Девчата - Борис Васильевич Бедный
А Илья с аппетитом хлебал хваленые Тосины щи, ничем решительно не выдавая, что он — презренный бабник и опасный для Тоси человек. Вот он доверительно склонился к уху Ксана Ксаныча и сказал — не тихо, не громко, как раз так, чтобы Тося услышала:
— Отродясь я таких щей не едал!
— Наша Тося — всем поварам повар, — охотно согласился добрый Ксан Ксаныч.
— Да-а!.. — ехидно протянул Филя, зачем-то снял с головы кубанку и помахал перед лицом.
В его кривлянии Тосе почудился какой-то обидный намек, но у нее не было уже ни сил, ни желания разбираться во всем этом. Совсем сбитая с толку, она жалобно шмыгнула носом, громыхнула черпаком в котле и промямлила:
— Добавки кому? Навались…
ТЕНИ НА ПОЛУ
Поздним вечером Анфиса дежурила на коммутаторе. Коротая время, она, позевывая, просматривала старую газету — низ последней страницы, где печатают объявления о разводе. По-ночному громко и раскатисто зазвонил телефон. Анфиса нехотя взяла трубку.
— Слушаю, — сказала она сухим, служебным голосом. — Успеется, весь лес все равно не вырубите. — Зажав трубку между щекой и плечом, Анфиса раскрыла тетрадь для телефонограмм, привычно огрызнулась: — От лодыря слышу… Ну что там у вас стряслось?
Она записала телефонограмму, достала из ящика стола продолговатый осколок зеркала, конфигурацией смахивающий на Африку. Когда Анфиса два года назад пришла работать на коммутатор, осколок этот был уже здесь, и никто не помнил, откуда он взялся. Осколок прижился на коммутаторе чуть ли не с довоенного времени и с тех пор верой и правдой служил всем телефонисткам. Иногда от нечего делать Анфиса гадала: кто принес это зеркальце на коммутатор? Ей почему-то казалось, что первая хозяйка осколка была чем-то похожа на нее — может быть, нескладной своей судьбой. Интересно, где она сейчас, что поделывает…
Анфиса взбила прическу, потуже натянула свитер на груди. Взялась было снова за газету и тут же ее отшвырнула. Ей давно уже все это надоело: и работа на коммутаторе, и объявления о чужом позоре в газете, и частое разглядыванье себя в зеркале, и даже собственная, всеми признаваемая красота.
Воровато скрипнула дверь, и на пороге показался Илья — в праздничном своем кожаном пальто, пыжиковой шапке, с толстой папиросой в зубах.
— Явился, ненаглядный? — с усмешкой спросила Анфиса. — А я уж думала, совсем ты меня… разлюбил!
С таким видом, будто он пришел на работу, Илья молча снял кожанку, привычно повесил ее на гвоздь у двери, вынул из кармана коробку пастилы и положил на стол перед Анфисой. Она лениво потянулась и задернула на окне куцую занавеску. Не теряя даром времени, Илья шагнул к Анфисе. Одной рукой он обнял ее, а другую, с дымящейся папиросой, держал на отлете.
Свет от яркой, по-конторски неуютной лампочки отбросил их тени на пол. Илья не впервой приходил на коммутатор к Анфисе, но только сегодня заметил, какие здесь резкие черные тени.
Дверь распахнулась под сильным ударом, и В комнату вошла Надя. Илья запоздало отшатнулся от Анфисы.
— Закрываться надо, — хмуро сказала Надя.
— А мы не прячемся! — с вызовом отозвалась Анфиса.
— Ты хоть передо мной-то не козыряй!
Надя выдвинула нижний ящик стола, взяла оттуда забытые ею носки, которые она вязала для Ксан Ксаныча на дежурстве, и вышла из комнаты, ни разу не взглянув на Илью, будто его здесь и не было.
— Не бойся, — сказала Анфиса. — Она никому не скажет: не человек, а могила!
— Мне-то что? К мужику сплетня не липнет. Это вашей сестре опасаться надо!
— Вообще-то это правда, — согласилась Анфиса. — И тут вы нас обставили… Ну да ничего: на мне столько всего налипло — полтонны больше, полтонны меньше, теперь уж все равно!
Илья отодвинулся от Анфисы, спросил с застарелой досадой:
— И зачем ты на себя напраслину возводишь?
— А это я себе назло, — с вызовом ответила Анфиса. — Чтоб веселей жить было!
— Какое уж тут веселье?.. Вот и целуешь ты меня, а сама вся равнодушная, вроде номер какой отбываешь. Будто опротивело тебе все до чертиков.
— Ах, ах, какие мы стали требовательные! — попробовала отшутиться Анфиса.
— На людях весело с тобой, это точно. Все глазеют, завидуют… А останемся наедине — и все больше в молчанку играем. Почему так?
— Не знаю, — угрюмо ответила Анфиса. — И чего ты на ночь глядя в философию ударился?
Зазвонил телефон, приходя на выручку Анфисе. Она проворно взяла трубку, кивнула Илье на тетрадь для телефонограмм. С привычной сноровкой человека, понаторевшего в этом деле, Илья раскрыл тетрадь в нужном месте, обмакнул ручку в чернильницу и подал Анфисе.
Она застрочила в несвежей своей тетради, а Илья стоял рядом и через ее плечо читал телефонограмму. Со стороны смотреть — он был похож сейчас на придирчивого диспетчера, контролирующего работу подчиненной ему телефонистки. Илья с ненавистью покосился на телефон и отошел от стола.
Он шагал по комнате и от нечего делать следил за своей тенью. То вытягиваясь, то сплющиваясь, черная тень металась по полу, карабкалась на стену, застывала в причудливом изломе в углу печи. Как и полагается всякой тени, тень Ильи старательно повторяла все его движения, но у нее движения эти выглядели уродливыми и нелепыми. Казалось, тень жида своей отдельной, самостоятельной жизнью и лишь из озорства прикидывалась похожей на Илью, чтобы легче было его передразнивать.
Когда Анфиса повесила трубку, Илья признался:
— Знаешь, я сперва, как с тобой познакомился, думал: на такой, в случае чего, и жениться можно. А теперь…
— На таких, как я, Илюша, не женятся, — твердо, как о давно решенном деле, сказала Анфиса. — Время провести — еще куда ни шло, а для женитьбы другие есть, морально устойчивые… Давай, Илюша, кончать этот вечер вопросов и ответов! И чего ты ко мне в душу лезешь? Ведь я же тебя не спрашиваю…
Телефонный звонок не дал ей договорить.
— Вот черт, всегда он не вовремя! — подосадовал Илья и сердито схватил трубку. — Какой там еще инженер Дементьев? Вас только и не хватало! — Он повернулся к Анфисе: — Слушай, чего ему надо?
— А ты спроси, — посмеиваясь, посоветовала Анфиса.
— Товарищ
