Часы - Лев Маркович Вайсенберг
Запасы нефти и нефтепродуктов достигли невиданных для Баку размеров. И с каждым днем они возрастают. В резервуарах находится около трехсот миллионов пудов. Резервуары стоят отяжелелые, болынеживотые, точно дети, больные водянкой. Они пухнут от переполнения. Вот-вот нефть переплеснется наружу и потечет по улицам, обесценивая боны, выбрасывая рабочих с промыслов, сея голод и нищету, отчаяние и — революцию.
Близится день полугодовщины расстрела двадцати шести Комиссаров. Пролетарии готовятся ко всеобщей забастовке. Ждут столкновений.
Готовятся и оккупанты. За два дня до траурного шествия британский штаб присылает в газеты очередное опровержение участия Тиг-Джона в расстреле.
«Вы производите необоснованные и ложные нападки на английских офицеров…» — бессильно ворчит штаб.
В день полугодовщины в оперном театре идет митинг. Три тысячи человек спрессованы в ложах, в партере, на балконе, на галерее, в проходах. Капельдинеры с золотыми галунами сметены, как соломинки наводнением.
— Это только репетиция, — говорит Сергей, выходя на воздух из-за кулис, где мы провели весь вечер среди организаторов митинга.
На другой день я задаю нетактичный вопрос мистеру Твиду:
— Скажите, мистер Твид, как вы думаете, виновато английское командование в расстреле?
Лицо мистера Твида становятся хмурых,
— Не знаю, — отрезает он.
Я еще никогда не видел такого злого лица у мистера Твида.
Закон джунглей
До реки великой, реки Евфрата, будут пределы ваши…
(Книга Иисуса Навина.)
Границей Индия должен быть Тигр.
(Лорд Керзон.)
Я наблюдаю грызню хищников, упорную, ожесточенную. Население не видит ее. Лишь время от времени отражения борьбы, лишенные красок, падают на страницы официоза. Я наблюдаю, распутываю, я постигаю закулисную ссору двух нефтяных хищников: американского Стандарт Ойл и английского Ройал Дэтч Шелл.
Вот исходный пункт: мне известно, что в городе находится некий мистер Томас, представитель, если хотите, агент Стандарт Ойл; он стремится завязать сношения с нефтепромышленниками по вопросу о вывозе двенадцати (шесть плюс шесть) миллионов пудов керосина по тридцать четыре доллара за тонну. Это значит, в карманы промышленников притечет семь миллионов долларов. Хрустящих, настоящих американских «зеленоспинок» с портретами почтенных президентов…
Вечером я работаю за столом в конторе. Дверь из кабинета мистера Твида плотно прикрыта. К Твиду приехал гость из Тифлиса, англичанин. Видимо, Стокс. Они сидят там с обеда. О чем говорят они? О чем совещаются? Я напрягаю слух, но персидский ковер прячет их голоса.
Вдруг дверь открывается. Мистер Твид просит меня в кабинет. Гость дарит мне кивок головы.
— Переведите, пожалуйста. — протягивает мне Твид бумагу, — Лондонская контора, спешно.
Я выхожу, оставляя дверь приоткрытой. Я перевожу на английский.
«Азербайджанскому правительству сделано со стороны Стандарт-Ойл очень серьезное предложение касательно вывоза керосина по выгодной цене. Майор Руль уверяет, что в случае согласия Азербайджана британское командование и американцы пресекут всякие попытки помешать обоюдному выполнению договора. Поскольку будет подписан договор Азербайджана с американцами, со стороны британского командования будет дана всемерная помощь как по реквизиции резервуаров, уменьшению до минимума попудного сбора, так и в противодействии итальянцам, если бы последние вздумали ставить преграды, — вплоть до прекращения кредита, оказываемого Италии Соединенными штатами…»
И так далее, и так далее. Дружба между американским Стандарт-Ойл и британским командованием растет с каждой строкой.
Значит, старые враги примирились? — решаю я.
Но тут возникает одно противоречивое обстоятельство.
— Эти идиоты вместе с майором Рулем с ума сошли, — доносится до меня сквозь приотворенную дверь голос тифлиссца. — Черт их дернул связываться с американцами. Этого не будет, Твид. Мы отстоим наши позиции. Я говорю, Твид.
«Что за чертовщина? — недоумеваю я. — Посылают бумагу в Лондон, что командование готово поддерживать американцев, и тут же: черт их дернул связываться с американцами! Получается, что командование идет протий английского Шелла? Да еще в союзники берет Стандарт-Ойл? И все это после нескольких месяцев дружбы? Непонятное дело!.. С чего это снята копия, которую они отсылают в Лондон? Ах вот: «Доклад Азербайджанской, комиссии, ведущей переговоры с майором Руль относительно некоторых спорных вопросов нефтевывоза»… Но откуда у них сама копия?»
Противоречия захлестывают меня. Спустя несколько дней я читаю в газете, что сделка, предложенная со стороны Стандарт-Ойл, в совете съезда нефтепромышленников вызвала возражения. Там говорилось в таком духе:
Стандарт Ойл хочет закупить двенадцать миллионов пудов керосина? Хорошо, очень хорошо. Но что это означает? Это означает, что на мировом рынке ощущается недостаток в керосине. И следовательно и поэтому — запродажа вряд ли желательна. А если и выпускать керосин, то уж во всяком случае не через конкурента, каковым является Стандарт-Ойл, а непосредственно…
«То есть через Шелл», понимаю я.
Это из Баку-то запродажа вряд ли желательна? Из Баку, когда здесь скопилось триста миллионов пудов нефти? Когда… Я вспоминаю письмо Коломийцева, его отчаянную мольбу о трехстах пудах бензина, мольбу гибнущего от жажды. «Если в этом году бакинская нефть не будет получена Россией, то возможны тяжелые, надолго непоправимые потрясения, может быть даже полный крах. Но так не будет, не будет.
Я иду к Сергею. Он радушно встречает меня. Мы ставим чайник. Он вытаскивает из ящика стола кулек с монпансье и начатую пачку печенья. Мы сидим за столом. Что произошло за последние дни? Я признаюсь Сергею. что не в силах распутать этот англо-американско-азербайджанский клубок.
— Смотри! — Сергей сует мне под нос газету. — В Париже идут переговоры о выдаче Англии мандата на 3aкавказье. Теперь понял? Не понял? Вот дурень! Да ведь это взятка американцам. Взятка сверху, чтобы они не артачились с выдачей мандата. Томсон и Руль действуют по приказу сверху. Ну, а Шеллу, конечно, это дело не нравится. Вот он выправил ошибку Томсона и майора Руля. Понял?
— Эге!.. — смекаю я: — ты хитрый, Сергей.
Поздно вечером я ухожу от Сергея домой. По узкой темной лестнице я подымаюсь к себе в комнату. Осторожно, чтобы не задеть ведро с помоями. У нас уже спят. Южная ночь.
Я лежу на балконе на дырявом матраце и курю трубку. Из окна соседей падает сюда сноп света. Я ухитряюсь читать повесть «Маугли» Киплинга, из «Книга джунглей», взятой у Гемса. Там написано:
«Шер-Хан, Великий меняет место охоты. В будущем месяце он будет охотиться в здешних горах.
(Шер-Хан был тигр, живший у реки Вайнтунги, в двадцати милях.)
«Не имеет права, —
