Александр Беляев - Том 3. Человек-амфибия
По приказу Зурита в трюм принесли бочку, и матросы натаскали воды.
– Вот тебе ванна, – сказал Зурита, обращаясь к Ихтиандру. – Плавай! А завтра утром я опущу тебя в море.
Ихтиандр поспешно погрузился в бочку. Стоявшие в дверях индейцы-матросы с недоумением смотрели на это купанье. Они еще не знали, что узник «Медузы» – «морской дьявол».
– Отправляйтесь на палубу! – прикрикнул на них Зурита.
В бочке нельзя было плавать, нельзя было даже выпрямиться во весь рост. Ихтиандру пришлось скорчиться, чтобы окунуться. В этой бочке когда-то хранились запасы солонины. Вода быстро пропиталась этим запахом, и Ихтиандр чувствовал себя немногим лучше, чем в духоте трюма.
Над морем в это время дул свежий юго-восточный ветер, унося шхуну все дальше на север.
Зурита долго стоял на капитанском мостике и только под утро явился в каюту. Он предполагал, что жена его давно спит. Но она сидела на стуле возле узенького столика, положив голову на руки. При его входе Гуттиэре поднялась, и при слабом свете догоравшей лампы, привешенной к потолку, Зурита увидел ее побледневшее, нахмуренное лицо.
– Вы обманули меня, – глухо сказала она. Под гневным взглядом жены Зурита чувствовал себя не очень хорошо и, чтобы прикрыть невольное смущение, принял непринужденный вид, закрутил свои усы и шутливо ответил:
– Ихтиандр предпочел остаться на «Медузе», чтобы быть ближе к вам.
– Вы лжете! Вы мерзкий, гадкий человек. Я ненавижу вас! – Гуттиэре вдруг выхватила большой нож, висевший на стене, и замахнулась на Зурита.
– Ого! – проговорил Зурита. Он быстро схватил Гуттиэре за руку и сжал так сильно, что Гуттиэре выронила нож.
Зурита ногой вышвырнул нож из каюты, отпустил руку жены и сказал:
– Вот так-то лучше! Вы очень взволнованы. Выпейте стакан воды.
И он ушел из каюты, щелкнул ключом и поднялся на верхнюю палубу.
Восток уже розовел, а легкие облака, освещенные скрытым за горизонтом солнцем, казались пламенными языками. Утренний ветер, соленый и свежий, надувал паруса. Над морем летали чайки, зорко высматривавшие рыб, резвящихся на поверхности.
Уже взошло солнце. Зурита все еще ходил по палубе, заложив руки за спину.
– Ничего, справлюсь как-нибудь, – сказал он, думая о Гуттиэре.
Обратившись к матросам, он громко отдал команду убрать паруса. «Медуза», покачиваясь на волнах, стояла на якоре.
– Принесите мне цепь и приведите человека из трюма, – распорядился Зурита. Он хотел как можно скорее испытать Ихтиандра как ловца жемчуга. «Кстати, он освежится в море», – подумал он.
Конвоируемый двумя индейцами, появился Ихтиандр. Он выглядел утомленным. Ихтиандр осмотрелся по сторонам. Он стоял возле бизань-мачты. Всего несколько шагов отделяло его от борта. Вдруг Ихтиандр рванулся вперед, добежал до борта и уже пригнулся для прыжка. Но в этот момент тяжелый кулак Зурита опустился ему на голову. Юноша упал на палубу без сознания.
– Не надо спешить, – нравоучительно сказал Зурита.
Послышался лязг железа, матрос подал Зурита длинную тонкую цепь, заканчивавшуюся железным обручем. Зурита опоясал этим обручем лежавшего без сознания юношу, замкнул пояс на замок и, обратившись к матросам, сказал:
– Теперь лейте ему на голову воду.
Вскоре юноша пришел в себя и с недоумением посмотрел на цепь, к которой был прикован.
– Так ты не сбежишь от меня, – пояснил Зурита. – Я опущу тебя в море. Ты будешь искать мне жемчужные раковины. Чем больше жемчуга ты найдешь, тем дольше ты будешь оставаться в море. Если же ты не станешь добывать мне жемчужные раковины, то я запру тебя в трюме, и ты будешь сидеть в бочке. Понял? Согласен?
Ихтиандр кивнул головой.
Он был готов добыть для Зурита все сокровища моря, только бы скорее погрузиться в чистую морскую воду.
Зурита, Ихтиандр на цепи и матросы подошли к борту шхуны. Каюта Гуттиэре находилась на другой стороне шхуны: Зурита не хотел, чтобы она видела Ихтиандра прикованным к цепи.
Ихтиандра спустили на цепи в море. Если бы можно было порвать эту цепь! Но она была очень прочна. Ихтиандр покорился своей участи. Он начал собирать жемчужные раковины и складывать их в висевший у него на боку большой мешок. Железный обруч давил бока и затруднял дыхание. И все же Ихтиандр чувствовал себя почти счастливым после душного трюма и вонючей бочки.
