Kniga-Online.club
» » » » Владимир Вещунов - Дикий селезень. Сиротская зима (повести)

Владимир Вещунов - Дикий селезень. Сиротская зима (повести)

Читать бесплатно Владимир Вещунов - Дикий селезень. Сиротская зима (повести). Жанр: Советская классическая проза издательство неизвестно, год 2004. Так же читаем полные версии (весь текст) онлайн без регистрации и SMS на сайте kniga-online.club или прочесть краткое содержание, предисловие (аннотацию), описание и ознакомиться с отзывами (комментариями) о произведении.
Перейти на страницу:

Когда белочехи подняли мятеж, деревню заняли золотопогонники, холеные, обходительные. Адъютантом у полковника вертелся Сашка. Для острастки сплавили по Елабуге четырнадцать зарубленных красных. Самого красного, Гаврилу Селезнева, распяли на крыле ветряка.

Квартировали белые и у Финадея. Пристебался один беляк к Лизе в хлеву. Ганя позвал хозяина. Тот и укокошил лупатого на глазах у трех оставшихся курей — остальную живность пожрали вояки. Спихнул крадче в Елабугу. Никто не спохватился: видать, пустяшный был мужичонка. Лишь Поля узнала: ей Ганя про лупатого намаячил.

Шлепнули Колчака в Иркутске. Полина с годовалой дочуркой Катенькой от зажимистой свекровки перебралась в тятин дом.

Через девять лет прокрался сюда затравленным волком в февральскую пургу Сашка Колмогорцев, провел последнюю медовую ночь с любимой женушкой и сгинул навек.

Началась коллективизация. Стали шерстить зажиточные дома и в Селезневе. Председатель сельсовета Семен Селезнев, сын распятого красного партизана Гаврилы Селезнева, записал Агафона Сторублева в подневольные жертвы международного кулацкого ярма, а Финадея в эксплуататоры. Полина пробовала доказать, что он, наоборот, в гражданскую убил белогвардейца. Однако сам Финадей отрекся от дочерних слов: не марал-де рук, не брал греха на душу.

Его отправили под конвоем вниз по Оби. Вместе с ним выслали и беременную Полину с десятилетней Катей за укрывательство мужа.

Опустел дом Финадея, но чужим людям не дался.

Пробовали в нем поселить каких-то нищебродов-зимогоров, но те и не ночевали даже: якобы выгнало их привидение — смутный белый человек.

Сдается мне, был у Финадея с Ганей уговор. Тот поди и нагнал страху на пришлых. Мог Ганя представляться, мог…

Снова перебралась Лампея в родную избу вместе с Лизой да Гриней из развалюхи хибарки, которую выделил им сельсовет.

А Ганя совсем отбился от Финадеева дома.

Сатана

Мать моя, Полина Финадеевна, не любила вспоминать свое ссыльное прошлое. Однако к старости при каждой застолице слово в слово стала пересказывать одну жуткую историю, которая случилась с ней в ту тяжкую пору.

Когда Вовке, которым мать отяжелела после тайного свиденья с мужем, стукнуло пять годков, занемог дед Финадей и скончался. Зарыли его неподалеку от могилы сиятельного офени-князя Меншикова. Пока дед держался на ногах, мать еще терпела и барачный холод, и болотный гнус. Сама она срубала с лесин сучки, так подле матерой сосны и свалила ее лихоманка.

Днем мать скрипела зубами, ночью скулила бездомной собакой. Хорошо, смирёные деточки получились от Саши: голодные-холодные, а играют себе молчком в тряпичные куклы возле барачной печурки.

Завез Селезневу — мать на дедову фамилию переписалась — к себе на излечение Николай-экспедитор, мой будущий отец. За детьми учредил надзор, а сам то и дело бегал проведать больную. Выходил подопечную и поставил сторожить склад с пилами, топорами, телогрейками. Навздевает мать телогреек на Катю с Вовкой, затопит печурку и шьет из рвани всякую одежку детям и себе.

