Всеволод Иванов - Кремль. У

Осип осторожно сказал:

— И насчет женитьб хорошо бы комиссию создать, организованно жениться.

— А, идите вы к лешему со своими женитьбами, выдумали! Вот у тебя какая специальность? — обратился он в Валерьяну.

— Я больше по велосипедам.

— Транспортная, значит. А ты?

— Я кондитерские изделия.

— Прекрасно, будет кондитерская часть…

Опять передо мной вырастал прежний Черпанов. Он достал книжечки и карандашики, мгновенно что-то прочертил, соорудил тотчас же приказ и сунул его в руки братьям. Но административный пыл его быстро исчез, едва он дописал приказ. Мысль о вероломстве дяди Савелия, видимо, не давала ему покоя. Уже совсем не похоже на него, он переспросил о специальностях братьев, в то же время высовываясь в окно, затем вяло сказал:

— Тебе, Валерьян Львович, создавать кондитерскую комиссию, а тебе, Осип Львович, транспортную. Возьмите на учет все имущество, препорученное каждой комиссии.

Осип робко заметил, что данные поручения диаметрально противоположные их специальности, что здесь ошибка.

— Никакой ошибки! — со злостью возразил Черпанов. — Неужели вы смысла такого простого назначения не понимаете? Что ж, если тебе дать назначение по твоей специальности, так ты будешь объективен и не устроишь в лучшее положение твои конфеты. Никакой собственности, даже косвенной, не должно быть. А затем, что это, председателя коммуны без моего ведома вздумали избирать? А впрочем, черт с вами! — Он встал и, обратившись ко мне, сказал: «Пойдем!»

Конечно, причина была все та же, что он забыл основное, зачем мы явились к братьям, но я учел сразу же эту случайность в благоприятную пользу, небрежность, с которой мы обратились бы к братьям, могла нам помочь. Я сказал:

— Разрешите напомнить вам, Леон Ионыч, что есть еще один нерешенный вопрос.

— Какой это?

— Относительно костюма.

— А… — и Черпанов опять на мгновение встрепенулся. — Костюм, полученный вами от дяди Савелия, передадите в комиссию по готовой одежде, которую возглавляю я.

Братья переглянулись. Черпанов посмотрел на них неодобрительно:

— Ну?

— Очень неприятная история.

Черпанов обернулся ко мне и пожал плечами, как бы говоря: вот, изволите видеть, как только дело коснулось передачи вещей в соответствующие комиссии, так они начали финтить.

— Надоели мне истории, слышанные от Егора Егорыча, не историй от вас я прошу, а фактов. Где костюм?

— Передал, Леон Ионыч.

— Кому и когда?

— Вчера вечером, сестре Сусанне.

— Нашли кому передать! Да она либо его на тряпки изрезала, либо себе жакетку выкроила, либо черт знает кому передаст.

— Нет, так, пожалуй, не произойдет. Костюм передали не только ей, но отцу и матери. Знаете, старик совсем обтрепался и, кроме того, мамаша хотела на свадьбу лекарственные средства.

— На кой черт вам лекарственные средства?

— Покупатель есть на медикаменты. А как же свадьбу справлять без средств?

— Идиоты, так вы, значит, не забросили своего, значит, это еще не есть полный отказ. Прекратить. Пошли.

Мы оставили братьев в полном унынии.

— Нет, — сказал Черпанов, — пойду на пост. Костюм, скорее всего, заставил дядя Савелий передать родителям. Конечно, чтобы я пошел к этой гнусной девчонке. Да плевать мне на нее. Может быть, вы, Егор Егорыч, один сходите?

— Нет, у нас с ней взаимная обида.

— Бить ее по мордам надо, а не обижать. Мучиться-мучиться с тем, чтобы преклониться перед таким дерьмом. Тьфу!

Он быстро прошел, почти бегом, через двор и встал у калитки. Доктор, однако, не вернулся, и я напрасно ждал его на крыльце. В доме становилось все шумней. На кухне пекли все больше и больше, кухня оживилась, по всему видно, действительно, разыгрывались свадьбы; больше всех с оживленным лицом бегала по коридору Людмила. Меня сразу пригласили на несколько обедов. Думали ль они удивить братьев Лебедей своими свадьбами — не знаю. Вскоре запах зажаренного мяса начал наполнять весь дом, горох мой любимый с мясом! Приятно!

Я проходил мимо дверей, возвращаясь, и взглянул на Черпанова. По всему можно было заключить, что волнение его достигло крайнего предела. Он уже не опирался спокойно о воротный столб, а поминутно выглядывал на улицу, наконец, залез на забор, но тут интерес мальчишек от разбираемой церкви переметнулся к нему, и он вынужден был спрыгнуть, тогда на заборе, в свою очередь, появился Мальчишка, который, увидев меня и Черпанова, выразив свистом полное разочарование, скрылся. Жара стояла томительная. Наконец, Черпанов подошел ко мне, а это тоже показывало крайнее смущение, иначе б он подозвал меня.

