Александр Беляев - Том 6. Звезда КЭЦ
– Это верно, – сказал Соколовский. – Нам надо много железа, никеля, стали, кварца для сооружения наших жилищ.
– И где же вы достанете эти ископаемые? – спросил я. Слово «ископаемые» вызвало взрыв смеха Соколовского.
– Не ископаемые, а излетаемые, – сказал он. – Метеориты – вот «ископаемые». Недаром я гонялся за ними.
– Метеоритный промысел организовал я. Это моя идея! – внес поправку Тюрин.
– Я не оспариваю этого, профессор, – сказал Соколовский. – Идея ваша – осуществление мое. Вот и сейчас я послал Евгеньева в новую разведку.
Фамилия Евгеньев заставила меня вспомнить весь путь, приведший меня в небо. И подумать только, как быстро все эти личные дела отошли на задний план перед необычайными здешними впечатлениями!
– Вы знаете, товарищ Артемьев, что мы нашли целый рой мелких метеоритов совсем недалеко от Звезды Кэц? – обратился Соколовский ко мне. – Повыше попадались и более крупные. При их исследовании нашли железо, никель, кремнезем, глинозем, окись кальция, полевой шпат, хромовое железо, железные окислы, графит и другие простые и сложные вещества. Словом, все необходимое для построек плюс кислород для растений и воду. Обладая энергией Солнца, мы можем обработать эти материалы и получить все, что нам надо, вплоть до карандашей. Кислород и вода, конечно, находятся здесь не в готовом, а в «связанном» виде, но химиков это не затрудняет.
– А я изучил по вашим данным движение этих остатков погибших небесных тел, – вмешался Тюрин, – и пришел к интересным выводам. Часть метеоритов прилетела издалека, но большинство носилось вокруг Земли по той же орбите, что и Звезда Кэц…
– На это, профессор, обратил ваше внимание я, – сказал Соколовский.
– Ну да! Но выводы-то сделал я.
– Не будем спорить, – примирительно заметил Соколовский.
– Я не спорю. Я только люблю точность. На то я и ученый, – возразил Тюрин и даже приподнялся в кресле, но тотчас же опустился и заохал.
– Меллер права, – сказал он. – Совсем я ослабел за годы неподвижного лежания в мире невесомости. Надо будет изменить режим.
– Вот Луна вас проманежит, – рассмеялся геолог.
– Да. Так я хотел сказать о моей гипотезе, – продолжал Тюрин. – Метеоритов, вращающихся вокруг Земли, так много, что, надо думать, они являются остатком разорвавшегося маленького земного спутника – второй Луны. Это была совсем крошечная Луна. Когда мы точно подсчитаем количество и массу этих метеоров, то сможем реставрировать былые размеры этого спутника, как палеонтологи реставрируют костяки вымерших животных. Маленькая вторая Луна! Но она могла светить не слабее нашей Луны, так как находилась ближе к Земле.
– Простите, профессор, – неожиданно вмешался молодой механик, цветом кожи и худощавым сложением похожий на индуса. – Мне кажется, на таком близком расстоянии Земля притянула бы к себе маленькую Луну.
– Что? Что? – грозно вскричал Тюрин. – А крошечная Звезда Кэц почему не падает на Землю? А? Все дело в быстроте движения… Но маленькая Луна все же погибла, – примирительно сказал он. – Борющиеся силы – инерция и земное притяжение – разорвали ее в клочья… Увы, увы, это грозит и нашей Луне! Она распадется на осколки. И Земля получит прекрасное кольцо, как у Сатурна. Я полагаю, что это лунное кольцо даст не меньше света, чем Луна. Оно будет украшать ночи земных жителей. Но все же это будет потеря, – со вздохом закончил он.
– Невознаградимая потеря, – вставил я.
– Гм… Гм… А может быть, и вознаградимая. У меня есть кое-какой проект, но о нем я пока помолчу.
– А как вы охотились за метеорами? – спросил я у Соколовского.
– Это забавная охота, – ответил геолог. – Мне приходилось охотиться за ними не только на орбите Звезды Кэц и…
– В поясе астероидов между орбитами Марса и Юпитера, – перебил Тюрин. – Земными астрономами найдено немногим более тысячи этих астероидов. А мой каталог перевалил за четыре тысячи. Эти астероиды – тоже остатки планеты, более значительной, чем погибшая вторая Луна. По моим расчетам, эта планета была больше, чем Меркурий. Марс и Юпитер взаимным притяжением разорвали ее на куски. Не поделили! Кольцо Сатурна – тоже погибший его спутник, раздробленный на куски. Видите, сколько уже покойников в нашей Солнечной системе. За кем очередь? Ой-ой… опять эти толчки!
