Борис Лапин - Подвиг
Я договорился с самим Гардвудом о возвращении на одной из его грузовых шхун, которая должна зайти в Анадырь.
Договорившись, я отправился к пристани и нанял шлюпку, чтобы поехать на шхуну, пассажиром которой мне предстояло быть. Она называлась «Белинда». Капитан ее, старый норвежец, встретил меня довольно дружелюбно, однако заметил, что на шхуне пассажирских кают нет и что единственное, что он может предложить, — это уступить мне собственную каюту. Я, разумеется, отказался, ответив, что если он разрешит, то я устроюсь на скамье в кают-компании. Будет, правда, не слишком удобно, зато не скучно.
Конечно, я бы мог поехать и с большим комфортом. Только что в Ном пришел огромный океанский пароход «Императрица Азии», который отвез бы меня прямо в Иокогаму. Через три недели я был бы во Владивостоке. Но в третьем и четвертом классе на нем нет мест — они заняты партией строительных рабочих, возвращающихся в Сиаттль. Что касается второго и первого класса, где едут туристы и бизнесмены, то это мне не по карману. В конце концов «Белинда» ничем не хуже «Императрицы Азии». Если придется тонуть, то по крайней мере без лишних хлопот. Я заметил при осмотре шхуны, что на ней имеется всего одна спасательная шлюпка, рассчитанная на шестнадцать человек, а команды тридцать человек, не считая меня.
«Белинда» отвалила на рассвете в субботу. Билль Кулдасс, мой приятель-радист, провожал меня до пристани и уложил вещи в шлюпку. Кнудсен не пришел, но прислал коротенькую вежливую записку с приветом и лучшими пожеланиями.
Вот и Ном скрылся за мысом…
Разговор на отмелях Патлук
10 сентября 1928 года
Я взял с собой целый комплект «Номской газеты», чтобы внимательно прочесть на досуге. С ее страниц до меня в последний раз донесся крикливый гул всегда беспокойной Аляски. «Слухи о покушении на генерала Чанг Тсо Линга в Манчули», «Французы требуют возврата золота, отнятого у банкиров большевиками», «Русский эмигрант мистер Забкофф — родственник германского кайзера», «Деятельность коммунистов в Китае», «Отъезд мистера Кулиджа в Мексику».
Дальше идут сплетни и анекдоты, собранные со всего мира: «Оригинальное пари миллиардера. Мистер Генри Астор поцеловал полисмена на перекрестке Бродвея», «Аристократка Парамоунта мисс Барбара Даль разводится со своим мужем», «Поездка Габриеле д'Аннунцио на курорт».
Все это на первой странице. Остальные — от второй до восьмой полосы — заняты местной жизнью. Вот наудачу, перевод ряда заметок из газеты:
«Мисс Мэмми Лу Хилл и м-р Уинни Годдард, популярная в Ситке пара, соединились браком в доме м-ра и м-рс Джонстон. Бракосочетание совершал реверент Джордж И. Говард».
«М-р Бернард Херст передал контракт на ведение туннельных работ, на принадлежащем ему участке в Чичагофф, Оле Беркланду и Бобу Херст».
Объявления:
«Бен Осборн, Кордова, Аляска. Магазин редкостей, ювелирных изделий и лучших мехов Азии», «Шведский массаж для леди и джентльменов. Единственное средство уничтожить ревматизм, невралгию, морщины живота, лица и скальпа. Альберт Клинкинберг. Ном. Аляска», «Финкельштейн энд Шапиро. Генеральное торговое отделение. Обслуживает нужды всех аляскинцев. Выполняет в кратчайший срок заказы на выписку предметов из Штатов. Зимой доставка заказанного в Ном и в Фейрбенкс на аэроплане», и, наконец, кратко: «Лоури и К°. Все, что люди носят на себе, — вы можете получить у меня. Джюно. Аляска».
Отдел хроники Аляски:
«Мисс И. Уокер, из Вальдеса, избрана президентом Женского Клуба Джюно».
«Сэм Кимбль, бывший промышленник, скончался в госпитале Ст. Джозеф в преклонном возрасте. Он был членом Пионеров Аляски и похоронен за счет этой организации».
«М-р Ликс Лечельт, директор Аляскинской железной дороги, отправляется на „Императрице Азии“ в увеселительную прогулку в Сан-Франциско. Предполагает пробыть в отсутствии до закрытия навигации».
«В. Гессе, номский ольд-таймер (старожил), вернулся на пароходе „Адмирал Уильсон“ из Британской Гвианы, где он в течение некоторого времени занимался проспекторством на алмазных полях к северу от Джорджтауна. По его словам, многие американцы сделали на этих рудниках большие состояния. Однако путешествие по Гвиане обходится чрезвычайно дорого и климат нездоров».
«В своем доме умер Катлиен, вождь племен Ситка, один из исторических индейцев Аляски, достигший, по словам родных, 120 лет».
