Медеу Сарсекеев - Клад
В конце выступления Ильяс Мурзаевич вручил президиуму конференции трудовой рапорт разведчиков в отлично оформленной папке. Делегаты дружно аплодировали. Как же не приветствовать человека, который с упоением и гордостью докладывал о несомненных успехах десятитысячного коллектива!
Дальше, сделав паузу, выжидательно глядя на притихший зал, он продолжал:
— Не посчитайте меня человеком злопамятным, но я обязан ответить на некоторые замечания, сделанные нам уважаемым Кали Наримановичем. Мне понадобится не больше двух минут. — Получив разрешение на эти две минуты, сказал: — Вашу жесткую, неуважительную по отношению к геологам критику, товарищ Жаксыбеков, я готов понять. Но, товарищи делегаты, не пора ли знать: подземные сокровища — не пахотное поле, где можно усиленным поливом и с помощью химических удобрений вырастить приличный урожай зерна или овощей. В тепличных условиях даже зимой получают тонны свежих огурцов или помидоров по заказу: высадил семена, подогрел почву, и тут тебе отдача. Полезные ископаемые пока не создаются руками человека. Истина всем известная. А вы, товарищ Жаксыбеков, заведомо зная это, требуете искусственно заложить для вас новые месторождения, да еще поближе к дому, в окрестностях Актаса. Вы привыкли, чтобы блага жизни всегда были с вами. Находясь в городе, живя в квартире со всеми удобствами, берете руду миллионами тонн. Техника добычи отработана, кадры имеются. Знай рукой води над людьми да в телефон покрикивай. Будут премии, будут ордена!.. Однако, дорогой Кали Нариманович, золотые времена для Актаса кончились! Хотите или не хотите, придется вам признать очевидный факт: имеющиеся запасы руд вашего месторождения, которые берутся людьми больше двух веков, на исходе. Руды извлечено намного больше, чем предполагали. Не только у нас такая картина. Возьмите любую другую страну. Есть целые государства, где в земле уже ничего нет, кроме самой земли. А дальше будет еще хуже, потому что запасы не восполняются. Придется вам, товарищ Жаксыбеков, испытать свой талант добытчика в более отдаленных местах. Конечно, там нет дорог, жилья с удобствами и всего прочего, к чему привыкли. Трудно начинать работу с нуля, сложнее придется, чем сейчас, но никуда не денешься. Мне остается пожелать вам успехов!
Ему аплодировали больше, чем другим ораторам.
Ахмет Актаев был наслышан об этих двух титанах производства. Оба они пользовались в рудном крае особой славой, чтились необычайно, как авторитеты бесспорные. И тот и другой не покидали свои посты по двадцать с лишним лет, правили в отраслях будто князья. Это были люди горячего сердца и неугомонные в своих исканиях. Каждый в своем деле считался непревзойденным знатоком. Актаев воспринимал их как сложившиеся личности. В то же время отнюдь не легко было понять причину столь резких расхождений между ними, а заодно увериться, кто же из них владеет истиной, а кто в открытом споре создает для себя мнимые гарантии? Если вдуматься в сказанное каждым в отдельности, и Жаксыбеков, и Кудайбергенов правы: один заботится о руде впрок, без этого невозможно вести добычу с заглядом в завтрашний день; другой прав из-за невозможности взять там, где оно попросту не лежит.
В тот день, когда происходил этот яростный спор в зале конференции, Ахмет Актаев был всего лишь свидетелем острого поединка между двумя хозяевами промышленности. Как металлурга, его лично исход спора мало затрагивал. Не окажется сырья на месте, доставят с другого конца страны. Дело печевых — поддерживать огонь, плавить. В этом древнем ремесле немало своих забот.
Нынешний секретарь обкома по промышленности хорошо помнит и себя сидящим в зале. Воспринимая жар полемики в качестве слушателя, он аплодировал обоим спорщикам и представить не мог, что ему вскоре выпадет роль судьи в этой затянувшейся схватке. От него требовалось такое решение, когда овцы остались бы целыми и волки сытыми.
— Познакомьтесь раз и другой с этим сердитым письмецом, Ахмет Актаевич, — сказал под конец беседы Крутасов. — Мы обязаны, как я думаю, высказать точку зрения обкома по этому вопросу. Вглядитесь в суть предложений Табарова. Полистайте материалы конференции. В выступлении горняка, если не изменяет память, проскальзывали элементы закоренелого хозяйственника: что болит, о том и говорит. А Кудайбергенов, мне и тогда показалось, не до конца все высказал. Серьезную критику так легонько свел на шутку, будто байку рыбацкую поведал. Для чего истину берег, для другого случая? Чтобы нас, простаков, этой истиной потом и ударить? Да, мы люди здесь новые. А ведь рабочие промышленного края ждут от нас ясности. Вы меня понимаете?
