Василий Шукшин - Том 2. Рассказы 60-х годов
– Что за дивчина? – спросил Пашка у того же парня: он увидел Настю Платонову, местную красавицу.
Парень не захотел с ним разговаривать, отошел. Заиграли вальс.
Пашка прошел через весь зал к Насте, слегка поклонился ей и громко сказал:
– Предлагаю на тур вальса!
Все подивились изысканности Пашки; на него стали смотреть с нескрываемым веселым интересом.
Настя спокойно поднялась, положила тяжелую руку на сухое Пашкино плечо; Пашка, не мигая, ласково смотрел на девушку.
Закружились.
Настя была несколько тяжела в движениях, ленива. Зато Пашка с ходу начал выделывать такого черта, что некоторые даже перестали танцевать – смотрели на него. Он то приотпускал от себя Настю, то рывком приближал к себе и кружился, кружился… Но окончательно он доконал публику, когда, отойдя несколько от Насти, но не выпуская ее руки из своей, пошел с приплясом. Все так и ахнули. А Пашка смотрел куда-то выше «местного населения» с таким видом, точно хотел сказать: «Это еще не все. Будет когда-нибудь настроение – покажу кое-что. Умел когда-то».
Настя раскраснелась, ходила все так же медленно, плавно.
– Ну и трепач ты! – весело сказала она, глядя в глаза Пашке.
Пашка ухом не повел.
– Откуда ты такой?
– Из Москвы, – небрежно бросил Пашка.
– Все у вас там такие?
– Какие?
– Такие… воображалы.
– Ваша серость меня удивляет, – сказал Пашка, вонзая многозначительный ласковый взгляд в колодезную глубину темных загадочных глаз Насти.
Настя тихо засмеялась. Пашка был серьезен.
– Вы мне нравитесь, – сказал он. – Я такой идеал давно искал.
– Быстрый ты. – Настя в упор посмотрела на Пашку.
– Я на полном серьезе!
– Ну и что?
– Я вас провожаю сегодня до хаты. Если у вас, конечно, нет какого-нибудь другого хахаля. Договорились?
Настя усмехнулась, качнула отрицательно головой. Пашка не обратил на это никакого внимания.
Вальс кончился.
Пашка проводил девушку до места, опять изящно поклонился и вышел покурить с парнями в фойе.
Парни косились на него. Пашка знал, что так бывает всегда.
– Тут поблизости забегаловки нигде нету? – спросил он, подходя к группе курящих.
Парни молчали, смотрели на Пашку насмешливо.
– Вы что, языки проглотили?
– Тебе не кажется, что ты здесь слишком бурную деятельность развил? – спросил тот самый парень, с которым Пашка говорил до танца.
– Нет, не кажется.
– А мне кажется.
– Крестись, если кажется.
Парень нехорошо прищурился.
– Выйдем на пару минут… потолкуем?
Пашка отрицательно качнул головой:
– Не могу.
– Почему?
– Накостыляете сейчас ни за что… Потом когда-нибудь потолкуем. Вообще-то чего вы на меня надулись? Я, кажется, никому еще на мозоль не наступал.
Парни не ожидали такого поворота. Им понравилась Пашкина прямота. Понемногу разговорились.
Пока разговаривали, заиграли танго, и Настю пригласил другой парень. Пашка с остервенением растоптал окурок. Тут ему рассказали, что у Насти есть жених, инженер из Москвы, и что, кажется, у них дело идет к свадьбе. Пашка внимательно следил за Настей и, казалось, не слушал, что ему говорят. Потом сдвинул фуражку на затылок, прищурился.
– Посмотрим, кто кого сфотографирует, – сказал он и поправил фуражку. – Где он?
– Кто?
– Инженеришка.
– Его нету сегодня.
– Я интеллигентов одной левой делаю.
Танго кончилось.
Пашка прошел к Насте.
– Вы мне не ответили на один вопрос.
– На какой вопрос?
– Я вас провожаю сегодня до хаты?
– Я одна дойду. Спасибо.
Пашка сел рядом с девушкой. Круглые кошачьи глаза его опять смотрели серьезно.
– Поговорим, как жельтмены.
– Боже мой, – вздохнула Настя, поднялась и пошла в другой конец зала.
Пашка смотрел ей вслед. Слышал, как вокруг него сочувственно посмеивались. Он не чувствовал позора. Только стало больно под ложечкой. Горячо и больно. Он тоже встал и пошел из клуба.
На следующий день к вечеру Пашка нарядился пуще прежнего: попросил у Прохорова вышитую рубаху, перепоясал ее синим шелковым пояском с кистями, надел свои диагоналевые синие галифе, бостоновый пиджак – и появился в здешней библиотеке (Настя работала библиотекарем, о чем Пашка заблаговременно узнал).
– Здравствуйте! – солидно сказал он, входя в просторную избу, служившую и библиотекой и избой-читальней одновременно.
