Николай Островский - Том 1. Как закалялась сталь
Наше время — время героев. Социализм раскрепостил человеческую душу, поощрил к бурному росту все способности и дарования. Действительность наша богаче, ярче любого вымысла, любой авторской фантазии. Она так богата сильными своеобразными характерами, так бурно растут в наши дни люди, что зоркий, знающий жизнь художник может отыскать среди современников такого человека или таких людей, в судьбе которых жизнь как бы сама воплощает его творческий замысел. И как скульптор, найдя прекрасным мрамор, отсекая и устраняя все лишнее, оставляет лишь то, что пластически воплощает его мечту, так и писатель, облюбовав современника прототипом своего героя, может строить из конкретного жизненного материала порой очень сложное и многоплановое произведение. Так и Николай Островский на конкретном жизненном материале своей биографии написал замечательное художественное произведение, создав исключительный по силе образ положительного героя.
Но книга его отнюдь не беллетризированная автобиография. Нет. Это полноценное художественное произведение, которое может служить образцом, какой строгой эстетической меркой его ни мерь. Павел Корчагин, хотя он, как и Павел Власов, как Василий Чапаев, пришел на страницы книги прямо из жизни, является полнокровным художественным образом, в котором со всей силой обобщены типические черты молодых советских людей.
Перечитывая роман в этом новом собрании сочинений, не устаешь удивляться зрелому мастерству, с каким автор, никогда до той поры литературой не занимавшийся, написал эту книгу. Удивляешься умению, с каким недавний рабочий, красный кавалерист, комсомольский работник владеет законами литературного мастерства, сложной композицией, удивляешься силе, с какой он выписывает любой, даже второстепенный персонаж, наконец языку книги, чистому, лаконически точному, ясному.
В мастерстве, с каким написан первый роман Николая Островского, мне кажется, и заключена одна из сторон его подвига, еще ждущая своего исследователя. Это мастерство досталось автору не просто и не сразу. Оно было постигнуто в результате большой упорной учебы. И в нем с особой силой проявляется неукротимая воля большевика, решившего, несмотря на удары «беспощадной природы», не сдаваться, остаться в строю, приносить посильную пользу обществу.
В письмах его можно найти свидетельство того, как он неутомимо работает над совершенствованием своего первоначального замысла, усложняет сюжетные линии, углубляет задуманные образы, оттачивает слово. Он упрямо очищает роман от всего лишнего, нетипичного, второстепенного, может быть и дорогого ему по воспоминаниям, но отяжеляющего литературные конструкции. Прямое повествование он смело перемежает то записями героев, то выдержками из их дневников и писем. Но все это делает так, что это не утяжеляет книги, не тормозит, а наоборот развивает действие.
До недавнего времени у нас был распространен портрет Николая Островского, созданный по одной из его последних фотографий. Все, конечно, знают этот портрет: угловатое, изможденное лицо, болезненно сомкнутые волевые губы, бессильно опущенные плечи.
Но кто из знающих и любящих творчество писателя, а такими, кажется мне, являются все советские люди, глядя на этот портрет, не испытывал горячего внутреннего протеста? Николай Островский до последнего своего письма, до последней исписанной страницы, до последнего удара сердца был вдохновенным, жизнерадостным большевиком, неутомимым тружеником, могучим внимательным художником. Великий жизнелюб, он весь в своих делах и трудах. Вот таким волевым, неутомимым, жизнерадостным борцом рисуется Николай Островский читателям своих книг. И думается, что живописное и графическое воплощение обаятельного образа этого писателя-большевика является благородной и еще не решенной задачей нашего искусства…
В творческом отчете на заседании бюро Сочинского горкома партии Николай Островский так и говорил: «Перед тем как начать писать новый роман, восемь месяцев были отданы на учебу». Откликаясь на горьковскую статью об языке, которая, по-видимому, произвела на него особое впечатление, он писая: «Для нас, литературной молодежи, только вчера вступившей в литературу, проблема языка, сюжета, композиции является основной проблемой, требующей развернутой самокритики и учебы».
Это говорит автор книги, уже горячо принятой, вызвавшей бурный восторг среди читателей, одобренной прессой и виднейшими литературными авторитетами. В этом весь Островский, литератор, борец, большевик, человек, отдающий всего себя великому делу коммунизма, человек, искренне радующийся своим трудовым успехам, но всегда собою недовольный и жадно, до последнего своего дня искавший пути к постоянному совершенствованию.
