Василий Кучерявенко - «Перекоп» ушел на юг
— Откуда вы? Что за люди? — спрашивал моряков японский офицер.
— С острова Большая Натуна. Советские моряки, — отвечал Бударин.
— Почему были там?
— Потому что японцы потопили наш пароход «Перекоп», а нам удалось спастись, мы высадились на этот остров.
Японский офицер сделал огорченную гримасу, покачал головой, затем что-то резко закричал.
Переводчик испуганно перевел:
— Не могут японцы топить русское судно, мы с Россией не воюем!..
В тот же день моряков посадили в лагерь, обнесенный колючей проволокой. Здесь было уже человек сто военнопленных голландцев и много китайцев. Они рассказали, что Борнео и Сингапур взяты японскими захватчиками.
Дымки на горизонте
На отмелях Чулынин поймал тропического краба. В то время, когда все собрались в кружок и рассматривали пальмового вора, дозорные на скале замахали руками, закричали, показывая на море. Там, далеко на горизонте, в небо поднимались дымки. Они росли и приближались. Было ясно — идут корабли. И все, забыв о пронырливом лакомке, смотрели на море.
Бахирев побежал к хижине, радостно и возбужденно выкрикивая весть о появлении кораблей.
Корабли подходили ближе, ближе и наконец отдали якоря… Но чьи это корабли, нельзя было определить — слишком далеко от берега стали они. Вот уже и шлюпки, спущенные с кораблей, подходят к берегу… И тут только моряки увидели на шлюпках японские флаги!..
С криками «банзай!» из шлюпок выскочили японские вояки и сразу же открыли стрельбу по зарослям.
Все население поселка Ранай скрылось в джунглях.
Через несколько часов среди пальм дымились догоравшие хижины. К вечеру японцы окружили моряков, связали им за спиной руки и, выстроив друг другу в затылок, привязали к длинной веревке и куда-то повели.
Под тенью пальм у походного стола сидел, вскинув высоко голову и опираясь на рукоять шашки, японский офицер. Ему было очень жарко, вспотевшее лицо лоснилось. Прищуренными глазами, скрытыми стеклами темных очков, он высокомерно осматривал стоявших перед ним связанных людей.
Один из японских матросов подбежал к офицеру и что-то доложил. Из всех его слов моряки разобрали только одно: «Мацубара-сан». Очевидно, это была фамилия офицера.
— Американцы? Англичане? Голландцы? — тыкая пальцем в русских, крикнул по-английски Мацубара.
— Развяжите нас. Мы — русские, с потопленного вашими летчиками торгового судна «Перекоп». Развяжите, иначе не будем вам отвечать, — сказал с достоинством Демидов.
— О-о! Я понимаю вас! Но мы вас не только не развяжем, а расстреляем!
— Вы не имеете никакого права на это. Мы — мирные люди, — добавил Погребной.
Мацубара усмехнулся, оскалив желтые зубы, но приказал развязать пленникам руки.
— Так-с! — продолжал он, облизывая губы. — Кто же потопил русское судно и как оно называлось?
— Пароход «Перекоп». Потопили японские самолеты восемнадцатого декабря тысяча девятьсот сорок первого года, — ответил Александр Африканович.
— Это, может быть, верно, что вас потопили. Но потопили вас американцы, англичане, может быть, даже голландцы, но не японцы. Вы поняли, что я сказал, что я хотел сказать?
— Нет. Нас потопили японские самолеты. Это каждый вам скажет и подтвердит, — не сдавался Демидов.
— Хорошо. Подумайте над тем, что я уже сказал. Повторяю, вас потопили американцы, англичане, может быть голландцы. Лучше — вас потопили немцы! Мы же, императорская Япония, не воюем с Россией. Это вы знаете. Вы поняли?
Все поняли, что хотел Мацубара.
— Провоцирует, — произнес шепотом Ефим Кириллович.
Мацубара отошел от моряков и, играя шнуром на рукоятке своей шашки, произнес:
— Что ж, проверим, — и начал допрашивать малайцев, приведенных матросами.
Мацубара подозвал Датука и спросил у него по-малайски:
— Я спрашивал русских, кто потопил их судно. Ты не знаешь?
— Японские самолеты. О-о! Это я хорошо видел, так же как вижу вас, господин офицер, как вижу вот эту пальму. В тот день японские самолеты летали над островом, затем полетели к пароходу и много стреляли в пароход, бросали бомбы. Там потопили. — Датук показал рукой в море. — Самолеты летали там и тут и стреляли тут, над островом. Японские самолеты…
Раздались пощечины — одна, другая. Наступило молчание. Оно нарушалось только выстрелами, доносившимися издали. Мацубара нервно забегал взад-вперед, нанося пощечины малайцам. Датук еле стоял на ногах. Изо рта сочилась струйка крови. Черные глаза блестели гордо. И вдруг в тишине послышался негромкий голос Датука:
— Я уже старый человек и не вру. Японский самолет потопил русский пароход… Что видели глаза, то и говорит язык. Что хорошо знает сердце малайца, то и говорит его язык.