«Наглая шайка отвратительных грабителей напала на м-ра Уинфильда Олера, старожила Аляски. Полиция должна уничтожить эту страшную язву, грозящую подточить самые основы нашего существования. В Аляске не должно быть преступников. Восстановим честь нашей страны. М-р Олер родился в Балтиморе, в 1852 году, сентября 28. Он прибыл на Юкон в 1893 году и проспекторствовал у Сороковой Мили до открытия Клондайка, где он и его партнер застолбили участок № 27, проданный ими Чарли Андерсону за 1000 долларов. Впоследствии участок оценивался в несколько миллионов. М-р Олер не женат и не имеет родственников».
Нет! Довольно с меня этой вязкой жевательной резинки. Я предпочитаю ничего не делать и болтать с одним из капитанских помощников.
Через сутки «Белинда» подошла к отмелям, где должна была произойти перегрузка рыбы с мелких рыбачьих ботов.
Капитан стоял на спардеке в ночных туфлях и с трубкой в зубах. Ветер обдувал его подтяжки. Его имя — Сигурд Ларссен. Это американский норвежец, красноносый викинг с Аляски, торгующий рыбой. Он тридцать лет не видал старого Трондьема.
Белые гребни кипели на океанской волне. Слева протянулся гремучий пенистый бурун, уходивший на две мили к северо-востоку. Двадцать три шхуны стояли на якоре у отмели, густо и независимо дымя. Кочегары у топок поддерживали их машины под парами. Сивоусые капитаны ходили по мостикам, беспокойно глядя на горизонт, облачный и хмурый, как дыра, откуда выходят ветры.
Я остановился возле дверей радиорубки, откуда уныло гудели позывные сигналы радиостанции «Устье-Реки-Юкон». На юте мрачно буйствовал пьяный боссен (боцман). Он кисло и назойливо ругал какого-то беднягу, стоявшего у лебедки:
— Да дергай же за ручку живей, сукин сын! Неужели ты не можешь работать быстрее, чем сейчас! Вертишься, как беременная медведица в проруби!
Матрос, которого он ругал, стоял с таким видом, как будто это его вовсе не касалось, и поворачивал рычаг лебедки то в одну сторону, то в другую.
— Да дергай быстрее! Не видишь, в каком собачьем месте мы стоим? Учить тебя, что ли, что Патлукская отмель — скверная ловушка? Стоит только подуть хорошему нордовому штормяку, и нас — ау! — поминай как звали.
Гурры-гурры-урр — завизжала и загремела цепь лебедки, заглушив тихий голос собравшегося наконец что-то ответить матроса.
— Почему? Дуралей! — галдел боцман. — Потому что у нас с одной стороны песчаная банка, а с другой барьер рифов, а сбоку узкий проход. Видишь, мы стоим под парами. Всегда должны быть готовы смыться.
Отмели плескали и густели рыбой. Здесь было настоящее рыбное царство. Океан жил, и страшно было, когда с медленным шумом тянулся мимо американский тральщик. Казалось, что винт бьет по миллионам рыб и канаты, выматывающиеся из клюзов, тянут живое тело. Канаты тральщика волочили за собой тяжелый трауль, наполненный рыбой.
На востоке в далеком тумане синел остров Нунивок. Из-за мыса шли, как касатки, разрезая носом волну, обшарканные бурями шхуны рыбопромышленников. Это были акулы промыслов — запоздалые ловцы, переходящие с одного места в море на другое, руководствуясь перехваченными по радио сообщениями о начале хода рыбы. Эти сообщения обычно посылаются капитанами в конторы их фирм.
Сорок пять процентов шхун принадлежат крупным компаниям. Остальные — собственность их капитанов, промышляющих на свой страх. Шхуны зимуют и ремонтируются в доках Сиаттля. Оттуда в конце марта они идут на дальний север. До прихода льдов они отстаиваются в Уналашке и в конце мая открывают рыбопромышленный сезон у берегов Аляски. Продукцию частью увозят с собой, засолив американским засолом, частью сдают на грузовые шхуны, отвозящие рыбу на консервные заводы в южной части полуострова.
Глядя на, десятки шхун, стоящих на якоре, на зеленую волну, из которой, взмахнув плавником, выплескивались рыбы, я невольно подумал: вот золото Аляски, которое не истощится и тогда, когда иссякнут последние золотые прииски. Я, по-видимому, даже пробормотал что-то в этом роде, потому что капитан, молчавший все время, повернулся ко мне и заговорил.
— Посмотрите, — сказал он внезапно, зацепив словно крючком мой взгляд, вколовшийся в населенную пустыню океана. — Вы не увидите здесь ни одной шхуны, принадлежащей «Скагуэй Фэр энд Фишеринг Компани». Они находят невыгодным для себя эксплуатировать патлукские отмели. А они первые работали здесь. Рыба на отмелях истощается. Бывало, один сезон делал здесь капитана богатеем. По сравнению с теми временами можно сказать, что теперь вовсе нет рыбы.
