Виктор Шкловский - Тетива. О несходстве сходного
Метафорический ряд вытесняет ряд географический.
Герой-путешественник, человек, который должен ехать, вместо этого подолгу пребывает на одном и том же месте. Несколько глав обозначены как происходящие у ворот сарая, в котором стоит экипаж. Возобладало время внутреннее, время сознания героя, его анализ событий. Произошло то, что иначе повторилось в анализе внутреннего мира героев современных антироманов.
Все сделано сознательно.
В текст романа введена классификация путешественников, в которой главной новостью является рубрика: «путешественник сентиментальный».
Путешествия обычно обоснованы розысками или спасением героини, которую хотят выдать замуж насильно.
Иногда поездкой для вступления в армию претендента.
Традиционно в старых романах пребывание в тюрьме.
«Тюремное время» иногда дает мотивировку изменения описания.
Это могло быть реальным, если бы не было постоянным. Герой живет, потом совершает какой-нибудь незначительный проступок, обыкновенно – запутывается в долгах, оказывается несостоятельным должником и попадает в тюрьму. Тюрьма как мотивировка остановки применялась Филдингом, Смоллетом и в несколько пародийном виде Диккенсом.
Пиквик садится в тюрьму добровольно. Он богат, по не хочет заплатить по ложному иску вдовы, которая утверждала, что он сделал ей предложение и потом ее обманул.
Материал романа «Посмертные записки Пиквикского клуба» пародийно-условен. Это видно и в масштабе маршрута путешествия Пиквика. Причины путешествия, события путешествия, сам клуб пиквикистов пародийны.
Это – посмертное завещание бытия старого жанра.
Вернемся назад.
Называя книгу «Историей», Филдинг хочет подчеркнуть свое право передать жизнь такой, «какая она есть», а не такой, «какой она должна быть». «История» здесь одежда реальности.
Обычно герои романа добродетельны, сдержанны и верны женщинам. Верность их изумительна, а искушения разнообразны.
Том Джонс – герой истории, а не романа. Он много ест, много пьет, все время изменяет Софье, которую он все же любит, и совершает такие рискованные поступки, как получение от аристократки, леди Белластон, за свою любовь денег. Том Джонс подкидыш, приемыш богатого человека, который не знает, что он, благодаря интриге, принял в дом собственного племянника. Потом он изгоняет этого племянника из дома, все еще не зная о его происхождении. И Том Джонс, воспитывавшийся как джентльмен, вынужден вести жизнь привлекательного проходимца, идущего охотно на исполнение чужих желаний и всеми прощаемого. Он вне общества и тем привлекателен.
Том Джонс живет не по законам морали, а по потребностям сильного, красивого человека. Перед нами «достоверная работа историка» с вымышленным героем.
Филдинг считает, что он «...творец новой области в литературе», – он создает выборочную историю, которая сама руководит расписанием движения карет – глав; что он не историк: он писатель – хозяин времени. «Пусть же не удивляется читатель, если он найдет в этом произведении и очень короткие и очень длинные главы, – главы, заключающие в себе один только день, и главы, охватывающие целые годы, – если, словом, моя история иногда будет останавливаться, а иногда мчаться вперед».
Условность в конце концов торжествует. Карета истории прибывает на станцию узнаваний. Герой получает богатство, и жену, и законных детей – движение кончено.
Временное течение романа Филдинга разномасштабно. Годы часто проходят в промежутках между главами и так называемыми книгами романа.
Всего в романе восемнадцать книг.
Пропуски и беглость первоначальных описаний позволяют автору сохранить тайну происхождения Тома Джонса Найденыша. Намеки на его происхождение даются, но нарочно разделены такими большими промежутками, что сопоставить их не хватает памяти.
Но они подготовляют некоторую правдоподобность традиционного узнавания в конце романа. Уже ласковые взгляды, которые бросила на Найденыша строгая сестра господина Ольверти – Бриджет (истинная мать Найденыша) , являются намеком на тайну рождения.
В романе до последнего момента мы имеем последовательные указания на ложный след в вопросе о происхождении героя.
История Тома Джонса идет параллельно другой (довольно скучной) – путешествия его добродетельной невесты Софьи.
Переход к истории с Софьей также служит мотивировкой пропусков.
Для того чтобы показать, как идет время в романе «Том Джонс Найденыш», сообщаю несколько данных.
Книга первая – экспозиция, она проходит вне времени, подготовляя нас к действию.
