Евгений Марысаев - Голубые рельсы
Толька обожает танцы; с небольшими вариациями он танцует на свой манер: прыгает на одной ноге, другой дрыгает в воздухе, затем, как бы лягнув невидимого противника, меняет ногу.
Сегодня до обеда бригада путеукладчиков работала на авральной работе — разгружала с платформ шпалы. Наломался Толька изрядно. Поламывает поясницу, от креозота, которым пропитываются шпалы, зудят руки. Хорошо бы прилечь, освежить натруженные мышцы. Но разве можно лежать, когда по всему Дивному разносятся ритмичные джазовые аккорды!
С вечера Марийка обещала прийти в клуб, но почему-то задерживалась. Поджидая ее, Толька нетерпеливо поглядывал на дверь. Наконец ему показалось, что у входа мелькнула черно-кудрявая Марийкина голова. Толька протиснулся к двери, тронул девушку за плечо, но это оказалась не Марийка, а соседка, которая когда-то хотела отлупить его концом шланга за хорька. Обознался.
— Чего тебе, Груздев?
— На тур вальса, мамзель?
— С тобой не пойду.
— Солнышко, ты здесь самая красивая, — не унимался Толька. — Ну кто с тобой сравнится? Все крокодилы какие-то.
— Потанцуй с другой…
— Нет! Только с тобой, только с тобой!
— Ладно уж… пойдем, — жеманно согласилась девушка.
— Что-то мне вдруг расхотелось, — вздохнул Толька и отошел.
— Чтоб ты сдох, Груздев!..
Толька показал ей кукиш и вразвалочку направился к Эрнесту и Каштану. После фильма они тоже остались в клубе, но не танцевали, а разговаривали в сторонке. С ними стояла Люба.
— Что вы ля-ля разводите, даме мозги разной ахинеей засоряете? — кивнув на Любу, сказал он. — Она, бедняжка, ждет не дождется, когда вы на танец ее пригласите.
— Какой ты проницательный! — улыбнулась Люба.
— Я бы пригласил, но, во-первых, вы для меня — увы, увы! — очень немолода, во-вторых… — Он приподнялся на носках и только тогда стал одного роста с Любой. — «Я много в жизни потерял из-за того, что ростом мал…»
— Вы только посмотрите… — удивленно сказала Люба Каштану и Эрнесту.
— Шел бы заниматься, — строго сказал ему Каштан, — экзамены ведь на носу.
— Хватит, Каштан, заладил одно и то же! Ты бы лучше пригласил. Вы, между прочим, очень недурная пара.
Каштан украдкой показал Тольке здоровенный кулак, и тот замолчал.
В который раз оглянувшись на выход, Толька наконец увидел Марийку.
— Пардон, вынужден вас покинуть, меня ждут, — небрежно поклонившись Любе, извинился он. — Кстати, обратите внимание на вон ту черноглазую у входа. Что вы скажете о моем вкусе?
Не дожидаясь ответа, Толька еще раз поклонился Любе, проследовал через зал и пригласил Марийку на медленный фокстрот.
Марийка была в любимом Толькином платье с украинским орнаментом, в лакированных туфлях. Переставляя ноги в танце, она как-то подозрительно поглядывала на Тольку. Толька заметил этот взгляд.
— Что ты на меня так смотришь?
— Как?
— Будто я тебе рупь двадцать должен.
Прежде чем ответить, Марийка зло, с прищуром, глянула на Любу, которая с улыбкой наблюдала за Толькой. Потом сказала:
— Чтой-то ты перед этой… — кивнула она в сторону Любы, — расшаркивался?
— Ревнуешь? — Толька вскинул правую бровь.
— Тю-у!.. Очень-то мне нужно! Да нисколечко!
Марийка вспыхнула, топнула ногой, вздрогнув кудряшками, оставила кавалера и побежала к выходу. Толька довольно ухмыльнулся и не спеша последовал за ней. Марийка вспыхивала, как порох, и тотчас остывала. Эта особенность ее характера почему-то нравилась Тольке.
Он нагнал Марийку уже за клубом, взял за руку:
— Успокоилась?
— А из-за чего мне расстраиваться?.. — Немного помолчав, она добавила: — Но она тебе улыбалась, сама видела! Вот так… — И Марийка очень ехидно усмехнулась.
— Старуха она для меня, Марийка, — сказал Толька. — Кроме того, в нее Каштан по уши втрескался. И Эрнест тоже поглядывает.
— Правда?..
— Ну. В подобных вещах, надо сказать, я очень тонок и проницателен.
Марийка сразу повеселела, но на всякий случай сказала:
— Ты только ничего там не подумай… Я просто не люблю, если парень с девушкой, а сам по сторонам зыркает… Не пойдем на танцы, ладно? Погуляем.
— Ага. Вообще-то идиотское занятие — взбрыкивать под музыку.