В библиотеке была только Настя, и у стола сидел молодой человек, смотрел «Огонек».
Настя поздоровалась с Пашкой и улыбнулась ему, как старому знакомому.
Пашка подошел к ее столу и начал спокойно рассматривать книги – на Настю ноль внимания. Он сообразил, что парень с «Огоньком» и есть тот самый инженер, жених Насти.
– Почитать что-нибудь? – спросила Настя, несколько удивленная тем, что Пашка не узнал ее.
– Да, надо, знаете…
– Что хотите? – Настя невольно перешла на «вы».
– «Капитал» Карла Маркса. Я там одну главу не дочитал.
Парень отложил «Огонек» и посмотрел на Пашку.
Настя хотела засмеяться, но, увидев строгие Пашкины глаза, сдержала смех.
– Как ваша фамилия?
– Холманский Павел Егорыч. Год рождения тысяча девятьсот тридцать пятый, водитель-механик второго класса.
Пока Настя записывала все это, Пашка незаметно, искоса разглядывал ее. Потом оглянулся. Инженер наблюдал за ним. Встретились взглядами. Пашка растерялся и… подмигнул ему.
– Кроссвордами занимаемся?
Инженер не сразу нашелся что ответить.
– Да… А вы, я смотрю, глубже берете.
– Между прочим, Гена, он тоже из Москвы, – сказала Настя.
– Ну?! – Гена искренне обрадовался. – Вы давно оттуда? Расскажите хоть, что там нового.
Пашка излишне долго расписывался в карточке. Молчал.
– Спасибо, – сказал он Насте. Подошел к столу, швырнул толстый том, протянул Гене руку. – Павел Егорыч.
– Гена. Очень рад!
– Москва-то? – переспросил Пашка, придвигая к себе несколько журналов. – Шумит Москва, шумит… – И сразу, не давая инженеру опомниться, затараторил: – Люблю смешные журналы! Особенно про алкоголиков – так разрисуют всегда…
– Да, смешно бывает. А вы давно из Москвы?
– Из Москвы-то? – Пашка перелистнул страничку журнала. – А я там не бывал сроду. Девушка меня с кем-то спутала.
– Вы же мне вчера в клубе сами говорили! – изумилась Настя.
Пашка глянул на нее.
– Что-то не помню.
Настя посмотрела на Гену, Гена – на Пашку. Пашка разглядывал картинки.
– Странно, – сказала Настя. – Значит, мне приснилось.
– Бывает, – согласился Пашка, продолжая рассматривать журнал. – Вот пожалуйста – очковтиратель, – сказал он, подавая журнал Гене. – Кошмар!
Гена улыбнулся.
– Вы на посевную к нам?
– Так точно. – Пашка оглянулся на Настю: та с интересом разглядывала его. Пашка отметил это. – Сыграем в пешки? – предложил он инженеру.
– В пешки? – удивился инженер. – Может, в шахматы?
– В шахматы скучно, – сказал Пашка (он не умел в шахматы). – Думать надо. А в пешечки – раз, два – и готово.
– Можно и в пешки, – согласился Гена и посмотрел на Настю.
Настя вышла из-за перегородки и подсела к ним.
– За фук берем? – спросил Пашка.
– Как это?
– За то, что человек прозевает, когда ему надо рубить, берут пешку, – пояснила Настя.
– А-а… Можно брать. Берем.
Пашка быстренько расставил шашки на доске. Взял две, спрятал за спиной.
– В какой?
– В левой.
– Ваша не пляшет. – Ходил первым Пашка. – Сделаем так, – начал он, устроившись удобнее на стуле; выражение его лица было довольное и хитрое. – Здесь курить, конечно, нельзя? – спросил он Настю.
– Нет, конечно.
– По – что? – нятно! – Пашка пошел второй. – Сделаем некоторый пирамидон, как говорят французы.
Инженер играл слабо, это было видно сразу. Настя стала ему подсказывать. Он возражал против этого:
– Погоди! Ну так же нельзя, слушай… зачем же подсказывать?
– Ты же неверно ходишь!
– Ну и что! Играю-то я.
– Учиться надо.
Пашка улыбался. Он ходил уверенно, быстро.
– Вон той, Гена, крайней, – опять не стерпела Настя.
– Нет, я не могу так! – возмутился Гена. – Я сам только что хотел этой, а теперь не пойду принципиально.
– А чего ты волнуешься-то? Вот чудак!
– Как же мне не волноваться?
– Волноваться вредно, – встрял Пашка и подмигнул незаметно Насте.
Настя покраснела.
– Ну и проиграешь сейчас! Принципиально.
– Нет, зачем?.. Тут еще полно шансов сфотографировать меня, – снисходительно сказал Пашка. – Между прочим, у меня дамка. Прошу ходить.
– Теперь проиграл, – с досадой сказала Настя.
– Занимайся своим делом! – обиделся Гена. – Нельзя же так, в самом деле. Отойди!
