Аркадий Первенцев - Огненная земля
— Квартиру нам дали без мебели, Николай Васильевич, а? И хозяев пока нет.
— Нас должны встретить, Шагаев говорил.
— Встретят. Где‑то в этих травах расположилась целая дивизия, а посмотреть — пустыня.
В глубине степи виднелась какая‑то ферма. Туда вела Дорога, но возле нее не замечалось никакого движения. Еще дальше чернели плохо различимые строения, похожие на кошары — степные загоны для овец.
Оттуда по направлению к пристани бежала легковая машина. Машина шла напрямик, по бездорожью. Батраков, из‑под ладони наблюдая за машиной, сказал:
— К нам.
Роты располагались на завтрак. Моряки ломали бурьяны на топливо. Пресной воды поблизости не нашли, и Букреев приказал подошедшему Баштовому пользоваться водой из фляг, костров пока не разжигать.
С Керченского полуострова слышались глухие, но сильные взрывы. Букреев внимательно вслушался.
Машина остановилась возле роты Ярового, шагах в пятидесяти от того места, где стояли Букреев и его заместитель. Из машины неторопливо вылез невысокий армейский офицер в сером плаще с полевыми погонами полковника.
— Наверное, сам полковник Гладышев, — догадался Букреев.
— Пойдем‑ка представляться.
Полковник направился навстречу. Его сопровождали Баштовой и незнакомый худощавый офицер с тонким бледным лицом, одетый в меховую дубленую безрукавку.;
На сырой траве оставались ясные следы, или, как говорят степняки, оставалась сокма. На полынной кружа- винке, покрытой кучками глинистой земли, выброшенной слепышами, полковник остановился, поджидая Букреева и Батракова. Когда они подошли и откозыряли, он представился: «Командир Н–ской стрелковой дивизии, 18 армии Гладышев». Офицер в меховой безрукавке оказался подполковником, начальником штаба дивизии.
— Поздравляю вас с благополучным прибытием, товарищи, — сказал Гладышев. — Вас немцы хотели подхватить?
— Вы уже знаете? — удивленно спросил Букреев.
— Слухом земля полнится. Или, как говорится, у каждого слуха найдется свое ухо, — пошутил полковник и серьезно добавил: — Я был как раз у командующего фронтом, когда Звенягин радировал о нападении бомбардировщиков.
У Гладышева оказался глуховатый голос, не соответствующий его плотной фигуре. На гладко выбритом упитанном лице пролегли морщины, доказывающие, что ему далеко за сорок. Во всем, начиная от новенькой фуражки и замшевых перчаток до отлично начищенных сапог, правда, сейчас забрызганных росой, чувствовалось, что полковник подготовился к встрече. Аккуратный Букреев с сожалением оглядел свой ватный костюм, прошитый полосами, вымазанные грязью головки сапог.
Командир дивизии держался вначале начальнически небрежно, но после нескольких минут разговора, словно рассмотрев и оценив новых, подчиненных ему, офицеров, стал более прост.
— Костров пока не разжигайте, — сказал он в подтверждение приказания Букреева, — немцы следят. Перед вашим приходом бомбили причалы. К счастью, кроме трех раненых пленных румын, никакого результата.
— И рыбки наглушили, товарищ полковник, — заметил Баштовой.
— Рыбу они мастера глушить. Да… Ваш маршрут вот к той фактории, — Гладышев указал в сторону фермы. — Располагаться придется в степи, не прогневайтесь. Место выберете сами, только биваки должны быть скрыты от воздушного наблюдения. Вы придаетесь полку майора Степанова и от него получите продовольствие и пресную воду. Сегодня же свяжетесь с ним и представитесь начальнику политотдела. Вы их найдете в той же фактории.
Полковник с удовольствием произносил слово «фактория». Это не резало уха, так как на фоне пустынной степи, напоминающей какие‑нибудь льяносы или пампасы, подходило именно такое слово.
- Мы хотели попросить вас добавить нам автоматов, — сказал Букреев. — Нам нужно еще примерно полтораста или двести…
— Для кого?
— Для минометчиков и пэтээровцев. Обычно в десанте, когда выходят из строя минометы и противотанковые ружья, расчеты используются в качестве автоматчиков.
— Отлично. — Полковник подумал. — Автоматы получите. Вы учтите, товарищ подполковник… Видите, как важно быть опытным десантником. Кстати, товарищи моряки, у меня полки не плохие, но в десантах не участвовали.
— Мы знаем, — многозначительно сказал Батраков.
- Не участвовали, — повторил полковник, внимательно присматриваясь к Батракову, — хотя и штурмовали Новороссийск. Очень просил бы вас помочь. Выделите опытных десантников и пришлите в наши подразделения для обмена опытом. Нам предстоит дело серьезное. Слышите?
