Евгений Поповкин - Семья Рубанюк
Ее умение во всем и со всеми быть простой и непосредственной молодежь быстро оценила. Комсомольцы и ребятишки наперебой старались придумать, подсказать что-нибудь новое, чтобы заслужить у Полины короткую похвалу: «Молодец!» или нежное: «Ты — мое золото!»
Но, приходя поздно вечером к себе домой, в маленькую комнатку в хате школьной сторожихи, Полина старалась поскорее лечь и заснуть, чтобы не остаться наедине со своими мыслями.
Память настойчиво воскрешала перед ней тот солнечный летний день, который она провела в последний раз вместе с Саввой.
Накануне она уговорила его поехать в пионерский лагерь «Запорожстали», где когда-то работала вожатой отряда. Они, вспомнив детство, весь вечер резвились, как дети, побыли с ребятишками на традиционном костре. Глядя на тлеющие искры догорающих веток, на шумную детвору, на веселое, ставшее вдруг по-мальчишески беспечным и озорным лицо Саввы, она думала тогда: «Как хорошо жить!»
Впереди все рисовалось безоблачным и светлым. Оба они — студенты выпускного курса — давно решили ехать работать в село вместе, и до этого желанного дня оставалось совсем немного.
А в полдень, уже собираясь в город, они услышали по радио речь Молотова о нападении гитлеровских полчищ. Полина смотрела в лицо Саввы; он сильно волновался, хотя и старался этого не показать.
В сентябре она узнала, что Савва, ушедший на фронт добровольцем, погиб под Киевом, и после этого ей было невыносимо трудно видеть молодых мужчин, почему-либо оказавшихся не на фронте, а в эвакуации.
А теперь эта встреча с Петром Рубанюком! Он удивительно был похож на Савву! И не только внешностью — глазами, голосом, улыбкой, смуглым румянцем; Савва был таким же деятельным и энергичным, так же, как Петро Рубанюк, умел зажигаться на работе, ладить с людьми, увлекать их тем делом, которым сам увлекался.
Полина никому не говорила об этом сходстве, которое заставило ее снова пережить свое горе, выбило из колеи.
Самым непонятным и досадным было то, что ее невольно влекло к Петру, так же как когда-то к Савве: ей были приятны его удачи, ее огорчало, если у него что-либо не ладилось. С какой радостью прислушивалась она к словам криничан, хваливших молодого председателя! В это время она чувствовала себя почти счастливой, словно речь шла об очень близком ей, дорогом человеке.
Лишь огромным напряжением воли ей удавалось скрывать от Петра все, что с ней происходило.
На другой день, после того как в первой бригаде случилась перепалка между старыми и молодыми вязальщицами, Полина Волкова, чуть забрезжил свет, помчалась к Варваре.
Перед зарей покрапал дождик. Трава под ногами, потемневшие кусты сирени, розовые и желтые мальвы у хат блестели бисеринками брызг. С деревьев медленно падали капли. Пахло мокрой землей, подопревшим сеном.
У ворот Горбаней стоял, сонно позевывая, Андрей. Держа в руке конец налыгача, он смотрел, как телушка с хрустом щиплет бурьян у плетня.
— Доброго ранку, Андрей Савельевич!
— Доброго здоровья, если не шутишь!
— Варя дома?
— На степь собирается.
Варвара выглянула из дверей с махоткой в руках.
— Что так рано, голубонько?
— Дело, Варвара Павловна. — Девушка улыбнулась насупленному Горбаню. — К вам тоже разговор, Андрей Савельевич.
Волкова побежала к хате и на цыпочках последовала в кухню за хозяйкой.
— Придумала, как быстрей вязать, Варя, — торопливо прошептала она, поглядывая на спящих детей. — Людей потребуется меньше, а сделаем больше.
Варвара пристально, с явным сомнением посмотрела на возбужденное лицо девушки.
— Не верите? — Волкова откинула прядь волос, упавшую на лоб. — Можно в два раза больше сделать снопов. Я попробовала вчера вязать и думала над этим.
Варвара, покрывая голову платком, часто мигая ресницами, слушала. На пятнистом, чуть припухшем со сна лице ее было написано снисходительное любопытство.
— Это как на производстве, — пояснила Волкова: — разделение труда. Одна готовит перевясла — и только! Другая — валки. Третья вяжет.
— Ну и что?
— Двинем дело быстрей.
Несколько минут спустя Волкова, поджидая Варвару возле ворот, говорила Горбаню:
— Мы, Андрей Савельевич, обсуждали вчера, чем вашей животноводческой бригаде помочь.
— И что надумали?
— Решили выделить пока двух комсомольцев.
— Зачем это?
— Будут массовую работу вести. За молодняком смотреть. К телятам и ярочкам прикрепим пионеров. Пусть шефствуют;.
