Владимир Корчагин - Путь к перевалу
В машину уже летели рюкзаки, со всех сторон в кузов лезли ребята. Иван подскочил к ним.
— Отставить! — скомандовал он. — Что за балаган! Славин и Войцеховский, забирайтесь в кузов и уложите вещи. Так… — Он придирчиво осмотрел уложенные рюкзаки. — Теперь садятся девчата. Усаживайтесь впереди… А теперь вы, братва! Да не спешите, усядемся.
Машина стала разворачиваться. Иван обернулся к Саше:
— Так и не пришла. Ничего не понимаю…
***Аспирант кафедры петрографии Андрей Бардин только что приехал из Москвы, где был в командировке, и теперь, сидя за столом, старательно заполнял бланк отчета. Командировка была удачной. В институте минеральных удобрений дали высокую оценку работе Бардина, и материал в институтских фондах подобрался отличный.
Но прошло уже больше часа, как сел он за стол, а отчет не был дописан и до. половины. Бардин вздохнул и бросил ручку.
«А может, не стоит сегодня затевать этот разговор с шефом?.. Успеется… Рассердится старик. — Он встал из-за стола и быстро заходил по комнате. — Но когда-то все равно надо. И чем позже, тем хуже. Как же быть?»
Дверь с шумом распахнулась, и в комнату влетела, размахивая газетой, Нина Павловна.
— Андрей Семенович, вы читали сегодняшнюю газету?
— Нет, еще не успел.
— А здесь кое-что небезынтересное для вас. Читайте: «Успех звена Гориной».
Андрей недоуменно посмотрел на Нину Павловну. Почему его должен интересовать успех какого-то звена?
— Так это же то самое звено, с которым вы строили свой «химкомбинат».
— Звено Тани! — Андрей выхватил газету и впился глазами в разбегающиеся строки.
В короткой корреспонденции из Ульяновской области рассказывалось о том, как звено комсомолки Гориной, взяв истощенный участок земли, вырастило самый высокий урожай в колхозе. А в конце статьи упоминалось, что немалую роль сыграла в этом помощь, оказанная звену н всему колхозу аспирантом-геологом Бардиным, наладившим добычу и переработку местных руд.
— Ну что, неплохая заметка? — лукаво подмигнула Нина Павловна. — К предстоящей защите?
— Спасибо вам, Таня, — проговорил он.
— Что с вами, Андрей Семенович? Еще не защитили диссертации, а уже рассеянны, как профессор.
Андрей смутился:
— Я хотел сказать, молодец она, Таня. Большое дело делает.
— Подумаешь, какое дело! Много надо ума — в земле копаться!
Андрей посмотрел на холеные руки лаборантки:
— Мы тоже в земле копаемся…
— Тоже сравнили! — Нина Павловна застучала каблучками в сторону двери. — Но для вашей защиты статейка просто клад. Так что скажите мне спасибо…
— Да что вы заладили: защита, защита! И кто вам сказал об этом?
Нина Павловна задержалась.
— Все говорят. К тому же хвалят вашу диссертацию, в ней, говорят, собрана масса фактического материала…
— Только нет ни одной живой идеи. Масса фактического материала… А как обработан этот материал? Вы были в нашей лаборатории? Видели, как лаборанты отмучивают глину и разделяют в сабанинских стаканах алеврит? Не знаю, как вас, а меня уже мутит от подобных «анализов».
— Но ведь вы посылали образцы на рентгеновские и на термические анализы.
— Вот именно, посылал! А не сам этим занимался. Хотя и эти методы бородой поросли. Так что, никакой защиты не будет! Я уже приступил к другой теме.
— К другой теме! — всплеснула руками Нина Павловна. — После двух лет работы! Кто это вам подстроил?
— Почему обязательно подстроил? — Андрей в раздражении отложил газету. — Никто ничего не подстраивал. Я сам вижу — вся моя работа на дедовских методах.
— Ну, это Ученому совету виднее…
— Не очень-то много видно Ученому совету, если сам его председатель, уважаемый профессор Бенецианов, считает бултыханье в стакане вершиной осадочной петрографии.
У Нины Павловны округлились глаза:
— Уж не собираетесь ли вы выступить против Бенецианова?
— А что?
— Проглотит…
— Воронова он тоже хотел проглотить, да зубы поломал.
— Андрей Семенович, дорогой, о чем вы говорите! Воронов — машина. Понимаете — электронная машина! У него нет ни чувств, ни нервов. А вам, с вашей душой ягненка…
— Откуда вы знаете мою душу?