— О-о-о, — только и нашел что произнести японский офицер и принялся яростно избивать Датука.
Отдышавшись, он избил Амира, Пулунгула и еще двух малайцев. После этого офицер закурил сигарету, подумал и сказал:
— Теперь этот остров принадлежит японскому императору. Всё: Сингапур, Борнео — всё принадлежит японскому императору. Я, как офицер императорского флота, заявляю: скоро мы вас заберем, если бог не успеет забрать.
И он ткнул одного, другого в исхудавшую грудь. Повернувшись к своим матросам, японец приказал им разбить и сжечь шлюпки русских и лодки малайцев.
Матросы быстро исполнили его приказание.
Теперь все надежды на спасение рухнули. Боль и негодование кипели в сердцах моряков, а японские матросы, посмеиваясь, пошли вдоль берега реки.
…Малайская девочка Ласа сидела в тени своей хижины и вязала циновки из листьев пальмы. Вдруг она увидела японцев, испуганно вскочила и бросилась в джунгли. Но убежать не успела. Мацубара приподнял пистолет и спокойно выстрелил в нее. Девочка, неестественно подпрыгнув, упала, ткнувшись в широкие листья бананов. Увидев это, Бахирев вскрикнул и хотел броситься к японцу, но его остановил Погребной. Самураи хватали и вешали малайцев, срубали кокосовые пальмы и жгли их. А Мацубара схватил женщину и с остервенением вырвал из ее ушей большие серьги.
Вечером японцы переправились на свои корабли и оттуда освещали берег прожекторами. Потом корабли ушли в море.
Утром на берегу нашли трупы голландского лейтенанта Энгерса и сержанта Янсона. Домик голландцев был сожжен.
Малайцы похоронили повешенных и убитую девочку Ласу. В поселке долго слышались вопли, стоны, крики и плач. Петера Энгерса и Янсона русские моряки похоронили на берегу и, посовещавшись, поставили над их могилами кресты.
Демидов и Погребной собрали коллектив и предложили всем идти в поселок помогать малайцам строить хижины.
Моряки с горечью думали о погибших шлюпках — рухнули все надежды на уход с острова. Было тоскливо и страшно. Жестоко обманули эти дымки на горизонте!
Прощай, большая Натуна!
Прошло несколько месяцев после разбойничьего налета самураев, и вот они снова высадились на остров.
Прежде всего захватчики собрали малайцев и потребовали от них каучука, кокосовых орехов, кофе, бананов, рыбы. Добычу самураи складывали в корзины, ящики и увозили с острова. Несколько малайцев были повешены за то, что ничего не дали грабителям. Среди них оказался и Пулунгул.
Японский офицер Мацубара неистовствовал. Многие хижины малайцев опустели, а многие были сожжены. Обезумевшее от ужаса население скрывалось в джунглях.
Моряков опять привели к офицеру. На этот раз Мацубара не кричал, а слащаво улыбался и обещал всех, кто скажет «правду» о потоплении «Перекопа», взять на корабль и вывезти с острова. Но ему по-прежнему отвечали: «Перекоп» потопили японские самолеты.
— Что вы будете делать среди этих дикарей? Вы понимаете, что вас ждет на этом острове? Вы понимаете — смерть, — убеждал Мацубара. — А если вы скажете правду, — вкрадчиво продолжал он, — то… скоро будете дома.
Моряки молчали. Тогда Мацубара распорядился забрать на корабль капитана. Только одного капитана!
Японские матросы схватили Демидова за руки и, толкая его в спину, поволокли.
Погребной выкрикнул:
— Или всех забирайте, или никого!
Он попытался загородить собой капитана, но его оттолкнули.
И вот, в тот момент, когда Александра Африкановича втащили в бот, туда же вскочил и Бахирев. Японцы оставили Демидова и начали избивать прикладами Бахирева. Затем выбросили его в воду.
На помощь Бахиреву бросились Друт и Макаренков. Они подхватили Илью и вынесли на берег.
Демидов, воспользовавшись суматохой, выскочил из бота и присоединился к морякам, которые тут же окружили его плотным кольцом. К ним подскочил Мацубара, сердито закричав по-русски:
— Это что есть? Беспорядок, бунт! Я вас буду учить! Вы сами среди дикарей дикарь стал… Капитан умирай, вы сами будете отвечай. Вы здесь умирай будете… Это я вам говорю — офицер японской императорской флота.