Эти же черты он передал и главным героям своих книг, и не только таким, как большевик-балтиец Жухрай, рабочий Артем, Рита Устинович и Павел Корчагин из романа «Как закалялась сталь», но и героям своего второго, незаконченного романа «Рожденные бурей», таким, как Андрий Птаха, Олеся, старший и младший Раевские.
Эти же мысли находим мы в его письмах и речах.
«Да здравствует великая наша борьба!» — восклицает Николай Островский, выступая по радио перед съездом комсомольцев Украины. Этот страстный призыв был лозунгом всей его прекрасной жизни, он является лейтмотивом всех его книг. В этом сила и величие Островского — писателя и гражданина.
Тайну необычайной популярности Николая Островского, силу его прекрасных книг, как мне кажется, хорошо раскрыл Ромен Роллан в своем письме к нему:
«Вы составляете одно целое с вашим великим воскресшим и освобожденным народом, вы сочетаетесь с его могучей радостью, и неудержимым порывом. Вы — в нем, он — в вас».
Книги Николая Островского издавались у нас 394 раза. Они вышли тиражом около девяти миллионов экземпляров. Они переведены на 52 языка народов СССР. Когда эти цифры называешь за рубежом, то даже в глазах друзей, хорошо знакомых с достижениями Советского Союза во всех областях коммунистического строительства, видишь тень недоверия: полно, может ли такое быть.
Когда я как-то назвал эти цифры покойному Мартину Андерсену Нексе, человеку подлинно всемирной славы, он задумался, потом, помолчав, сказал: «О таком успехе может мечтать и гений, — еще помолчал, барабаня по столу своими старчески бледными, но сильными пальцами, и добавил быстро и энергично, как он всегда произносил понравившуюся ему самому мысль: — В его книгах экстракт того удивительного новаторства, какое несет в себе ваша литература».
Эти слова одного из старейших пролетарских писателей кажутся мне глубоко справедливыми, они хорошо раскрывают суть и значение творчества Николая Островского.
Советская литература, запечатлевшая небывалые подвиги своего народа, необыкновенно богата и разнообразна. Но, думается, можно, не погрешив против нее, сказать, что книги Островского у нас самые любимые из того, что создано художниками советского поколения.
Думается мне, что в стране нашей не найдется ни одного человека, который бы не читал этих книг, ни одного юноши, ни одной девушки, которые бы, закрыв только что прочитанный том «Как закалялась сталь», не задумались бы о собственной жизни и не мечтали бы прожить ее так, как Павел Корчагин.
Сила эмоционального и художественного воздействия этого романа такова, что ее можно измерить и совсем необыкновенной мерой: молодежь каждого нового подрастающего поколения считает Корчагина своим живым современником, даже сверстником, учится у него жить, мысленно, как к другу-большевику, обращается к нему за советом в трудную минуту.
Да, это так! В Московском и Сочинском музеях Островского любовно хранятся письма, свидетельствующие о прочности связей, посмертно соединяющих писателя с молодежью его страны.
«Мы думали о тебе, сражаясь с самураями в монгольских степях», — писали танкисты в солдатском, сложенном треугольничком письме, посланном с Халхин-гола.
«Клянемся тебе, Николай, что будем бороться с подлыми врагами так, как боролся ты, — до последнего удара сердца», — записала группа студентов, посетивших Сочинский музей в первый день Отечественной войны.
Я сам видел на фронте у Вислы, как у убитого летчика из планшета вместе с изодранной картой достали исковерканную осколком книгу. Это была «Как закалялась сталь». — Наш товарищ возил эту книгу с собой с первого дня войны, и когда кому-нибудь из нас становилось грустно, он открывал ее и читал вслух, — рассказывали друзья убитого.
Они настояли на том, чтобы книга эта была положена в могилу вместе с прахом их товарища, как нечто от него неотъемлемое.
Молодогвардейцы, борьба которых дала другому писателю сюжет и образы для другой книги о нашей молодежи, как известно, начали подготовку к боевой деятельности с чтения романа «Как закалялась сталь».
