Илья Штемлер - Таксопарк
— Ой, девочки, не поверите, — разнесся по коридору ее густой голос. — У Тарутина в парке водитель роды принял у пассажирки. В лесу. И знаете кто?
Стеша отыскала глазами Елену и неумело подмигнула ей всей щекой.
— Сергачев Олег. Вот кто! — победно выкрикнула Стеша. — Молодец-то какой! Я бы умерла от страха.
— Подумаешь, — отозвалась Кривцова. — Помню, один водитель близнецов принял. На доску Почета его поместили. А кто-то внизу приписал: «акушер». Так и приклеилось.
За двадцать лет работы на станции Кривцова запомнила множество историй. Ее ничем нельзя было удивить.
— Добро делать опасно. До синяков зацелуют, — не унималась Кривцова.
Стеша запихнула сумку в шкаф и направилась к столу принимать смену. Уложив свою мощную грудь на скрещенные пухлые руки, Стеша склонила к Елене широкое лицо.
— Что же ты, Ленка? У других он детей принимает, а своих не имеет. Что он тебе-то голову дурит? Взять его надо измором.
— Как это, Стеша? — улыбнулась Елена.
— Как-как. Как я, вот как… Оставляла ему выгодные заказы, оставляла. А потом, думаю, ну его к бесу! Пользуется ситуацией, понимаешь. Только конфеты на март дарит. И все! Перерубила! Он и взмолился. Привык, понимаешь, план за четыре часа делать. А тут покрутись, как все… Так что начинай, подруга. Расставляй силки. А потом — раз, и подруби. Как миленький придет… Ну, что передаешь по смене? Предварительные заказы есть?
— Семьдесят штук, — ответила Елена. — Шестьдесят к поезду и к самолету. Пять к театру. Пять по адресам.
— Маловато что-то. Не вытянуть нам декаду. А я с премии торшер присмотрела. Деревянный.
Стеша стянула с широких плеч черную кофту, повесила на спинку стула и сразу стала как-то полней в своем розовом платье.
— Жена таксиста и на свою премию рассчитывает? Смех! — донесся ехидный голос Кривцовой.
Стеша метнула на Кривцову презрительный взгляд.
— Григорьева моего не знаешь? Станет он кланяться за каждый медяк.
— Смех! — повторила Кривцова. — Ох, не могу!
— У человека несчастье, а ты смеешься, — произнес кто-то из глубины операторской.
Теперь все дружно рассмеялись. Лишь Никитенко сосредоточенно выискивал в ящике очередную фишку с номером таксомотора. Стеша не выдержала, доброе ее лицо расплылось в улыбке. И правда, кто поверит, что муж таксист, а денег нет.
— Не говори никому, Стеша, — не унималась Кривцова. — Люди подумают, что твой Григорьев любовницу дорогую завел.
— Кто? Мой Григорьев? — Стеша еще пуще расхохоталась. — Господи, хоть бы и завел. А то все не как у людей… Придет после работы, влезет в телевизор, только ноги торчат. Геморрой наживает. А с любовницей погулял бы когда-никогда по улице. Все же на воздухе… А что, Кривцова, не пристегнешь моего Григорьева, а? И тебе воздух нужен, гляди, тоща какая.
Кривцова сжала тонкие губы. Удар был точный и злой для старой девы. Елена укоризненно покачала головой.
— А что она? — не унималась Стеша. — Если человек честный, так вроде и ненормальный, да? Ладно. Справку составила?
Елена взяла со стола лист и протянула Стеше. Та бегло пробежала глазами.
— Так-так. Два происшествия? Маловато что-то.
— И третье было. В карты кого-то обыграли. Позвонил по связи. Видно, «скворечник» был открыт.
— В такси обыграли?
— Не сказал. И спросить я не успела, трубку бросил.
— Несколько лет назад такое дело раскрутили. В такси играли… Помнишь, Кривцова? — примирительно произнесла Стеша. Она не любила ссориться.
— Помню. В семьдесят третьем году было, — нехотя поддержала Кривцова. И ей ни к чему ссориться с начальником смены.
Елена вышла на улицу. Только сейчас она почувствовала, какая духота была в диспетчерской — прохладный воздух холодил ноздри, влажным компрессом студил лоб и щеки… Елена медленно двинулась к остановке автобуса, И тут она заметила Олега Сергачева. Он стоял у стены дома с каким-то свертком в руках. И улыбался. Недокуренная сигарета торчала в уголке рта. Расстегнутая у шеи белая рубашка придавала ему мальчишеский вид.
— Наконец-то, — произнес он. — Заждался. Думал, прозевал.
— Обещал вечером заглянуть. — Елена смотрела на Олега обычным своим, чуть насмешливым взглядом.
— Как видишь, не выдержал. Впрочем, и вечером можно встретиться. Если не поссоримся.
Они перешли улицу и свернули за угол, на проспект. По-утреннему немноголюдный, он казался более широким и просторным.
