Человек-амфибия. Лучшее - Александр Романович Беляев
Печаль же ра-адости залог…»
— Вы с ума сошли! — услыхал я за собою голос Норы. — Вас могут услышать. Петь на морозе?! Вы простудите горло.
— Да, я с ума сошёл! Пусть услышат. Пусть простужу горло. Никола жив! «Ноздря Ай-Тойона! Есть!»…
— Что с вами, Георгий? — впервые назвала меня Нора по имени.
Я вдруг схватил её, поднял на воздух и закружил по площадке.
— Сумасшедший! Пустите меня и расскажите, в чём дело.
— Ух, слушайте! Всё прекрасно. Я получил весть по радио. Никола жив! Он отнёс моё письмо по назначению. Мы должны ждать скорого наступления событий. Пленённый воздух скоро будет освобождён. И мы с вами скоро взлетим на воздух! Но это ничего. Постараемся бежать в последнюю минуту, когда над нами зареют бомбовозы. О, это будет великолепный день!
— Георгий, неужели это правда? — воскликнула она, и румянец вновь показался на её щеках.
Её радость была не меньше моей. Однако скоро сияющее лицо девушки омрачилось. Я уже мог безошибочно читать все оттенки выражения этого лица. Она опять думала об отце. Его поведение всё ещё оставалось для неё мрачной загадкой. Потом мысли Норы приняли другое направление.
— Вам пока не надо отправляться в опасное путешествие, — сказала она. — Это хорошо. Но вообще радоваться нам ещё преждевременно. Мистера Бэйли не так-то легко победить. Он будет защищаться до последней крайности. Он страшный противник.
— Пустяки! — крикнул я. — Не может один человек устоять против сил всего государства, против мира.
— Как знать? — ответила Нора. — Вы не можете вообразить, какими страшными орудиями разрушения обладает мистер Бэйли.
— Но по крайней мере это будет борьба, а не безропотное подыхание. И потом… у мистера Бэйли есть «внутренние враги». Правда, их немного, но они могут быть опаснее вражеских армий.
— Этих внутренних врагов только двое: вы и я, — сказала Нора. — Но вы правы. Они могут сделать много. О, если бы и мой отец!.. — Она опустила голову.
Потом вдруг выпрямилась и решительно сказала:
— Настанет минута, и я поставлю отцу прямой вопрос: друг он или враг — ледяной ветер вдруг потянул снизу. Из кратера послышалось гудение.
— Вентилятор опять заработал, — сказала Нора. — Мистер Бэйли спешит переработать остатки воздушного сырья. Холодно… Идём…
В этот вечер я простился с Норой, унося с собою воспоминание о её улыбке, как будто я увидел солнце после долгой зимы.
И опять я уселся за радиоприёмник.
«Коминтерн» передавал последнее правительственное сообщение.
Начальнику экспедиции Ширяеву удалось установить центр направления ветров. Правительство снаряжает новую экспедицию для полного выяснения причин необычайного поглощения воздуха на такой-то широте и сто тридцать пятом градусе восточной долготы.
Я улыбнулся, выслушав это сообщение. Я знал, что Ширяев никуда не двигался из Верхоянска. Честь открытия «точки поглощения воздуха» была приписана ему по моему совету, чтобы отвести от меня подозрение мистера Бэйли, которому, конечно, будет передана эта важная радиотелефонограмма. Я представлял, как взбесится мистер Бэйли, узнав, что местоположение его подземного городка уже открыто. Это должно показаться ему тем более правдоподобным, что его мощные вентиляторы некоторое время бездействовали, и работники экспедиции могли довольно близко подойти к кратеру без риска быть втянутыми воздушным потоком.
Как обычно, наше правительство действовало быстро и решительно. К сожалению, я ничего не мог сообщить Реввоенсовету о вооружённых силах мистера Бэйли: это для меня оставалось тайной. Мне удалось только узнать, что население городка не превышает пятисот человек. Меня сначала удивляло такое небольшое количество рабочих и служащих. Но у мистера Бэйли всё было механизировано и рационализировано до последней возможности.
Пятьсот человек против целой армии — ничтожная горсточка! Но какие машины истребления пустят в ход эти люди? Я мог только предупредить наших бойцов, что борьба предстоит трудная и надо быть готовым ко всяким неожиданностям.
Так или иначе, развязки ждать недолго. Карты сданы, игра начата…
* * *
Мистер Бэйли приказом объявил городок на военном положении. «Гарнизон» подготовлялся к осаде. На гребне кратера появились сторожевые вышки с установленными на них радиоухпами, улавливавшими звуки. В склонах с внешней стороны кратера открылись люки, о существовании которых я не знал, и иллюминаторы с толстыми стёклами. Грозные дула пушек выглядывали из отверстий люков. Как будто облегчая путь врагу, гигантские вентиляторы опять бездействовали.
Приближалась весна. Стояла тихая, безветренная погода. Солнце после зимней спячки начало выглядывать из-за горизонта, освещая снежные вершины гор багровым светом.
Настали дни напряжённого ожидания. Но в городке не чувствовалось особого оживления. Он казался таким же безлюдным и мёртвым, как всегда. Работы в лабораториях не прекращались. Но, по-видимому, лаборатории и мастерские работали теперь «на оборону». Беспрерывно сновали подъёмники, доставляя снаряды на скрытые батареи. Машины заменяли целые армии людей.
Я и Нора по-прежнему занимались в нашей лаборатории, превращая длинные столбцы формул профессора Энгельбректа в новые способы обработки в переработки нашего воздушного «сырья». Мы проделывали ряд опытов, не зная их конечного синтеза, их результатов и целей. Это очень заботило Нору. Быть может, мы способствовали изготовлению новых способов истребления человечества? На вопросы Норы отец не отвечал ничего определённого.
Вечерами мы с Норой выходили на нашу площадку и наблюдали пустынное небо. Летучих вестников не было (я был убеждён, что новая экспедиция появится на крыльях). Главные Воздушные Силы СССР находились далеко от нас, и я высчитывал, как скоро они могут быть сюда переброшены. По моим расчётам, должно было пройти ещё несколько дней, прежде чем аэропланы зареют над нашими головами, неся нам смерть, но человечеству освобождение…
— Смотрите, как будто у орудий появились люди, — сказала в один из этих томительных вечеров Нора.
Я посмотрел на тёмные люки и увидел движущиеся тени. Очевидно, радиоуши уловили приближение аэропланов, и защитники городка готовились к воздушной атаке.
Мы с волнением ожидали, что будет дальше. Кругом всё было тихо. Солнце зашло за горизонт, и только ущерблённая луна тускло освещала дикий пейзаж, расстилавшийся у наших ног. Было холодно, но мы не уходили.
Прошло не менее часа. И вдруг яркий свет ослепил нас. Десяток огромных прожекторов вспыхнул кольцом вокруг кратера, далеко освещая окрестности. Из полярной ночи мы как будто перенеслись в сияющий тропический полдень. Когда глаза привыкли к свету, мы увидели на горизонте несколько серебристых стрекоз. В то же время уши наши уловили едва заметный рокот моторов.
— Летят, — в волнении сказала Нора.
— Да! — тихо ответил я, следя за тем, как далеко на западе маленькие стрекозы превращались в ласточек, ласточки в соколов… Всё ближе, ближе… Раз, два, три, четыре… пять, шесть… семь, восемь, девять, десять… Целая стая,
