Борис Павлов - Айгирская легенда
Рельсы совсем рядом. Подо мной. Они гудят, бьются на стыках, мягко «дышат» на подушке шпал и полотна. Еще не раскатанные в зеркальный блеск, но срослись в одно целое со своими подстилками из щебня и балласта. Ночь прохладна. На рельсах роса. На траве роса. Крупная, чистая. Роса роднит траву и рельсы. Траву и рельсы.
А что роднит людей? С травой. С росой. С рельсами. С людьми? И почему тишина переходит в беспокойство?
Перестук колес. Перестук колес. Перестук колес.
И качка. Сильная. С толчками.
2О чем думали братья Потаповы, старший Геннадий и младший Николай, когда вместе с мастером Владимиром Шадским зимней ночью прибыли на станцию Карламан? Январь 1972 года. Метель шла стеной. Гнала понизу белые струйки, которые перетекали рельсы, оставляя между ними вьющиеся хвосты… Мороз разогнал людей, которые сошли с поезда напротив старенького деревянного вокзала. Парни остались одни. Покачивались ветви берез. Между стволов светились окна вокзала. Но они погасли. Обступила темнота. Их тут не ждали. Возможно, глядя сквозь вьюжный снег, они почувствовали грозную тайну будущей магистрали. Приподнятый настрой, который торопил в дорогу и в пути не давал покоя, вдруг выветрило. Ночевать было негде. И любой теплый уголок у печурки показался бы чудом.
Пошли к вокзалу. В нетопленом зале пол скрипел от мороза. Стали толкаться в запертые двери. Глухо! И вдруг увидели… милиционера. Кто такие? Что тут делаете? Они представились. Он тоже — капитан милиции Федоров. Сжалился над ними, узнав, зачем сюда приехали. Открыл служебное помещение, оказавшееся комнатой милиции. Хотите — спите на стульях, не хотите — дело хозяйское. Другого ничего нет. Хотя не положено тут находиться посторонним. Но раз такое дело… Ломаться не стали, согласились. Подбросили дровишек в печку, сдвинули стулья. Что ж, начало вполне романтичное!
А утром на работу. Нужно было узнать, пришел ли груз для стройки. Стройматериалы, щитовое оборудование для домов. Оказалось, пришел. Значит, надо срочно разгружать, иначе начнут расти штрафы за простой. А мороз — больше сорока. Техника работала плохо. Кран замерзал. Начались конфликты с начальником станции. Несвоевременно подавались вагоны на разгрузочную площадку, никакой заинтересованной помощи. Трест «Уфимтрансстрой» послал на подмогу работников организации «Горем-39». Принимали груз. Строили поселок. Но трудностей не убавлялось, а прибывало, как в половодье.
Вспомнилась Геннадию родина — Чуфарово Ульяновской области. Строили железнодорожные вставки, на перегонах Майна — Вешкайма. Не думали никуда уезжать. Но однажды подошел к братьям мастер Юрий Байгозин и спросил: «Не желаете поехать на новую стройку?» Коротко рассказал о ней. Согласились. Новое всегда интересно! Сказал — трудно будет. Ответили — ничего, выдюжим! Потапов-старший не новичок на «железках», к труду давно припекся. На целине был, осваивал необжитые степные районы Казахстана. Вот хлебнул трудностей! Так что удивить его чем-то трудно. А вот Николай… Вчера у него был день рождения! Совпал с первым днем на стройке, с другим, может, более важным днем рождения — на первой своей карламанской целине.
Владимир Шадский тоже молод. Но не по годам серьезен, деловит. В общем, гвардия подобралась вполне самостоятельная, сознающая ответственность.
Давно мечтали пробиться к промышленным центрам Урала более коротким путем, соединить эти центры сплошной железнодорожной линией. В самом невыгодном положении находились Белорецкий и примыкающие к нему заводы и рудники Тирлянский, Туканский, Авзянский, Инзерский и другие. Эти металлургические и рудные гнездовья как нарочно были запрятаны далеко от больших дорог и таились в глухих горных кряжах. Санный путь да тележный, опасные сплавы по весенней воде становились тормозом, делом невыгодным. Двадцатый век потребовал новых, более высоких скоростей, более надежных средств передвижения. Но заводчики дальше мечты не пошли, не хватало капитальца, да и силенок. Где там прорубиться сквозь уральские хребты и увалы!
По силам оказалось это лишь Советской власти. Уже в 1918 году было принято постановление Совета Народных Комиссаров «…об ассигновании 4600 тысяч рублей комитету государственных сооружений ВСНХ авансом на 2-е полугодие 1918 года на постройку узкоколейной железной дороги Белорецк — Магнитная с тем, чтобы постройка дороги была закончена не позже строительного сезона 1918 года». Но в это время — в июле 1918 года — территория Башкирии оказалась в руках белочехов и белогвардейских частей. Началась гражданская война. Строительство узкоколейки отложили.