В направлении Керченского полуострова снова грохнуло одновременно несколько взрывов, пронесшихся над степью рокочущими, как горное эхо, волнами.
— Что там происходит? — спросил Букреев. — Мы тоже обратили внимание.
— Готовятся к приему гостей. День и ночь идут взрывные работы. Строят укрепления…
— Вот оно что. — Баштовой повернулся и прислушался. — Там местность позволяет укрепиться с моря.
— Вы там бывали?
— Как же, товарищ полковник. — Баштовой помял-1 ся. — Вместе с майором Степановым, если мне память не изменяет. Ведь он там воевал в сорок втором?
— Он был там. — Гладышев посмотрел на часы. — Мне пора. Да, я лично в десанте буду впервые. Приходите, кое‑что подскажете. Вы специалисты этого сложного дела.
Букреев, поймав дружеский, но хитроватый взгляд зам-| полита, невольно покраснел.
— Я тоже молодой десантник, товарищ полковник, — признался Букреев.
Полковник приподнял черные, но уже с проседью брови, рассмеялся.
— Впервые? Шутите? Но вы же… — он щелкнул себя по козырьку, — моряк?
— Моряк, так сказать, по призванию, но не по специальности. Я пограничник.
— Пограничники, особенно если с Черного моря, все равно моряки. Одна закваска… Заходите и… тем более потолкуем…
Гладышев дружески распростился со всеми, сел в машину. Вскоре брезентовый кузовок. его автомобиля скрылся на приозерной дороге.
— Ну, как? — спросил Букреев.
— Сказал слепой, побачим, — уклончиво ответил Батраков.
— А вы, Иван Васильевич?
Баштовой помялся. Лицо его было хмуро и совсем невесело.
— Я ничего…
— Тут что‑то не так, Баштовой. Чего опечалились?
— Гладышева я не знаю, а вот майора Степанова помню. Неужели к нему попадем?
— А что майор Степанов? — заинтересовался Батраков.
— Знаю я его, к сожалению.
— Знаешь? Давно?
— Давненько. Еще по керченской операции. Не могу похвалить при всем желании.
— Керченская операция 1942 года, — раздумчиво произнес Букреев. — Наше отступление? В мае?
— Ну, не десант, конечно.
— Как же вел себя майор Степанов во время керченской операции?
— Плохо, — зло выпалил Баштовой. — Попалил людей не за цапову душу.
— А он вас знает?
— Меня? — Баштовой рассмеялся. — Еще бы… Напомните ему Камыш–Бурун. Мы с ним столкнулись на переправе. Дело у нас почти до пистолетов дошло.
Ты парень кипяток, — сказал Батраков, заминая разговор. — По–моему, пойдемте‑ка выполнять приказ и двигать к этой, как ее, фактории…
ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ
Вечером командир полка майор Степанов поджидал Букреева в «фактории». По стенам комнатки ползла грибковая плесень, кое–где штукатурка была отбита и виднелись косые сплетения дранки. В окнах, заколоченных жестью от консервных банок, посвистывал ветер. На койке лежали соломенный матрац, прикрытый верблюжьим одеялом, и тощая подушка. На столике, сшитом из ящичных Досок, возле полевых телефонных аппаратов стояли бутылка водки, выложенная на тарелку свиная тушонка и миска с помидорами и огурцами «желтяками». В углу, возле поставленной торчком мохнатой кабардинской бурки» виднелись два автомата с залосненными ремнями, насыпанные на пол гранаты и с полдесятка крупных таманских арбузов.
Степанов, человек средних лет, худощавый лицом, но округлый в поясе, разговаривал с дежурной по медчасти сестрой, молоденькой девушкой, вызывающе–красивой, с осиной талией, перетянутой желтым ремнем.
— Все же я так и не понял, освободили ли вы южную ферму для медчасти батальона? — спросил майор и окинул печальным взглядом нехитрую снедь, расставленную на столе.
Девушка тряхнула головой, пожала плечами.
— Я спрашиваю, — повторил майор.
— Не можем же мы выгнать своих в степь, чтобы поместить этих… краснофлотских девушек, товарищ майор.
— Что? — Майор сделал строгое лицо.
— Я уже сказала. — Девушка облизнула яркие губы, выпрямилась, опустив руки по швам.
Майор остановил взор на ее высокой груди, подчеркнутой туго затянутым ремнем и гимнастеркой.
— Выполнить мое приказание, товарищ сержант медицинской службы.
Девушка подбросила руку к пилотке.
— Вы приказали мне…
— Погодите, — остановил ее майор, — представьте себе, Тамара, вы дома, к вам приехали гости… Неужели вы так негостеприимны по натуре. Ведь это совершенно не в русском характере.
