Анатолий Рыбаков - Водители
– Евдокия Спиридоновна!
– А что?! Пусть мой шофер посмотрит, как автомобильных начальников за волосы дерут. Новиков, знаешь его?
– Как не знать? – Шофер повернул к ним улыбающееся лицо. – Михаила Григорьевича каждый водитель знает!
– Чем же вы недовольны, Евдокия Спиридоновна? – Поляков опасливо покосился на ее маленькие, сложенные на коленях ручки: от Трубниковой всего можно было ожидать, схватит в самом деле за волосы.
– А ты не знаешь? Ишь ты! Натворил, а теперь овечкой притворяешься.
– Евдокия Спиридоновна!!
– Что «Евдокия Спиридоновна»? Я уже, знаешь, сколько лет Евдокия Спиридоновна?
– Сколько?
– Все мои. Ты скажи: зачем на завод едешь?
– Машины там наши работают, надо проверить.
– Ах, машины! – насмешливо повторила она. – Ты что же, так и бегаешь за каждой машиной? Лучше скажи: набезобразничал, вот и тянет тебя, как вора, к обокраденному дому.
– Ей-богу, я вас не понимаю, Евдокия Спиридоновна, – ответил Поляков, хотя отлично знал причину ее волнения.
– Звоню директору завода, – не оборачиваясь, заговорила Трубникова, – а он волком воет: на заводе кавардак, люди Полякова перевернули все вверх дном, какой-то там шофер или грузчик всем командует. Что это такое?! Сам любишь в чужие дела нос совать, и твои шоферы туда же!
– Понятия ни о чем не имею, – сказал Поляков.
– Имеешь, не ври. – Трубникова наконец обернулась к нему. – Какие руководители – такие и водители!
– На заводе одна бригада грузчиков грузит тридцать машин, – сказал Поляков, – вместо девяноста человек на погрузке стоят восемнадцать и столько же – на выгрузке. В три раза меньше занято людей. Чем же недоволен ваш директор? Казалось бы, наоборот.
– А чему он должен радоваться?
– У него в день работает до пятидесяти машин – это сто пятьдесят грузчиков. Если бы он механизировал погрузку, такого количества людей не потребовалось бы.
Трубникова помолчала, потом спокойно сказала:
– Кроме твоих тридцати, на заводе работает еще двадцать машин, а твои грузчики так обосновались, что другим подъезда нет.
– Возможно, – согласился Поляков. – Вот ваш директор и должен организовать всю работу.
– У меня там директор – тюлень, ни богу свечка, ни черту кочерга, вроде твоего начальника – уважаемого Канунникова. Ладно, приедем – разберемся.
– Между прочим, Евдокия Спиридоновна, грузчики – народ слабонервный. Если вы начнете кричать, то у них с языка может такое сорваться, что…
– Не учи меня, как с людьми разговаривать! – нахмурилась Трубникова.
Вдали показалась труба, длинные, прижавшиеся к земле сараи кирпичного завода и ведущее к нему короткое шоссе, обсаженное двумя рядами высоких лип.
Машина остановилась у конторы, из которой тут же выскочил директор завода Тюрькин. Он, видимо, поджидал Трубникову и предупредительно открыл дверцу машины, помогая ей выйти.
Поляков давно знал Тюрькина, но сейчас, вспоминая сказанное Трубниковой, впервые увидел, что этот человек действительно похож на Канунникова: та же округлая неопределен-ность фигуры, те же настороженные, бегающие глазки. Но тот Канунников, так сказать, в областном масштабе, а этот – поменьше, в районном.
– Что у тебя случилось? – спросила Трубникова, направляясь к заводу.
– Понимаете, Евдокия Спиридоновна, – говорил Тюрькин, семеня вслед за ней на коротких ножках, обутых в потерявшие свой первоначальный цвет туфли с сильно стоптанными каблуками, – тут от них, – он кивнул на шедшего рядом Полякова, – тут от них главный, некий Королев, раньше он был грузчиком, а теперь уж не знаю, в какую его должность произвели.
– Так грузчиком и остался, – сказал Поляков.
– Ну вот, – продолжал Тюрькин, – привезли они свои механизмы. Я не возражаю, механизация и прочее, но ведь завод сидит на лимите электроэнергии. Кто будет за перерасход платить?
– Предъявите нам счет, оплатим, – сказал Поляков,
– Мы вас потом выслушаем, товарищ Поляков, – заметила Трубникова и кивнула Тюрькину: – Еще что?
– Много чего, Евдокия Спиридоновна, – торопливо продолжал Тюрькин. – Самовольно открыли запасные ворота: теперь кто хошь входи и выходи с завода.
– А ты закрыть не можешь?