Я снова заглянул в окно, придерживаясь руками за обитые кожей мягкие подлокотники кресла. За окном все то же черное небо, сплошь усеянное звездной пылью. Так можно лететь годы, столетия, и картина будет все та же…
И вдруг мне вспомнилась моя давнишняя поездка в вагоне самого обыкновенного поезда со старичком паровозом. Лето. Солнце спускается за лес, золотя облака. В открытое окно вагона тянет лесной сыростью, запахом аконита, сладким запахом липы. В небе за поездом бежит молодой месяц. Лес сменяется озером, озеро – холмами, по холмам разбросаны дома, утопающие в садах. А потом пошли поля, повеяло запахом гречихи. Сколько разнообразия впечатлений, сколько «движения» для глаза, уха, носа, выражаясь словами Тюрина. А здесь – ни ветра, ни дождей, ни смены погод, ни ночи, ни лета, ни зимы. Вечно однообразный траурный свод неба, страшное синеватое солнце, неизменный климат в ракете…
Нет, как ни интересно побывать в небе, на Луне, других планетах, но эту «небесную жизнь» я не променяю на земную…
– Ну так вот!.. Охота за астероидами – самый увлекательный вид охоты, – вдруг услышал я басок геолога Соколовского.
Мне нравится слушать его. Он говорит как-то просто, по-домашнему, «по-земному», словно беседует в своем кабинете где-нибудь на Седьмой линии Васильевского острова. На него, по-видимому, необычайная обстановка не производит никакого действия.
– Подлетая к поясу астероидов, надо держать ухо востро, – говорит Соколовский. – Иначе того и гляди какой-нибудь осколок величиной с московский Дворец Советов, а то и больше, обрушится на ракету – и поминай ее как звали! Поэтому летишь по касательной, все более приближаясь к направлению астероидов… Замечательная картина! Вы подлетаете к поясу астероидов. Вид неба изменяется… Взгляните-ка на небо. По существу, его нельзя назвать совершенно черным. Фон черный, но на нем сплошная россыпь звезд. И вот на этой светящейся россыпи вы замечаете темные полосы. Это пролетают не освещенные солнцем астероиды. Иные чертят на небе яркие, как серебро, следы. Другие оставляют полосы медно-красного света. Все небо становится полосатым. По мере того как ракета поворачивает в сторону движения астероидов, набирает скорость, летит и уже почти наравне с ними, они перестают казаться полосами. Вы попадаете в необычайный мир и летите среди многочисленных «лун» различной величины. Все они летят в одном направлении, но еще опережают ракету.
Когда какая-нибудь из «лун» пролетает близко от ракеты, вы видите, что она совсем не круглая. Эти «луны» имеют самые разнообразные формы. Один астероид, скажем, похож на пирамиду, другой приближается к форме шара, третий похож на неотесанный куб, большинство же – просто бесформенные обломки скал. Некоторые летят группами, иные под влиянием взаимного притяжения сливаются в «виноградную гроздь»… Поверхность их то матовая, то блестящая, как горный хрусталь.
«Луны» справа, «луны» слева, вверху, внизу… Когда ракета замедляет полет, кажется, будто «луны» стремительно двинулись вперед, но вот ракета снова набирает скорость, и они начинают как бы замедлять полет. Наконец ракета их обгоняет – «луны» отстают.
Опасно лететь медленнее астероидов. Они могут нагнать и вдребезги разбить ракету. Совершенно безопасно лететь в одном с ними направлении и с одинаковой скоростью. Но тогда видишь только окружающие астероиды. При этом кажется, что все стоит неподвижно – и ракета, и «луны» слева, справа, сверху, сзади. Только звездный свод медленно течет, потому что и астероиды и ракета все-таки летят и меняют свое положение на небе.
Наш капитан предпочитал летать немного скорее астероидов. Тогда небесные глыбы не налетят сзади. И вместе с тем двигаешься в рое «лун», рассматриваешь их, выбираешь. Словом, выступаешь в роли гоголевского черта, который собирается похитить с неба луну. Только маленькую. У нас еще не хватает сил сорвать большой астероид с его орбиты и прибуксировать к Звезде Кэц. Мы боимся израсходовать все горючее и оказаться пленниками астероида, который увлечет нас за собой. Требовалось большое умение и ловкость, чтобы приблизиться к астероиду без толчка и взять его «на абордаж». Капитан так направлял ракету, что она, летя наравне с астероидом, как можно ближе подходила к нему. Затем боковые взрывы прекращались. Мы пускали в ход электромагнит: ведь почти все астероиды, кроме кристаллических, состоят главным образом из железа. Наконец, когда расстояние уменьшалось до ничтожной величины, мы выключали электромагнит, предоставляя остальное силе притяжения. Через некоторое время мы ощущали едва заметный толчок. В первое время, однако, причал не всегда сходил гладко. Иногда мы довольно-таки сильно сталкивались. Астероид – для нас незаметно – отклонялся от своей орбиты, зато ракета, как более легкая, отлетала в сторону, и приходилось снова маневрировать. Потом мы наловчились «причаливать» очень чисто. Оставалось только прикрепить астероид к ракете. Мы пробовали привязывать его запасными цепями, пробовали удерживать электромагнитом, но все это было плохо. Впоследствии мы научились даже припаивать метеоры к оболочке ракеты, благо солнечной энергии у нас достаточно, а аппараты гелиогенной сварки мы всегда брали с собой.
