Анатолий Тоболяк - История одной любви
Меня пропустили па поле; я поднес вещи прямо к самолету. Около открытой дверцы пришлось подождать — грузчики кидали в брюхо машины громоздкие ящики с консервами.
Мы стояли и смотрели друг на друга.
— Ну, ребята, — сказал я с преувеличенной бодростью. — Летите!
Катя моргнула, губы ее сморщились, на глазах стали проступать слезы. Кротов опустил голову.
— Знаешь, девочка, — вырвалось у меня как-то отчаянно, — дай-ка я тебя поцелую!
Сквозь слезы она улыбнулась, отодвинула шаль и подставила щеку.
— А меня будете лобызать? — хрипло спросил Кротов.
— Давай и тебя.
Мы неуклюже обнялись. Кучум, непривычный к поводку, рвался из рук Сергея, повизгивая.
— Ну, пес, — обратился я к нему, — береги хозяев.
И вот уже дверка хлопнула, но тут же распахнулась опять, и голова Кротова в огромной шапке высунулась поверх руки пилота.
— Борис Антонович, спасибо за все! Приезжайте в стадо работать! Устрою протекцию!
— Уходи, защемлю! — крикнул пилот.
И дверка захлопнулась окончательно.
Я побрел с летного поля, встал у заборчика.
Заурчали моторы; «АН-2», поднимая метель, вырулил в дальний конец взлетной полосы, а потом промчался мимо, прыгая на снежных застругах, грузно оторвался от земли и потянул в сторону сопок.
На поле появились люди с чемоданами. Наверно, объявили посадку на очередной рейс. Мне казалось, что вокруг тишина. Оглохшая, онемевшая планета, где нет Сергея и Кати!
Я представил, как они сидят, прижавшись друг к другу. Рука в руке, лицо к лицу, мысли опережают самолет… Превратиться бы в невидимку, в духа бесплотного и быть всегда стражем за их спиной! Но они разглядят и прогонят. Скатерть-самобранку с дарами жизни расстелить бы перед ними! Пройдут мимо. Стать бы оракулом и нашептывать им на расстоянии мудрые советы! Заткнут уши. Что же отдать им такое, чего они не имеют? Нет ничего такого… Им нет дела до моих заклинаний. Они видят цветные миражи, не различимые дальнозоркостью опыта. А я улавливаю, как ревет время, старя всех и вся, и оглядываю длинную буднюю дорогу, по которой им придется долго шагать…
Через несколько дней редакционный завхоз, наводя порядок к комнате, где жили Кротовы, нашел за шкафом и принес мне толстую тетрадь в коленкоровом переплете. Я просмотрел ее. Это был дневник Сергея Кротова, а в нем письмо Кати.