Горбань поскреб ногтем висок, неохотно согласился:
— Не препятствую.
Подумав, он повторил:
— Нет, не препятствую. Давайте… Партейных у меня нету, нехай комсомольцы заворачивают.
Село просыпалось… В соседнем дворе, за кустами акации, опоясанными глиняной огорожей, отбивали косу.
— Дедушка Егор! — крикнула Волкова наугад.
Звук затих. Из-за листвы показалась желтая плешина, Потом борода.
— Кликал кто?
— На степь пора, опаздываете.
Старик поднял голову, поглядел на грязные обрывки дождевых туч.
— Успеем… С зари не укосишь, роса…
Варвара и Полина вышли за село, когда над бугром, окутанным дымкой, уже золотились низкие облачка. Медленно гасли последние звезды. С пруда долетел свежий ветерок. Заглушая птичий гомон, исступленно квакали лягушки.
У крайней, стоящей на отшибе полуразрушенной хаты вдовы Одарки Черненко догнали Федосью Лаврентьеву.
— Ты сегодня, милушка, раньше всех, — похвалила Варвара.
— А что ж срамиться перед старыми, — с улыбкой ответила та, отворачиваясь и поблескивая серьгами.
— Одно дельце сегодня испытаем, — сказала Варвара и подмигнула Полине, — по-научному…
Пока взошло солнце и просушило жнивье, женщины успели попробовать, что получится из скоростной вязки.
— Да так же можно тыщи за день связать! Дуже просто, а глянь… — удивленно сказала Степанида, которой Федосья Лаврентьева готовила и клала на валок перевясла. Христинья Лихолит оправляла вслед за Степанидой и Федосьей валок.
Петро Рубанюк приехал в бригаду позже, когда уже пустили лобогрейки. Он походил с Варварой и учетчиком по делянке, ощупал на крепость два-три снопа, связанные утром.
— Ничего не скажешь, придумали здорово! Кто это?
— Полина Ивановна подсказала, — гордо, словно идея принадлежала ему, ответил Гриша Кабанец.
Варвара подтвердила:
— Полиночка! Еще до света ко мне прилетела.
— Только давайте вот еще что… — Петро, меряя взглядом ряды валков, что-то прикидывал. — Давайте так: пусть дивчата не за лобогрейкой идут следом, а поперек покосов. Поняла? Тогда…
— А ведь и правда! — восхищенно перебила Варвара.
— …тогда валок один от другого будет лежать не в четырех метрах, а рядышком. Ходить меньше придется.
— Ей-богу, ловко как получится!
Варвара побежала к вязальщицам.
— Сегодня бабкам туговато придется, — весело сказал Гриша Кабанец. — Отнимут у них флажок.
— Ничего! Завтра все будем вязать по-новому.
Петро был несколько уязвлен тем, что такой простой способ вязки снопов подсказал не он, агроном, председатель колхоза, а девушка, в сущности мало искушенная в сельском хозяйстве.
Но думать о Волковой, живой, смышленой девушке, так быстро и глубоко проникшейся интересами колхоза, было ему приятно. Петру захотелось повидать ее и сказать что-нибудь теплое.
— Где Полина Ивановна, не знаешь, Гриша? — спросил он паренька.
— В село пошла, в ясли. Там у доктора что-то с ребятами не ладится.
Петро, глядя на паренька, подметил, что лицо его бледнее обыкновенного, белки глаз покраснели.
— Ты что зеленый такой? — спросил он. — Не высыпаешься, что ли?
— Мы же с Павлушкой всю ночь около хаты Малынчихи, в бурьянах, загорали.
— Ну, и что?
— Дождь нас чешет, а мы накрылись Павкиным пиджаком и сидим себе.
— Без толку просидели?
Гриша с сожалением кивнул головой.
До обеда Петро решил побыть в первой бригаде, на скоростной вязке снопов.
Варвара, убедившись, что новый метод экономит время и силы женщин, тут же, не откладывая, перестроила работу вязальщиц. Степанида, Федосья Лаврентьева и она сама вязали, а каждой из них помогали еще двое. Теперь уж пришлось крепко подтянуться скидалыцикам и укладчикам копен.
— Давай, давай! — задорно покрикивали женщины, не позволяя останавливаться лобогрейкам ни на минуту.
Через два часа Гриша Кабанец подсчитал и ахнул.
— Да если так дальше пойдет, норм по пять сделают, — возбужденно говорил он Петру.
Забыв об усталости, паренек стремительно носился между молодицами, взволнованно кричал:
— У вас, знаете, уже тысячи по полторы снопов, не меньше!
Неожиданно вырвалась далеко вперед со своими помощницами Федосья Лаврентьева. Она сократила переход от прогона к прогону и на этом сэкономила много времени.