— Да! Тебя можно поздравить? — Елена взяла Сергачева под руку и улыбнулась.
— Спасибо! Сам не рад. Зашел сейчас в парк, все ржут. Вот! Подарили.
Он отогнул бумагу, и из свертка на Елену глянули распахнутые голубые глаза куклы.
— А что? Остроумно! — засмеялась Елена. — Не часто такое случается. Теперь с тобой неинтересно. Все ты знаешь, все ты видел. Даже самое тайное…
— А ведь верно, Ленка, — остановился пораженный Сергачев. — Черт возьми, если вдуматься…
Сергачев выплюнул окурок и покрутил головой. То, что произошло с ним в лесу, вдруг преломилось в ином плане. Не случаем, не эпизодом. А чем-то другим. Значительным и строгим. В сравнении с чем многое кажется маловажным.
Елена достала из сумочки зеркальце и внимательно себя оглядела.
— Встретил утром, после суточного дежурства. Я и накраситься как следует не успела.
— И хорошо. Товар лицом… Посидим где-нибудь, позавтракаем.
Ближайшее кафе было недалеко, через мостик, у кинотеатра.
У входа на мостик два каменных льва вцепились пастью в черные ленты перил, тараща выпуклые белые глаза. Мостик был узкий и крутой. И мужчина, идущий навстречу, четко вырисовывался на фоне золотистой кроны деревьев, словно в подзорной трубе. На мужчине была кожаная шоферская куртка и высокие модные ботинки. Коротко стриженные волосы с трудом удерживали на боку плоскую фуражку.
— Яша? — удивился Сергачев и громко крикнул навстречу мужчине: — Костенецкий! Персонально!
Мужчина раскинул руки и, приблизившись, обнял Сергачева. От куртки пахло крепким духом кожи и бензина.
— Здравствуй, Олег! Здравствуй, Лена! — Яша Костенецкий церемонно подал Елене жесткую ладонь. — Как вам это нравится? Встреча на мосту, а? С бывшим сменщиком.
— А не махнуть ли тебе с нами в кафе «Три поросенка»? Тут рядом. Позавтракаем, — предложил Сергачев.
— Фи, Олег. Ты никак не можешь избавиться от своих английских манер: завтрак в кафе, обед в ресторане. — И, решительно повернувшись, Костенецкий пошел с ними. — Сегодня я имел неплохое утро. — Он взял Елену под руку. — Послушал двигатель у одного частника. Так, что, друзья, нам с вами есть на что посидеть сейчас в этим «поросятах».
— Нам есть на что посидеть и без этих твоих штук, — произнес Сергачев и усмехнулся. Общение с Яшей Костенецким иногда придавало и его речи неуловимый одесский колорит. Просто наваждение…
Костенецкий через голову Елены взглянул на Сергачева.
— Ну, Олег Мартьянович, кого вы держите сменщиком?
— Взял одного. Из школы прямо… Ничего вроде парнишка, пока аккуратный. С полным баком утром выезжаю.
— Машина все старая?
— Обещали новую дать. Только, говорят, директор отказался от новой техники.
— Шо такое, Олег?
Яша даже остановился от удивления.
— Считает, что вначале надо подготовить парк.
— А план? — Костенецкий покачал головой, придерживая ладонью фуражку. — Комбинаторы, умри я на месте. Отказаться от новых машин! Но ничего не скажешь — красиво! Весело живете, Олег! Таких директоров надо показывать за деньги. Ради эффекта готов положить голову.
Кажется, Костенецкий всерьез расстроился. Точно его самого лишили новой машины.
Несколько минут они шли молча.
— Из-за этих дел люди забывают, что идут с дамой, — наконец произнес Яша у самого кафе.
Они заняли далекий угловой столик. Официантка приняла заказ и бесшумно отошла. Яша по-хозяйски переставил на подоконник вазу с блеклой бумажной розой. Крахмальная скатерть топорщилась острыми углами. Олег слегка прижал ладонью пальцы Елены, четко отпечатанные на белой скатерти. Елена улыбнулась. Усталости не было. Лишь немного покалывало веки.
Сергачев перевел взгляд на Яшу.
— Расскажи случай, Костенецкий.
— А! Какие там случаи. Мелкие истории. Какие могут быть на «горбушке» случаи? Скажем, человек взял в пекарне свежий хлеб, а привез его в магазин черствым. Это разве случай?
— Ты что, везешь его через Северный полюс?
— Не! Но если человек заехал на пару минут домой позавтракать?
— За пару минут хлеб не зачерствеет. Если, скажем, человек остался еще и пообедать, а потом и поужинать, тогда другое дело, Яша.
— Исключено. Просто я беру с пекарни задел. А когда его заделали, одному богу известно. И завмаг швыряет мне в голову буханку этого хлеба и кричит, что я у него устроил склад сухарей, он уже дверей не видит… Что делать, люди хотят кушать свежий хлеб! Вот и все наши случаи. Это тебе не такси.
