Екатерина Михеева - Старый дом
Таисию начало раздражать это.
— И чего ты за мной ходишь по пятам? Ел бы да ложился, ведь знаешь, где что, — недовольно выговаривала она ему и как-то насмешливо поинтересовалась: — Ну, а если я на свиданку пойду, и ты за мной попрешься?
Андрей исподлобья взглянул на Таисию, желая угадать, шутит она или нет, потом упрямо тряхнул вихрастым чубом:
— И попрусь. Я ему ноги переломаю.
В его ломающемся баске было столько неподдельной искренности и решимости, что Таисия невольно рассмеялась.
— Что же мне: весь век возле тебя в няньках сидеть, добро твое сторожить? Мне и свою жизнь устроить хочется.
— А чего тебе не хватает? — прежним тоном перебил ее Андрей. — Я ведь тебе, кажется, ни в чем не перечу.
— Это верно, Андрюшенька, дурачок ты мой! — согласилась Таисия и вздохнула. — Если бы всегда так было, а то женишься, переменишься… Что мне тогда делать? Нет, заранее тебе говорю, найдется подходящий человек, мешкать не стану. Да к тому времени ты и сам за мою юбку держаться не будешь.
Но годы шли, а подходящего человека все не находилось. Правда, нравился Таисии один парень, но за душой у него ни копейки не было, и, выжидая лучшей партии, она отклонила все его ухаживания, не хотела без толку заводить «романов».
А Андрей между тем окончил ремесленное и поступил работать в ремонтные мастерские автобазы. Он вырос, возмужал, превратился из нескладного, голенастого подростка в стройного юношу. Голос его окреп, плечи налились силой, над верхней губой затемнел мягкий пушок. Теперь уж Андрей не бегал за Таисией, как привязанный, не сидел по вечерам дома, то в кино, то на танцы с ребятами побежит. И не приметила Таисия, когда и как, кроме простой человеческой привязанности к Андрею, в ней стала пробиваться непонятная щемящая нежность к нему. Так на каменистой, казалось бы, мертвой почве вдруг прорежется из трещины бледный росток занесенного ветром семечка и наперекор всему начнет зеленеть, крепнуть, тянуться к солнцу. Внешне это ни в чем не проявлялось. Но Таисия чувствовала, что заботилась теперь об Андрее не только в силу необходимости, как это было раньше, а и по собственному желанию. То хотелось справить ему хороший костюм, то ботинки, накормить его повкуснее. Андрей очень любил рыбные пироги, и она стала чаще баловать его своей стряпней.
Заботы об Андрее настолько тесно переплелись с заботами о доме, что Таисия сама не замечала, как жизнь ее постепенно приобретает новое содержание, новую цель.
Однажды Таисия и Андрей, как всегда, ужинали вместе на кухне. Смеркалось. Электричества не зажигали. Мимо рта ложку и так не пронесешь. Таисия суетилась возле печи. Красивые полные руки с закатанными до локтей рукавами ситцевой голубой кофты проворно мелькали в красном отблеске пламени, игравшем на ее лице и высокой, статной фигуре.
— Ух, и красивая ты все-таки! — с простодушным мальчишеским восхищением вырвалось у Андрея, когда Таисия поставила на стол блюдо с разварной картошкой. — Я и то одно время в тебя был влюблен.
Таисия обтерла рукавом раскрасневшееся лицо и невесело усмехнулась.
— Ты тоже вымахал, дай боже. Девчонки вон все глаза промозолили, мимо окон бегая. Обкрутит которая-нибудь, и женишься.
— Ну, с этим спешить некуда. После армии я в техникум учиться пойду, а там, может, в институт.
— Одно другому не мешает, — вздохнула Таисия, присаживаясь к столу. Ей вдруг взгрустнулось.
Двадцать девять лет — года для женщины не малые, а жизнь-то не устроена. Вот возьмут через месяц, другой Андрея в армию, заживет парень своим умом, глядишь, и, правда, женится… Неизвестно еще, какая жена достанется. Вдруг не захочет жить с ней, Таисьей, заберет мужа в руки? Муж — голова, жена — шея, куда захочет, туда и повернет. А если и согласится, захочет ли она сама, Таисия, жить у молодых не то в прислугах, не то в экономках? Скорее всего нет. Она так привыкла к положению хозяйки, что потакать какой-то соплюхе нелегко будет. Вот скинуть бы с плеч десяток лет, что отделяли ее от Андрея, тогда бы не ушел, не отпустила бы.
Мысли эти были так новы и неожиданны, что Таисия вздрогнула и, стараясь освободиться от них, полезла в подвал за огурцами.
— Ты зачем это? — удивился Андрей, переставая есть. — Давай я достану.
Но та раздраженно остановила его:
— Сиди уж! Опять чего-нибудь разобьешь, как тот раз, сама управлюсь.