Как-то, обняв ружьишко, задремала она. И причудилось ей, что ворвался в сараюшку с завитыми-перезавитыми рогами снежный баран. Заметался по углам, зацокал, замемекал и затих, вытаращив глаза на дверь.

В дощатой коляске на деревянных колесиках въехал Сатана. Обличьем как мужик, только нос свернулся большущей бородавкой. Весь заскорузлый, ноги в рыжих волосищах, и колени как две красные плешины. Кнутом о трех концах пощелкивает чертей, только шерсть клочьями лезет. Плохо, дескать, коляску тянут. А чертям от сатанинского кнута одна сладость. Пихают друг дружку, под кнут норовят угодить. Глаза у Сатаны изменчивы. Когда он в в благодушестве, рыжие зрачки отливают кровавым. Понужнет чертяк — зрачки ровно белки в колесе — и проваливаются глаза внутрь. Вместо глаз дыры, и идет из них тогда быстрая бесшумная стрельба.

Посмотрел Сатана на мать — она и очнулась от страха. Схватила в охапку детей — и в барак. До утра с ней отваживались.

Очень она была напугана страшным видением. Истолковала его как знак неминучей гибели в этих богом проклятых устьобских урманах. Заметалось сердчишко ее от страха, помутился разум. Молода еще была, тридцать лет всего-навсего, жить хотелось. Вот и надоумилась бежать куда глаза глядят. Да далеко ли с ребятишками-то убежишь? А бежать надо: умирать не хочется — Сатана из головы не идет. Кто знает, как бы все обернулось? Да смутил ее окончательно Николай-экспедитор:

— Сгинешь ты здесь, Полюшка, и деток загубишь. Давай маханем к мамане моей в Среднюю Азию. Вверх с лесом поднимемся по Оби до железной дороги. А там до Сталинабада. О детях не думай, все одно их в детдом определят — никуда они не денутся. А мы их потом выхлопочем, выпишем из детдома-то…

Ох Сатана, Сатана — пугало человеческое. На что ты толкнул бедную мать мою!

Мучилась, мучилась Полина Финадеевна да поддалась на уговоры своего врачевателя, сбежала с ним в теплые райские края.

Все вышло, как и говорил будущий папаша мой, все обошлось: подобрало Советское государство сирот, не дало Кате и Вове сгинуть.

Из всех невзгод, выпавших на ее долю, испытание Сатаной было самым жестоким. Видно, потому причудившийся ей Сатана в последних ее рассказах превратился в реальность. Будто бы ей он не примерещился вовсе, а был на самом деле, наяву.

…Тогда мы с ней гостили в Селезневе.

— Посмотрел Сатана на меня — я ажно ружьишко выронила, и руки не могут крест сотворить, — обычно так заканчивала мать свой рассказ. Но теперь она вставила самую малость. Но какую! — Очнулася: гвозди рассыпаны, телогрейки с пилами раскиданы, снегу намело, а по сугробу колея и следы от копыт.

Лукавством своим Полина Финадеевна как бы оправдывалась перед матерью своей, перед всей селезневской родней. Дескать, было от чего сдуреть…

Но в голове у ветхой бабки Лампеи текли чистые, свежие, как родниковые струи, мысли:

— Истинно дедушко Финадей мудрствовал. Всякое чудо, адово ли, божье ли, во испытание человеку дадено. Сплоховала, доча, смалодушила, вот и терзаешь себя до коей поры, дедко Сатану вспоминаешь. Да прощена ты, доченька, не при сыне твоем будет сказано, людьми прощена. А жизнь, та по-своему судит. Вот ведь не вместе мы, а у дедушки Финадея на другое надежа была. Верю я, все так и было, как ты сказываешь. Но кабы не детушки твои, забрал бы тебя Сатана на муки вечные. Дети — ангелы, спасение наше. Не по силам сатанинским когтям их чистые души.