Очень странные и непонятные для Тольки сложились у него отношения с Марийкой. Во-первых, он не был для нее заклятым врагом, как для других девчат. Во-вторых, ему совсем не хотелось нашкодить ей. Марийка три дня с утра до позднего вечера работала в столовой, а три дня отдыхала. Когда она работала и они не встречались, Тольке было как-то не по себе. Скучал, что ли? Занятия в голову не шли, в клубе без Марийки было невесело. Он направлялся в столовую, проходил на кухню вроде бы позубоскалить с девчатами. А сам то и дело поглядывал на Марийку. Высокий марлевый колпак и туго перетянутый белый халат очень шли ей. И походка у Марийки была особенная: шажки маленькие, какие-то неуверенные. Нравилась Тольке ее походка.
Недавно стало известно, что для удобства абитуриентов скоро в Дивный приедут приемные комиссии нескольких заочных институтов: инженеров транспорта, народного хозяйства, энергетического. Марийка решила поступать в институт народного хозяйства и усердно готовилась к экзаменам. Предложила Тольке заниматься вдвоем, но из этого ничего не вышло: Толька поминутно отвлекался и лишь мешал девушке. Марийке не нравилось, что он такой несерьезный. Сейчас она осторожно заговорила с ним об этом.
— Заниматься, заниматься… — с зевком отозвался Толька. — Экзамены — лотерея. Кому повезет, а кому не повезет… Ну, буду я корпеть с утра до вечера. А вдруг не сдам? Не обидно? Еще как.
— Зачем шею мыть, если она завтра все равно грязная будет… Мне даже странно такие слова слышать. Парнем еще называется.
Тольке очень хотелось утвердить себя в Марийкиных глазах. Достигнуть этой цели с помощью усердной учебы? Скука зеленая! И уйдет немало времени. Утвердить надо сразу, одним махом. Но как? Чем?
Они вышли в старый Дивный и присели на теплом, нагретом за день валуне. На станции шла обычная работа. Только что, прогудев, на восток двинулся фирменный поезд «Россия». Теперь он останавливался в Дивном на десять минут, как на солидной станции. С короткими гудками ходил по запасным путям маневровый тепловоз. Бригада строителей работала на авральной работе — возводила здание нового вокзала из бетона и стекла и длинную бетонную платформу. При всесоюзной известности Дивному неловко было иметь дощатый барак-вокзальчик и щебень вместо платформы.
Два товарных состава стояли в тупике под разгрузкой. Железнодорожные краны сгружали стройматериалы, технику, продукты, книги, обувь, одежду, мебель — все то, что необходимо Дивному для работы и жизни. Еще не стемнело, и каждые пятнадцать — двадцать минут со стороны Ардека в небе показывался тяжелый, черный от копоти вертолет «МИ-6А». Он зависал над грузами, цеплял тросами или вагончик, или экскаватор, или стальную конструкцию моста и взмывал ввысь. Ему б крылья побольше — и чем не орел, схватывающий когтями свою жертву?
Толька засмотрелся на вертолет, который подхватил жилой вагончик и через считанные секунды тарахтел с ним на головокружительной высоте. Пушистая береза-стабилизатор, прикрепленная к вагончику, походила снизу на щеточку, которой чистят электробритву.
— А что, — пришла Тольке в голову идея, — если незаметно залезть в вагончик и прокатиться над тайгой?
— Не говори ерунду, никогда ты этого не сделаешь, — отозвалась Марийка. — Ведь из-за раскачки груз иногда сбрасывают.
— А вообще-то смелость в парне нравится девчатам?..
— Спрашиваешь!
— Ну-ну… — произнес Толька и поглядел на ряды новеньких жилых вагончиков, ожидавших отправки.
…Вертолетные экипажи работали и по воскресеньям. Толька позавтракал и поспешил на товарную станцию. Вагончики стояли возле железнодорожного полотна. Они были увиты тросами, и на каждом торчала береза-стабилизатор. С платформ их стаскивал трактор; березу-стабилизатор и тросы крепила специальная бригада грузчиков.
Он дернул дверь одного из вагончиков. Она была заперта. Другая — то же самое. Пришлось идти на проспект Павла Корчагина, где стояли электровагончики (такого же типа вагончики были и на станции), и просить у ребят ключи. Ребята отдали ему ключи и сказали, что он может их не возвращать. Во Всесоюзном и республиканских отрядах не запирали на ключ двери. Здесь все было основано на доверии. Не существовало даже кассира, выдававшего зарплату. В получку и аванс бойцы расписывались в ведомости и брали деньги из чемодана, который никто не охранял.
Толька собрал две дюжины ключей (в электровагончиках, он знал понаслышке, есть семь или восемь разнотипных ключей) и поспешил обратно на станцию. «МИ-6А» только что подхватил вагончик и полетел с ним в сторону Ардека.