Однако освободиться от этой мысли ей не удалось.
Она с тех пор постоянно навещала и тревожила ее. Ради кого и ради чего она, Таисия, должна будет попуститься всем, что эти годы составляло ее радость, ее утешение, смысл ее жизни? Разве мало случаев, когда жена старше мужа? И живут. Да, как еще живут, другим завидно! Почему бы и ей не попытаться таким образом закрепить, узаконить свое счастье?
И чем больше она об этом думала, тем реальнее казался ей этот план. Теперь уж она сторожила каждое движение Андрея, и по вечерам, чтоб удержать его дома, выискивала зацепку по хозяйству. То надо было забор починить, то крышу на сарайке залатать, то у крыльца сменить сгнившую ступеньку.
— Да ведь я же менял? — удивлялся Андрей.
Но Таисия не терялась.
— Ты верхнюю менял, а теперь нижнюю сменить надо. Уйдешь в армию, кто будет за тебя все делать? Мой дом-то, что ли?
— Да что ты меня все время домом попрекаешь? Дался он тебе. Вон, говорят, скоро всю нашу улицу сносить будут, — сердился Андрей.
И когда он все-таки уходил, Таисия ревниво плакала от сознания своего собственного бессилия и страха перед будущим. За ужином она со злым раздражением кидала на стол посуду.
— Совсем от рук отбился! Шляешься по ночам неизвестно где. Хоть бы в армию взяли тебя скорее.
— Ну чего опять раскричалась? — пробовал успокоить ее Андрей. — Кричишь каждый день, а толком ничего не скажешь.
— Много будешь знать, скоро состаришься! — грубо обрывала его Таисия. Она и себе не могла ответить на такой вопрос, сама еще не сознавала, что с ней происходит.
…Андрея действительно вскоре призвали в Армию. Но это не принесло Таисии облегчения, так как после его отъезда она вдруг со всей ясностью поняла, что никто никогда не был ей так дорог, как он.
Три года Андрей прослужил в далекой солнечной Астрахани, и все это время Таисия жила его письмами, которые аккуратно приходили раз в неделю. Были они длинные, обстоятельные, со всеми подробностями солдатских будней, с многочисленными вопросами о ее здоровье и жизни. И этот их привычный тон действовал на Таисию успокаивающе, не было в письмах и намека на то, чего Таисия боялась больше всего на свете: ведь там, в Астрахани, Андрей встречается не только с приятелями, но и с девчатами. Вдруг какая-нибудь загородит ей, Таисии, дорогу к сердцу Андрея? Что тогда? Только при одной этой мысли Таисия вся холодела. С каждым новым письмом бежала к Ольге, стараясь лишний раз увериться в обратном.
— Господи, Оля, боюсь как бы не окрутила его там какая вертихвостка. Парень молодой, глупый, долго ли до греха! Почитай-ка.
Ольга еще до отъезда Андрея начала замечать, что с Таисией творится что-то неладное: стала злой, раздражительной, по малейшему поводу набрасывалась на Андрея, чего раньше не было.
— Подменили тебя, что ли? — удивлялась Ольга. — В толк не возьму, с чего ты на парня взъедаешься?
— А то, что надоело мне его дом сторожить! — огрызалась Таисия. — Для кого, для чего я, спрашивается, это делаю?
— Кто ж тебя неволит? Замуж иди, — отвечала Ольга. — Андрей сам себе голова стал. Надоест дом сторожить, сам решит, что с ним делать.
Но Таисия нетерпеливо ее перебивала, противореча сама себе:
— Хорошо тебе рассуждать, «сам решит»! Тебе он кто, чужой? А сколько сил, здоровья я в его дом ухлопала? Лучшие годы из-за него потеряла. И не говори мне никогда больше об этом.
— Тогда чего же ты попусту нервничаешь, мальчишку баламутишь? — не отступалась Ольга.
Она хорошо знала характер Таисии и боялась, чтоб та не наделала глупостей. Опасения Таисии насчет Андрея, которые та высказывала при получении его писем, укрепили в Ольге это подозрение, и она решила поговорить с приятельницей начистоту.
— Давно, Тася, хочу тебя спросить, да боюсь, не так поймешь меня, — деликатно начала Ольга.
Но эта ее деликатность сразу же насторожила Таисию.
— О чем же таком особенном твой вопрос, что и понять даже невозможно? — усмехнулась она.
— О том, как дальше жить думаешь? — вздохнула Ольга и, чувствуя, что без крупного разговора тут не обойтись, продолжала уже более смело: — Не дело, не дело ты задумала. Андрей мальчишка еще совсем, жизни не видел, а ты дважды замужем побывала.
— Ну, а если я его люблю? — вспылила Таисия, тоже решив сразу поставить все точки над «и». — Тогда что?
— А то, — спокойно возразила ей Ольга, — что тебе даже и думать о нем не следует. Не пара вы.