В конце двадцатых годов Белорецко-Магнитогорский узел уже был увит рельсами узкоколеек. Пробили путь и в поселок Инзер. Стали подумывать о строительстве широкой колеи, сквозной, до Уфы. Много было планов, прикидок. Намечались проекты с разными вариантами. Но помешала новая война — Великая Отечественная.
И наконец добрались до крепкого орешка! Желанная мечта обретала плоть.
Целина раскинулась прямо от станции Карламан в сторону Белорецка на двести с лишним километров. Немного, вроде, шагать. Да горы на пути, хребты уральские. Сквозь них предстояло проламываться трассе, на большей своей части. Валить лес и расчищать таежные просеки. Взрывать скалы и горные каменные откосы. Расширять речные прижимы. Отодвигать даже русло Инзера. Сооружать высокие насыпи. Разрабатывать глубокие выемки. Пробить тоннель длиною в 420 метров в горе Урус-куль. В горе, наполовину «водяной» и глинистой, наполовину скальной. Построить мост через реку Белую — самый большой мост на трассе: более 300 метров. Кроме гор, больших рек — другие препятствия на каждом шагу. Болота, топи, родники, ручьи и малые речки. Для них тоже «обуздочку» приготовят. Более сорока средних и малых мостов, около двухсот водопускных труб разных диаметров. Через самые большие трубы автобусы пройдут. Через самые узкие — человек. Стоя, в рост или согнувшись. В зависимости от мощи ручья или речки. А для всех этих сооружений надо котлованы рыть, фундаменты строить. Сколько уральской землицы и пород твердых придется переворошить! Цифра, выраженная в миллионах кубометрах, ничего, пожалуй, не скажет. А сколько бетону потребуется, чтобы залить в котлованах фундаменты! А разных конструкций! И все эти работы на каждом километре, а то и чаще. Прежде чем земляное полотно отсыпать, вереницы дыр в земле наделают. Так что же это такое — железная дорога? Из чего, собственно, состоит она? Из рельсов ли только? Да нет: из сплошных мостов она слеплена и труб. Рельсы же — шутят строители — понадобятся для того только, чтобы соединить мосты между собой. Но забыли они о таких весьма существенных «деталях», как новые железнодорожные станции, депо, котельные, новые жилые поселки, торговые центры, школы, детские сады. Как представить все это собранное вместе? Не охватит ли жуть от масштабов трассы, которая должна пропахать нетронутые глухие места? А планировалось же пройти двести четыре километра бойко, словно щи выхлебать за один присест. Двести четыре километра — это путь от Карламана до Белорецка. А до Чишмов? Забыли ту трассу приплюсовать? А это еще сто с лишним километров — с разъездами, станциями, двухпутными вставками и новой, третьей колеей на участке Дема — Чишмы. Ведь дорога-то и называлась в директивных документах Белорецк — Чишмы [1].
Замахнулись смело, по-богатырски. Но замашку природа подправляла. Природа и так называемые недостатки в планировании и управлении. Да и проект не мог до тонкостей учесть всю сложность и разноликость геологии, особенности скального и водяного подземного царства Урала. В мечте и запале не хватало также и других очень важных составляющих.
Но все эти хитрости, однако, на первых порах ребят не касались. У них была своя задача. Они пробивали путь родному строительно-монтажному поезду номер триста сорок, который должен был передислоцироваться сюда, в Карламан, со станции Майна Ульяновской области. Люди. Семьи. Техника. Транспорт. Оборудование. Весь строительный, хозяйственный скарб с общежитиями, детским садом, клубом, жилыми домами. Люди сперва, конечно, будут жить в вагончиках-теплушках и строить поселок. Врезать первые стрелки, укладывать рельсы для тупиков и разгрузочных площадок, забивать первые костыли в главный путь.
Через станцию Карламан проходит старая железная дорога. Как ее называли раньше — «Ишимбайская». Придя сюда из Уфы, она круто сворачивает за станцией Карламан на юг, идет в сторону Стерлитамака и дальше, в Кумертау. А новую, «Белорецкую», бросали прямо на восток. Как по линейке провели ее — до самых гор вытянулась ровнехонько.
Но тогда все трудности были скрыты под снегом. Приходилось лишь мечтать. А это строителям «по штату» было положено. И сквозь настороженность и чувство неизвестности пробивалась к дороге подспудная любовь, как к будущему ребенку, с которым, ой, как придется хлебнуть горюшка!