— Так вы настаиваете на том, чтобы я пошел к Сусанне? — спросил он, перебирая свои книжки.

— Мне абсолютно безразлично, — холодно ответил я, — я просто жду доктора, чтобы уйти на вокзал, вы в чем-то заинтересованы, и мне эта непонятная чепуха надоела.

— Непонятная! Вам уж никак нельзя сказать, чтоб происходящее здесь было непонятно. Что же вам более всего непонятно?

— Да хотя бы вот ваша функция.

— Я вам ее разъяснял подробно.

— Однако, от этого, боюсь, она стала еще темней.

— Так вы настаиваете? Хорошо, я иду. Вы дядю Савелия не видали?

И, не дождавшись ответа, он пошел вперед, но, сделав несколько шагов, обернулся:

— А разве вы не хотите пойти?

— Я? Нет. Сусанна Львовна обидела меня, а я ее. Нам встретиться будет неприятно.

— Но в данном случае вы явитесь для нее очень интересным вестником, и она вам все простит.

— То, что вы хотите купить костюм?

— Куда! Больше! Берите выше.

— То, что вы хотите обворовать дядю Савелия?

— А вы поверили? Вот и шути с вами. Нет, Егор Егорыч, я пришел к очень ответственному моменту своих соображений. Я решил жениться на Сусанне Львовне.

Я рассмеялся.

— Чего вы ржете? А если она мне нравится, во-первых, а во-вторых, только войдя в круг ее семьи, я могу сплотить вокруг себя сейчас необходимое мне ядро. Я удивляюсь, как это раньше не приходила мне такая блестящая мысль?

— Позвольте, но не вы ли поддерживали предложение Ларвина, инспирированное, как вы говорите, дядей Савелием, и сами жалели, что вам раньше оно не пришло в голову?

— А тактически я признаю сейчас необходимым действовать по-другому.

— Но вы говорите, что у вас есть инструкции от авторитетных органов, не могут же эти инструкции в одном пункте говорить одно, а в другом другое?

— А вы видали эти инструкции?

— Нет.

— То-то, — он стукнул себя по голове. — Эта штучка стоит многих инструкций. Вы что же, не советуете мне жениться? Или вы хлопочете насчет Сусанны для доктора? Так вам не отхлопотать. Советую такими низкими делами не заниматься, у доктора и без этого достаточно длинный язык.

— Чтобы вы не думали так, я могу пойти с вами к Сусанне Львовне, тем более, что вы утверждаете, что она рада будет меня видеть.

— И обязательно.

Комната сестер была густо набита народом. Я там увидел пары, которые приводил Ларвин к братьям, было еще несколько каких-то совершенно серых людей, судя по той торжественности, которая была у них на лицах, тоже относившихся к разряду женихов и невест, пол их можно было только по одежде отличить.

Людмила, которая вертела одну из невест перед зеркалом, примеряя ей платье, одевались они за ширмочкой, — совала их рукой туда и обратно. Причем, можно было удивиться, что ширмочка такой удивительной вместимости. Повертывая очередную перед зеркалом, она сказала в нашу сторону:

— А вот еще женихи пришли!

Черпанов одернул платье и сказал:

— Не женихи, а жених.

Ларвин подхватил с сундука:

— Тогда с вас в общую идею.

— Что это еще за общая идея? Идеями я распоряжаюсь.

— Совершенно в вашем плане, Леон Ионыч, мы из него не выпрыгиваем, а только дополняем. Поскольку выходит, что несколько свадеб в один день, а столы у всех разные, то мы решили развернуть один общий стол, объединив, так сказать, всех за свадебным пиром, но в складчину, а завтра уже, выходит, общность жен, а здесь, видите, и индивидуальные женитьбы, соединение нового и старого, а завтра останется стол, а жен уже не будет. Все выразили этому обстоятельству большое сочувствие, и за этим столом прекратятся различные ссоры, до того раздиравшие наш дом.

— Идея правильная, но как же так вы решаете без меня?

— Без вас, Леон Ионыч, невозможно! Идея ваша, наше уточнение, а председателя стола вы назначаете.

— Хорошо. Я буду председателем. Я тоже женюсь. Сусанна Львовна, не возражаете?

— Давно бы пора, если б вы такой не были занятый.

— Но здесь одна ночь, и затем разворачивается перед вами новая жизнь. Где думаете устроить общий стол?

— В коридоре. Козлы видали? Будут постланы доски, и в том коридоре, где были драки и шум, мы увидим пиршество, а затем, кто знает, вдруг во время пиршества придет нам мысль устроить субботник и сломать все перегородки к чертям. Вообще, знаете, это удивительная мысль, когда рабочий класс живет в квартирах, мы, так сказать, случайные люди в революции, производим совершенно передовые дела. Что значит интеллект. А коридор! Вы не возражаете против коридора?