Бедная мать моя, Полина Финадеевна, самая обыкновенная женщина! Может, и не любил я тебя так сильно, как хотелось бы мне, как пишут о сыновней любви в добрых книжицах. Стара ты уже и немощна. И все обрывается во мне при мысли, что когда-то тебя не станет. Спасибо тебе, что ты жива у меня. Живи! Слепая, недвижная, искореженная недугом — хоть какая живи. Только живи!

Иголки

Родился я перед самой победой. От той среднеазиатской поры в памяти моей осталась такая картина: иду я по жгучим песчаным волнам в одних трусишках и бережно несу соседям Зыковым пиалку с горячими варениками, политыми хлопковым маслом.

Дорогое воспоминание. Осознал себя не под разрывы бомб, не в промозглый неуют и даже не в серые будни, а в радости от теплой земли, от сияющего солнца, от человеческой доброты.

Однако солнце Средней Азии недолго грело нас.

Преподобного папашу моего по снабжению командировали на Урал, где его окрутила какая-то бабенка, и он забыл про нас, про меня.

Мать подождала, подождала и надумала ехать на родину, в Селезнево.

Бабка Матрена криком кричала, не отпускала нас и проклинала своего сына, вертихвоста и кобеля. Для утешения у нее пока оставалась сестра моя Катя, которая заканчивала в Сталинабаде педтехникум.

Мы же втроем: мать, брат Володя и я — отправились в путь домой.

Нелегко было матери оторваться от места, где пообвыкла сама, где учились дети, где родился я, ее младшенький. Но слишком быстро и легко пришла к ней новая обустроенная жизнь. А потому казалось ей, что подует ветер и опять пригонит тяжелые облака и опять наступят сумерки. И она гнала от себя непрошеные боязливые мысли, точно они могли и в самом деле закрутить ветер. И она работала и работала, стараясь думать только о работе и детях.

Сквозь стену, возведенную ее исступленным трудом, не проникали ни память, ни мечты — все могло нарушить, казалось, устоявшуюся уже жизнь.

И ветер подул…

Месяц мучились в дороге.

Три года уже как кончилась война. Но великая река о двух потоках — с запада на восток и с востока на запад — несла в себе боль войны, несла с собой ее мусор.

Эвакуированных битком в поездах и на вокзалах. Шныряет шпана. Чуть отпустил чемодан — был и нету. Востро держаться надо. Глаз да глаз нужен. Не то, как та тетка, волосы на себе рвать будешь.

Перейти на страницу:

Владимир Вещунов читать все книги автора по порядку

Владимир Вещунов - все книги автора в одном месте читать по порядку полные версии на сайте онлайн библиотеки kniga-online.club.


Дикий селезень. Сиротская зима (повести) отзывы

Отзывы читателей о книге Дикий селезень. Сиротская зима (повести), автор: Владимир Вещунов. Читайте комментарии и мнения людей о произведении.


Уважаемые читатели и просто посетители нашей библиотеки! Просим Вас придерживаться определенных правил при комментировании литературных произведений.

  • 1. Просьба отказаться от дискриминационных высказываний. Мы защищаем право наших читателей свободно выражать свою точку зрения. Вместе с тем мы не терпим агрессии. На сайте запрещено оставлять комментарий, который содержит унизительные высказывания или призывы к насилию по отношению к отдельным лицам или группам людей на основании их расы, этнического происхождения, вероисповедания, недееспособности, пола, возраста, статуса ветерана, касты или сексуальной ориентации.
  • 2. Просьба отказаться от оскорблений, угроз и запугиваний.
  • 3. Просьба отказаться от нецензурной лексики.
  • 4. Просьба вести себя максимально корректно как по отношению к авторам, так и по отношению к другим читателям и их комментариям.

Надеемся на Ваше понимание и благоразумие. С уважением, администратор kniga-online.


Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*
Подтвердите что вы не робот:*