— Сергей Илларионович! Дело-то ведь не шуточное. Долго придется разбираться. Как бы не потребовался более широкий обмен мнениями… Привлечем знатоков из центра.
— Не без того! — согласился Крутасов. — И все же не советую растягивать чрезмерно. Хочу сразу предупредить: вам лично нельзя теперь прибегать к оговорке, мол, не специалист, не знаю сути спора, не моя отрасль… Партийная работа не терпит дилетантства. Сомневаетесь в чем-либо, советуйтесь с людьми знающими. Вам придется заниматься не только геологией или металлургией, но и прачечными, коль пойдет речь о снабжении стиральным порошком! Вот так-то, дружище! И везде — политика. Потому что мы с вами руководители. От нас люди ждут решительных действий и конкретного вмешательства.
На другой день Актаев позвонил в геологическое объединение. Генеральный директор был на месте.
— Здравствуйте, Илеке[14]. Вы знаете Табарова?
— О каком Табарове спрашиваете, Ахмет? — Директор говорил снисходительно, по-домашнему, словно разговаривал с сынком.
Актаеву это не понравилось, но он обошелся без замечания, лишь недовольно покачал головой, держа возле уха трубку.
— Разве Табаровых много? Я вас, Ильяс Мурзаевич, спрашиваю об ученом Табарове.
— И ученых двое. — Кудайбергенов любил прикинуться простаком вначале, затем обрушить на собеседника всю эрудицию. Он уже уловил недовольство в тоне секретаря обкома, понял, что тому не по душе игра в прятки, разъяснил: — Табаров-первый, доктор наук, заведующий сектором Центрального научного института; Табаров-второй — из молодых, младший научный сотрудник, работает в нашем объединении…
— В таком случае я ищу Табарова-первого, — усмехнулся Актаев. — Буду пользоваться вашей классификацией…
— Она не только моя, — поспешно проговорил Кудайбергенов.
Шеф геологов фактически первый раз разговаривал с новым секретарем по промышленности. Характер секретаря был ему неведом. Что он примет в шутку, а что возьмет себе на заметку? На всякий случай директор рассмеялся, что у него неплохо получалось и в любом другом случае. Сказал сквозь смех:
— Э-э, Ахмет-жан! Не обессудьте старика! Мы уж как умеем. Без прозвищ, без выдумки геологи не живут. Иной раз шутками в беде пробавляемся. Ко мне аж три прозвища прилепились. Одно обиднее другого. В глаза шельмецы не говорят, а за спиной вдоль и поперек прохаживаются… Знаете, как моего главного геолога остряки нарекли? Сроду не придумаешь. Ха-ха! ТУ-154. Ну, да, так и зовут бедняжку. Расшифруйте, если любите кроссворды?.. ТУ — куда ни шло. Инициалы моего главного — Таир Унисьянович. А чтобы определить, откуда цифры, нужно увидеть джигита. Рост у него: хоть поставь, хоть положи — сто пятьдесят четыре сантиметра. Авиация и арифметика… Так и глядят, какой бы ярлычок к другому пришлепнуть.
— Трудно вам живется среди остряков! — посочувствовал секретарь, одновременно давая знать о чрезмерной затянутости вступления к серьезному разговору. — Я к вам по делу. Хочу с вашей помощью разыскать Виктора Николаевича Табарова.
Кудайбергенов прикусил язычок. «Молодой и горячий наш новый секретарь… Не из той ли породы людей, что не берут в счет ни возраста твоего, ни заслуг?»
Однако инерция собственных привычек не позволила Кудайбергенову принять к исполнению такой мелочи, как поиск нужного человека. Он продолжал игру в слова, пусть несколько в другом тоне.
— Не знаю, Ахмет, смогу ли выполнить вашу просьбу. Давно не встречался с ним, не меньше полугода. Он и нам бывает нужен временами.
— Табаров в Ускене, Илеке…
— Что вы говорите? — Генеральный вел словесный поединок напропалую. — Вас кто-то неверно информировал. Исследовательская группа Табарова прикомандирована к нам. Они сейчас в поле. Кому лучше знать? Откуда у вас такие сведения?
— От первого секретаря обкома товарища Крутасова, — сказал бесстрастным голосом Актаев.
Кудайбергенов ошеломленно умолк. После длительной паузы промямлил:
— Да, да… В общем-то он человек не без странностей. Я хотел сказать: в поступках Виктора Николаевича много непредсказуемого. Весьма допускаю, что он в Ускене… Однако…