— А кто ее не знает! Вы же мухи не обидите.
— Никого обижать я и не собираюсь, а то, что осадочная петрография, как все науки, нуждается в точных методах исследования, — докажу!
— Что же, дай бог, как говорится, нашему ягненку волка съесть, — бросила Нина Павловна, выходя из комнаты.
Андрей снова заходил из угла в угол. Нет уж! Пусть его работа по юрским отложениям не станет кандидатской диссертацией. Но он докажет, что радиоэлектроника и в осадочной петрографии должна сказать свое слово. Так и заявит сегодня шефу.
Собственно, это решение созрело у него давно, еще в июне, когда он возвратился в город и выписался из больницы. Бенецианов тогда потребовал объяснений по поводу просроченной командировки. А когда Бардин сказал, что задержался, помогая колхозу наладить собственное производство удобрений из местных руд, декан усмехнулся:
— Вы бы там еще металлургический завод начали строить.
— Но ведь использование юрских пород предусмотрено планом диссертации, — возразил Андрей. — А здесь открывались такие возможности…
— Подобные эксперименты проводятся в лаборатории, молодой человек. Вы аспирант, а не кустарь-самоучка. И время, отпущенное регламентом на диссертацию, нужно тратить по назначению.
— В лаборатории все это было мной проделано. Речь идет о практическом использовании. Вообще наши лабораторные методы… Вот новая методика с применением радиоэлектроники…
— Что-что? — перебил Бенецианов. — Какая еще электроника? В осадочной петрографии? Не мните из себя Ньютона, молодой человек. Вы только еще вступаете в науку. Мы были скромнее в ваши годы. Петрография наука немолодая, у нее давно выработаны свои, так сказать, классические методы исследования. Ими пользуются все, и в том числе такие корифеи, перед которыми даже мы, профессора, склоняем головы. А вам, видите ли, этого мало. Понадобилась какая-то радиоэлектроника. Хотите спекульнуть модным увлечением. Но, молодой человек, наука этого не любит… А вот о причинах задержки в командировке соблаговолите представить письменное объяснение.
На другой день в приказе по факультету аспиранту Бардину был объявлен выговор за «халатное отношение к своим обязанностям и превышение полномочий, представленных научной командировкой». А у Андрея созрело окончательное решение разработать новые методы изучения осадочных пород, которые сделали бы петрографию точной аналитической наукой.
Но как на это посмотрит шеф? Будь на его месте Воронов, тот поддержал бы, несомненно. А заведующий кафедрой петрографии Леонид Иванович Греков — человек старой закалки. Впрочем, этим, пожалуй, и ограничивалось его сходство с такими приверженцами «классической» геологии, как Бенецианов. Профессор Греков являл собой образец типичного университетского ученого русской школы, немного педантичного, немного замкнутого, немного сварливого, но до самозабвения влюбленного в свою науку и исключительно добросовестного во всем, что касалось научных исследований и взаимоотношений между учеными. Многие черты старых университетских традиций сохранились и в отношениях Грекова к студентам. Никогда не проводил он проверки посещаемости, не делал студентам замечаний, не писал на них рапортов в деканат, зато нередко приглашал того или иного студента к себе в кабинет и подолгу беседовал с ним, как равный с равным, не избегая самых острых вопросов, и если в кабинете была девушка-студентка, то непременно спрашивал у нее разрешения закурить, а ребятам сам пододвигал свой ящик с папиросами, неизменно называя всех коллегами.
Андрей глубоко уважал своего старого учителя, и потому предстоящий разговор волновал его больше, чем памятная перепалка с деканом, тем более, что Греков со своей стороны тоже проявлял постоянное расположение к беспокойному аспиранту.
Но будь что будет! Профессор должен понять его. А если не поймет, Андрею нечего больше делать на факультете.
Он сел к столу и придвинул к себе газету. Милая далекая Танюша… Ведь он мог бы туда съездить. Ну, скажем, для того, чтобы увидеть, как работает установка. Там, в колхозе, ему, конечно, будут рады. А вот как его встретит Таня? Особенно после той глупой истории с лошадью…
Дверь снова скрипнула — видимо, кто-то вошел. Андрей не оглянулся, — к Нине Павловне приходило немало разных приятелей и приятельниц.
— Здравствуйте… — услышал он.
Андрей обернулся.
— Таня!.. — он вскочил с места и порывисто шагнул к девушке. — Здравствуйте, Таня.
Она смущенно улыбалась, теребя в руках какой-то бумажный сверток.