– Да ведь не знаешь, к чему броситься! – плаксивым голосом воскликнул Тюрькин. – Мы говорим: Стройтрест – бери кирпич отсюда, жилотдел – оттуда, завод – с третьего места, в общем, как нам удобно вести учет, а этот Королев поставил свои бригады в трех пунктах и берет подряд. С кого деньги получать? В общем, такую неразбериху устроили – черт те что!
– Почему допустил? Ты здесь что, для мебели?
— Видите ли, Евдокия Спиридоновна, – замялся Тюрькин, – вчера я в городе задержался, а сегодня с утра в райком вызвали.
– Спишь долго, – сказала Трубникова, пренебрежительно смотря ему прямо в лицо, – вон как тебя разнесло! Оттого и приходится за тебя другим командовать.
Они подошли к цехам. За сараями на большом пространстве тянулись клети с кирпичом. Подъезжали и отъезжали машины. Дальше видны были огромные провалы глиняных карьеров. По их обрывистому краю блестели протянутые до цехов рельсы узкоколейки.
«Ну и растяпа! – подумал Поляков про Тюрькина. – Лошади у него вагонетки тянут, не может мотовоз поставить! Из цехов на биржу тачками подают».
Точно угадав его мысли, Трубникова гневно спросила Тюрькина:
– Почему мотовоз не работает?
Тюрькин начал путано оправдываться: не завезли горючего, какой-то крюк не сделали… Он бы еще долго мямлил, если бы не появился Королев: соскочил с эстакады и, стряхивая с себя известковую пыль, подошел к Полякову.
– Вот, – закричал Тюрькин, – этот самый и есть Королев! – Он погрозил ему пальцем: – Все теперь!
Трубникова некоторое время молча разглядывала коренастую фигуру Королева. Он был в майке и широких брезентовых, покрытых известковой пылью брюках. На бритой голове и на лбу блестели капельки пота.
– Что за порядки вы здесь вводите, товарищ Королев? – произнесла наконец Трубникова.
Королев вопросительно смотрел на Полякова, не зная, отвечать ему этой женщине или нет.
– Покажите, как вы организовали погрузку, – сказал Поляков, назвав при этом должность, имя и отчество Трубниковой.
Все направились вдоль клетей. Кирпич выдавался с разных мест, но автобазовские машины брали его только в трех точках.
– Мы обслуживаем тридцать машин. Каждые четыре минуты подъезжает машина, – сказал Королев. – Грузим ее минут восемь-девять, поэтому бригады расставлены так, чтобы машины не мешали друг другу.
– Элементарная организация рабочего места, – как бы разговаривая сам с собой, произнес Поляков.
– Сами разберемся, – оборвала его Трубникова.
– Молчу, молчу, – засмеялся Поляков.
– Вот, – продолжал Королев, – а некоторые, – он произнес это слово, не глядя на Тюрькина, – некоторые хотят, чтобы мы брали кирпич с разных мест, тогда грузчикам только и придется бегать с одного места на другое да таскать за собой лебедки. И насчет ворот то же самое. Клети стоят тесно, разворот плохой, мы и попросили открыть запасные ворота. В одни ворота машина въезжает, в другие выезжает.
– Элементарная организация потока, – снова проговорил как бы про себя Поляков и в ответ на гневный взгляд Трубниковой с деланным испугом поднял руки: – Молчу, молчу!
– И последнее, по части учета, – продолжал Королев. – Тут порядки особенные: после каждой погрузки отправляйся шофер в контору, теряй полчаса на оформление документов, а машина стоит. Совершенно этого не надо. На площадке от каждого клиента есть приемщик, кирпич отпускает заводской десятник. Можно к концу дня выданный кирпич оформить общей накладной, а шоферам зря время не терять.
– А вы разве и над шоферами начальник? – спросила Трубникова.
– Нет, – ответил Королев.
– Тогда какое вам дело до оформления документов? Пусть шоферы сами об этом заботятся.
– Не в том дело, кто заботится, а в том, чтобы машины зря лишние часы не теряли, – сказал Королев. – А потом… можно и на себя команду принять, поскольку дело требует.
– Это верно, – Трубникова внимательно посмотрела на Королева.
– Я на автобазу к ним не лезу со своими порядками, – вспылил Тюрькин, – и пусть они не лезут ко мне со своими!
Королев, который всем своим видом выказывал Тюрькину самое оскорбительное пренебрежение, усмехаясь, произнес:
– Вы себя с автобазой не равняйте.
– Это почему? – опешил Тюрькин.
– Труба пониже – дым пожиже, вот почему.
Скрывая улыбку, Поляков отвернулся. Наступило неловкое молчание.
– Довольны вы своей работой? – спросила Трубникова.
Королев пожал плечами.
– Чему особенно радоваться? На этом заводе давно пора механизировать погрузку, а не таскаться каждому со своей самоделкой.
– Эти механизмы автобазовские? – спросила Трубникова.