Матросы с борта корабля с изумлением смотрели на невиданное зрелище. Проходила минута за минутой, а человек, опущенный на дно моря, и не думал подниматься. Первое время на поверхность всплывали пузырьки воздуха, но скоро они прекратились.
– Пусть меня съест акула, если в его груди осталась хоть частица воздуха. Видно, он чувствует себя как рыба в воде, – с удивлением говорил старый ловец, вглядываясь в воду. На морском дне ясно виден был юноша, ползающий на коленях.
– Может быть, это сам «морской дьявол»? – тихо проговорил матрос.
– Кто бы он ни был, капитан Зурита сделал хорошее приобретение, – отозвался штурман. – Один такой ловец может заменить десяток.
Солнце стояло близко к полудню, когда Ихтиандр дернул цепь, чтобы его подняли. Его сумка была полна раковинами. Нужно было опорожнить ее, чтобы продолжать лов.
Матросы быстро подняли на палубу необыкновенного ловца. Все хотели скорее узнать, каким был улов.
Обыкновенно жемчужные раковины оставляют на несколько дней, чтобы моллюски перегнили, – тогда легче вынимать жемчужины, но теперь нетерпение матросов и самого Зурита было велико. И все сразу принялись вскрывать раковины ножами.
Когда матросы окончили работу, все сразу шумно заговорили. На палубе царило необычайное возбуждение. Может быть, Ихтиандру посчастливилось найти хорошее место. Но то, что он добыл за один улов, превзошло все ожидания. Среди этих жемчужин десятка два было очень тяжеловесных, прекрасной формы и самых нежных цветов. Первый улов уже принес Зурита целое состояние. За одну крупную жемчужину можно было купить новую прекрасную шхуну. Зурита был на пути к богатству. Мечты его сбылись.
Зурита видел, как жадно смотрят матросы на жемчуг. Это ему не понравилось. Он поспешил пересыпать жемчужины в свою соломенную шляпу и сказал:
– Пора завтракать. А ты, Ихтиандр, хороший ловец. У меня есть одна свободная каюта. Я помещу тебя туда. Там тебе не будет душно. И я закажу тебе большой цинковый бак. Может быть, он тебе и не понадобится, так как ты каждый день будешь плавать в море. Правда, на цепочке, но что же делать? Иначе ты нырнешь к своим крабам и не вернешься.
Ихтиандру не хотелось разговаривать с Зурита. Но если он оказался пленником этого алчного человека, то надо подумать о сносном жилье.
– Бак лучше вонючей бочки, – сказал он Зурита, – но, чтобы я не задыхался, вам придется часто менять в нем воду.
– Как часто? – спросил Зурита.
– Через полчаса, – ответил Ихтиандр. – Еще лучше иметь все время проточную воду.
– Э, да ты, я вижу, уже загордился. Тебя похвалили, и ты уже начинаешь требовать, капризничать.
– Это не капризы, – обиделся юноша. – У меня… поймите же, если вы положите большую рыбу в ведро, она скоро уснет. Рыба дышит кислородом, находящимся в воде, а я… ведь очень большая рыба, – с улыбкой прибавил Ихтиандр.
– Насчет кислорода я не знаю, а что рыбы дохнут, если не менять воду, это я хорошо знаю. Пожалуй, ты и прав. Но ведь если приставить людей, которые все время будут накачивать помпами воду в твой бак, то это будет слишком дорого, дороже твоего жемчуга. Этак ты разоришь меня!
Ихтиандр не знал цены жемчуга, не знал и того, что Зурита платит ловцам и матросам гроши. Юноша поверил словам Зурита и воскликнул:
– Если вам невыгодно держать меня, то отпустите в море! – И Ихтиандр посмотрел на океан.
– Какой ты! – громко рассмеялся Зурита.
– Пожалуйста! Я буду добровольно приносить жемчужины. Я давно собрал вот такую кучу, – и Ихтиандр показал рукою от палубы до колен, – ровные, гладкие, зерно к зерну, и каждая величиною с боб… Я все отдам вам, только отпустите меня.
У Зурита захватило дыхание.
– Болтаешь! – возразил Зурита, стараясь говорить спокойно.
– Я еще никогда никому не лгал, – рассердился Ихтиандр.
– Где же находится твой клад? – спросил Зурита, уже не скрывая своего волнения.
– В подводной пещере. Никто, кроме Лидинга, не знает, где она.
– Лидинг! Кто это?
– Мой дельфин.
– Ах так!
«В самом деле, наваждение какое-то, – подумал Зурита. – Если это правда, а надо думать, что он не лжет, – так ведь это же превосходит все, о чем я только могу помышлять. Я буду несметно богат. Ротшильды и Рокфеллеры будут бедняками по сравнению со мной. А юноше, кажется, можно поверить. Уж не отпустить ли его, в самом деле, под честное слово?»