Сколько лет и дней проходит в первой книге – сказать не можем; сам Филдинг этого не определил.
В заголовке ко второй книге сказано, что действие ее продолжается два года. Книга третья: пропуск и убыстрение действия, – в ней проходит пять лет. Четвертая книга повествует о годе. Пятая – о полугоде. Шестая – о трех неделях. Седьмая – о трех днях. Восьмая – о двух днях. В девятой вводятся новые действующие лица и действие продолжается двенадцать часов. В десятой история продвигается вперед на двенадцать часов: часть кончается бегством Софьи, которая совершенно основательно заподозрила Джонса в измене.
Одиннадцатая книга охватывает около трех дней и посвящается главным образом Софье.
Книга двенадцатая содержит повествование о трех днях.
Книга тринадцатая охватывает период в двенадцать дней. Книга четырнадцатая содержит описание двух дней. Следующая – еще два дня. Подчеркиваю, что эти временные показания даются в подзаголовках книги и значение их выделяет сам автор.
Книга шестнадцатая охватывает период в пять дней, семнадцатая охватывает три дня, и в ней дается кульминация всего романа: Джонс попадает в тюрьму, он оклеветан. Тюрьму посещает мнимая мать Джонса – его любовница. Потом он, выслушав рассказ слуги-парикмахера, приходит к мысли, что им совершен грех Эдипа. Жена одного человека, который пытался в дороге ограбить Джонса, но был им обезоружен, прощен и снабжен деньгами для спасения семьи, пытается защитить Джонса. Книга восемнадцатая раскрывает всю интригу. Ольверти узнает от мнимой матери Джонса, что она была подкуплена сестрой Ольверти для того, чтобы принять на себя грех рождения подкидыша. Па самом деле Джонс – племянник Ольверти.
Одновременно открывается, что сестра Ольверти написала ему об этом письмо, но письмо было перехвачено ее вторым сыном – врагом Джонса, который сам хотел стать мужем Софьи.
Герой оправдан и после быстрых извинений перед Софьей, охотно прощающей красавца, становится ее мужем. Действие романа кончается. Кончается там, где начинаются романы XIX века.
Конвенция реального времени установлена, конвенция «правдивой истории» осуществлена, но снята условным концом.
Роман Стерна пародирует реальное время. Жанр только что установил свои временные законы и немедленно их пародирует. Стерн изменяет материал показа и способы анализа. Он как бы вводит увеличительное стекло, через которое он рассматривает переживания героев. Переживания даются не в прямом своем виде, а в пародированном.
Пародирование заключается не только в подчеркивании эксцентричности анализа действия, но и в оговоренном торможении события.
Например, главы 10, 11, 12 и 13-я происходят в то время, когда двое действующих лиц сходят по лестнице с одного этажа на другой. Автор любуется своим затруднением, он не знает, как закончить разговор, и кончает, как мы сказали бы теперь, «затемнением», обрывая этот разговор цифрой, обозначающей новую главу.
Пушкин хорошо знал Стерна, но его конвенция времени – пушкинская для выбора материала, а не стерновская. Стерна он цитирует всегда открыто.
Время «Евгения Онегина» исчислено по календарю, как говорит сам Пушкин. Но изменение характеров героев совершается вне времени.
Время пунктизируется сменой глав и строф, сменой времен года, замечаниями автора.
Автор входит сам как наблюдатель, как оценщик событий, обстановки и времени, оценщик значимости действий и переживаний.
Это авторское время становится способом подвигать события и не только заполнять пропуски, но и осмысливать их.
Метод введения «личного героя» в историю в «Капитанской дочке» условен.
Пушкин хотел связать восстание Пугачева с дворцовым переворотом, который сделал Екатерину императрицей, а Петра III покойником. Старик Гринев остался верным Петру III и попал в деревню, в ссылку, как предки Пушкина.
Пушкин пишет от лица Гринева: «Отец мой Андрей Петрович Гринев в молодости своей служил при графе Минихе и вышел в отставку премьер-майором в 17 ...году». Андрей Петрович с тех пор жил в Симбирской деревне, где женился на дочери бедного тамошнего дворянина.
Упоминание имени Миниха точно дает недописанную дату – 1762 год. Значит, он, так же как предки Пушкина, «верен оставался падению третьего Петра». Значит; Андрей Гринев женился не раньше 62-го года, сын его мог родиться в 63-м.
