал Протасов, глянув на часы. — Все готово?
— Ждем артистов из Моданска, Семен Гаврилыч, — тотчас ответил Хвощин. — Концерт запрограммировали.
— Открывайте торжественную часть, они как раз и подъедут. Небось народ пришел не только поздравить шебальцев и обменяться опытом. Молодежь и потанцевать не прочь. Чего их задерживать? Пускай уж для всех сегодня будет настоящий праздник. Видите, парить начинает? Не собралась бы гроза.
— Совершенно правильно. Замолаживает. Тогда я пойду распоряжусь.
И Хвощин, коротко, энергично размахивая перед животом руками, направился на широкое поле за обрезом, окруженное с трех сторон лесочком; в народе это место называли Зеленый зал. Группа руководителей во главе с Протасовым, не торопясь, проследовала к небольшой свежеоструганной трибуне, обтянутой спереди кумачом.
Действительно, начинало парить. Как-то незаметно небо заполнили рыхлые с подбоем облака, и его синь помутилась, точно ее пропитала пыльная мгла, поднятая тысячами ног строителей. Невесть откуда поналетели зеленые мухи, оводы; низко проносились стрижи, едва не чертя по сухой траве острыми крыльями. Многие лица землеустроителей блестели от пота.
Митинг начался.
Руководитель шебальцев доложил областному штабу о досрочном выполнении задания. Протасов вручил ему переходящее Красное знамя обкома и облисполкома. Затем Камынин выдал передовикам строительства ценные подарки, почетные грамоты. С ответным словом выступили знатные шебальские мастера.
После этого на трибуну стали подниматься застрельщики, новаторы, ударники с других участков: делились опытом, рассказывали, как проходят работы на их отрезках трассы. После землекопа Гадеева и суходревского мостовщика слово предоставили молоденькому весноватому шоферу с Загорянского участка Мише Грибову. Над левым кармашком его серенького пиджака скромно блестел комсомольский значок.
— Поделюсь и я с вами, товарищи… небольшим своим опытом, — начал он, волнуясь и поправляя ворот новенькой косоворотки. — Мне не в пример выступавшему деду-землекопу… да и мостовщику, эвон сколько им годов… я впервой на трассе участвую. Что я? Кончил семилетку — да и в колхоз. Откомандировало меня сюда правление нашего «Колоса» вместе с машиной. Теперь ежели сказать… как привыкли мы работать? Выдумку все ищут. Я и раскинул мозгой: вот бы пару лишних рейсов выкроить, обеспечить свой участок песком?! С чего начал? За день до выезда как следовает подготовил машину, захватил какие имел запасные части в ездку. В случае мелкой аварии холодный ремонт — на ходу. Самолично. Работал аккуратно, с полной нагрузкой, без подобных происшествий. Таким манером я за двадцать дней вывез триста десять кубометров стройматериала и сменную норму легулярно выполнял на двести процентов с гаком. За такое наш районный Загорянский штаб вручил мне переходящий красный флажок… вон он на машине. Обратимся вперед. Спрашиваю себя: «Все, Миша, выжал из трехтонки? Нельзя ли еще подкрутить какую гайку?» И чего ж придумал?
Безусое лицо шофера Грибова смущенно заалело, пухлые губы повела нерешительная улыбка: видно, ему неловко было выступать перед таким скоплением людей. Из задних рядов ему закричали товарищи, уже успевшие ради праздника распить бутылочку:
— Задохся, Мишка? Мотор перегорел?
— Жми на третью скорость!
Грибов сделал такое, движение, словно отодвинул парней. В толпе засмеялись.
— Свои перевозки я завысил аж… целиком в три раза. — Глаза шофера вспыхнули горделивой радостью, он наивно, доверчиво улыбнулся всем ртом. — Как достиг? Разобъясню. Обыкновенно все водители едут с трассы на кальер порожними, я ж решил не допускать. И вот на обратном ходу загружаю машину камнем, лесом и по указке прораба сваливаю на обрезе в положенном месте. Строителей иной подброшу… тоже экономлю им время. Сказать в открытую: наше руководство поначалу не повернулось ко мне лицом. «Тоже стахановец! Давно штаны длинные надел? Без тебя голова каруселью!» Только я не отступился, а тут комсорг подпрегся… Теперь у меня получился полный круговой оборот.
Парни сзади опять закричали:
— Качать Мишку!
— Премировать его гаечным ключом!
Следующего ударника Камынину не удалось послушать: окружили руководители участков, техники, десятники — кто с просьбой, кто за разъяснением, кто с претензией. Когда Андрей Ильич наконец вырвался от них, на трибуне выступала знакомый ему молодежный бригадир с Чашинского участка Маря Яушева. В руках она держала листок, очевидно соцобязательство.
— …Сами вы знаете, — сбиваясь, говорила она, — трасса обогащает опытом, трудовыми навыками. Верно? Нельзя сравнить только что пришедших из колхозов возчиков, землекопов, разнорабочих с теми, которые живут здесь уже недели. Так? Сменщики — чаще зеленая молодежь, как и все мы поначалу были, строительного опыта еще не имеют, долго приноравливаются, влегают в рабочий ритм. Правильно? И вот мы с девушками своей молодежной бригады даем обязательство не уходить с трассы до самого окончания. Мы призываем и вас, товарищи комсомольцы, присоединиться к нашему движению.
Сперва в одном месте, затем в другом вспыхнули аплодисменты, ветром пробежали по всей огромной, колыхавшейся массе народа. Хлопали Протасов, Хвощин, хлопали подъехавшие на грузовике актеры.
На трибуну поднялся скреперист из МДС и стал рассказывать, как удачно он применил лебедку своей машины для совершенно другого дела — забивания свай при постройке моста. Его сменил лучший бульдозерист моданской дистанции.
…Выступления передовиков кончились далеко за полдень. Заключительное слово взял Камынин. С высоты трибуны он окинул взглядом Зеленый зал, и сердце его радостно екнуло: сколько собралось народу! Значит, соревнование забрало их за живое?! А еще недавно почти все эти люди были заняты исключительно своим, крестьянским трудом — и вот уже заинтересовались новым делом, захотели узнать тайны других профессий.
— Все вы видите, какие мощные машины работают на трассе, — говорил он. — Тут и двухотвальные канавокопатели, и колесные скреперы, и грейдеры, и экскаваторы, и бульдозеры, и катки, и камнедробилки… словом, долго перечислять. Это наш передовой отряд. Однако вот мы устроили как бы смотр, обмен опытом не только механизаторов, но и работников ручного труда. Для чего? А для того, что мы, русские, любим смекалку во всякой, даже самой, казалось бы, несложной профессии. Кому-нибудь, может, покажется, что мы затеяли очень… незамысловатое дело. Вот старый землекоп Сафрон Аггеич Гадеев систематически перевыполняет норму, то есть сэкономил несколько суток для
