Владимир Билль-Белоцерковский - Простой пациент
– Куда вы? Туда нельзя! – бросилась вслед за мною женщина.
Профессор вздрогнул. Это был сухощавый старичок, бритый, с узким желчным лицом и злыми мутнозелеными глазами.
– В чем дело? – услышал я тонкий, скрипучий, неприятный голос – Что вам надо?…
– Это бесчеловечно! – задыхаясь от волнения, крикнул я. – Смотрите! – Я сорвал повязку.
– Но здесь не благотворительный дом. Почему ко мне? Любой врач сделает вам эту операцию.
– Но доктор Брайн сказал, что только вы…
– Ваш доктор Брайн – болван! Мне не нужна его реклама. Мой опыт и знания стоили мне больших трудов и денег, и не для того, чтобы размениваться на мелочи; и если каждый, подобно вам, станет приставать ко мне, я вынужден буду закрыть свой кабинет.
– Но я уверен, мистер, что я единственный случай в вашей практике, – смущенно возразил я.
– Но я знаю вас… – Голос его действовал мне на нервы. – Стоит только сделать одолжение одному, как завтра же повалят десятки, сотни…
– Но я не прошу одолжения! Я дам вам расписку. Я работаю.
– Не надо мне вашей расписки! Я не обслуживаю простых людей, не обслуживаю! – кричал он.
– Но я умоляю вас! Неужели мне погибать? Это бесчеловечно. Вы же образованный человек, профе…
– Не читайте мне морали, молокосос! Оставьте меня! Оставьте!
Я не тронулся с места.
– Уходите, иначе я крикну швейцара!
Я не шелохнулся.
Профессор открыл было рот, но тут же поперхнулся и дико уставился на меня. На лице его выразился испуг, потом ужас… Я смотрел на него в упор своим правым глазом. Я не произнес ни звука, не сделал ни малейшего движения, но я чувствовал, как бледнеет мое лицо, как накаляется мозг, как напрягаются нервы, мускулы, замирает сердце, судорожно сжимаются челюсти… Я чувствовал, что я способен на убийство… Терять мне нечего! Все это и прочел профессор па моем лице. У меня не было с собой оружия, но я был достаточно силен, чтобы в момент задушить эту ненавистную мне обезьяну. Наступила тишина. Зловещая тишина. Я даже слышал частый стук пульса в виске. Сквозь красноватую дымку я видел перекосившееся лицо старика, широко раскрытые глаза женщины. Мы трое стояли в застывших позах. Три столбняка.
– Так не желаешь… простых людей?! – прошипел я, чуть пригнувшись.
– Профессор! – истерично взвизгнула женщина. В этом крике слились и мольба, и укор, и приказание, и страх. Этот крик вовремя разрядил душную, смертельную тишину.
– Прошу, – встрепенулся старик. – Са-а-ди-и-тесь… – заикаясь, указал он на кресло.
Я выпрямился, вздохнул и направился к креслу.
За спиной моей слышалось частое дыхание. Профессор что-то пил, долго мыл руки, чтобы успокоиться. А женщина возилась с тазом, с инструментами, роняла их…
Операция была без хлороформа. Это была настоящая пытка. Я едва-едва удержал сознание. Опасность миновала. Неестественно улыбаясь, профессор отказался от моих десяти долларов. Он даже подарил мне пипетку и дал капли для глаз. Прощаясь, он только просил меня никому не говорить, что лечил меня бесплатно.
Примечания
1
Дэм – проклятие.
