Николай Асанов - Электрический остров

Андрей не умел развлекать гостей. Но теперь он мог свободнее присмотреться к своим сотоварищам. В домашней обстановке человек и в самом деле ста­новится доступнее, виднее. У него нет тех защитных средств, при помощи которых любая посредственность может притвориться гением. Для администратора та­кими защитными средствами являются кабинет, поч­тительные подчиненные, электрические звонки и про­чие атрибуты чиновного величия. Для людей науки подобным средством маскировки могут стать лабора­тории, приборы, намеки на свои открытия и даже мно­гозначительные умолчания.

С шумом явились запоздалые гости: старик с вен­чиком белых волос вокруг розовой лысины, с розовым лицом упитанного дитяти, и молодой парень, такой робкий на вид, что Орленов подумал — он обяза­тельно окажется заикой. Горностаев заторопился им навстречу и повел к хозяйке дома, вышедшей на шум.

— Вот знакомьтесь,— сразу сменив скучное вы­ражение лица на веселое и гордое, сказал Горно­стаев. — Это наши создатели чудес! Начальник ла­боратории частных проблем Иван Спиридонович Подшивалов и его помощник Григорий Алексеевич Марков. Он тоже высокочастотник!

Старик оставил в руках Нины свое подношение — огромный бронзовый щит, позеленевший от старости, на котором можно было угадать очертания какого-то мифического животного.

— Пусть этот щит висит на стене и напоминает о храбрости, — церемонно сказал старик, поцеловав руку хозяйки. — Это единорог — символ силы! — По­том старик вздохнул с чувством исполненного долга и только после этого оглядел комнату.

Молодой человек руку Нины поцеловать не осме­лился и попытался спрятаться среди молодежи, однако Горностаев успел ухватить его за рукав, потащил к Андрею и снова сказал, что он — высокочастотник.

— Ну, я занимаюсь мелочами, — смущенно ска­зал Марков. Он, к удивлению Андрея, совсем не заи­кался и даже несколько осмелел. Впрочем, это могло произойти и потому, что самая бойкая из девиц, Шу­рочка Муратова, в это время стала подавать ему ка­кие-то знаки.

— Бросьте прибедняться! — строго сказал Подшивалов. — Наши работы не хуже других.

— А я как раз много слышал именно о ваших ра­ботах, — сказал Андрей, адресуясь к обоим. — Если вы позволите, я навестил бы вас завтра.

— Пока ещё рано, — совсем неожиданно отклонил предложение Подшивалов. — Боюсь, что вы смутите малых сих! — и указал на Маркова.

— Как это — смущу?

— А как смутили Марину Николаевну? На ней же лица нет!

Андрей не заметил, чтобы Чередниченко была огорчена. Наоборот, в отличном вечернем платье она выглядела вполне довольной и очень красивой. Ни­чего похожего на того доброго парня, каким она по­казалась на ветростанции. Но он не успел ответить.

Подшивалов, неодобрительно поджав пухлые губы и став похожим на старуху, сказал:

— Молодежь всегда так: бросится сверху коршу­ном, а на поверку и сам-то еще цыпленок… — и ото­шел, мало заботясь о том, какое впечатление произве­дет это странное заключение на хозяина.

Марков, мельком взглянув на сутулую спину сво­его шефа, взял Андрея под руку и потянул на террасу, в темноту, куда падали только косые пятна света от двери и окон.

— Не сердитесь на него, — просительно сказал он. — Он у нас с причудами, но вообще-то добрый старик. Понимаете, он ведь работает здесь с первого дня. И, конечно, ревнует всех!

Непритворное волнение Маркова и рассмешило и растрогало Андрея. Наверно, молодому человеку ча­стенько достается от капризного шефа, а он все же защищает старика. Молодец! Орленов спросил:

— А сами-то вы что у него поделываете?

— О, у меня работа маленькая, — опять застесняв­шись, сказал Марков.

— Но все-таки? В конце концов мы занимаемся одним и тем же! — настаивал Андрей.

— Ну, на вашу попытку я бы не отважился! — признался Марков. — У меня родилась мысль приме­нить для консервации продуктов ультразвуки… — Те­перь он снова заметно оживился. — Вы знаете, оказа­лось, что они за полторы-две минуты убивают все микроорганизмы в консервируемом продукте. А это значит, что мы можем делать консервы из совершенно свежих овощей и фруктов. Правда, я еще не совето­вался с биологами и химиками, но тут есть много ин­тересных вопросов…

— Почему же вы не посоветуетесь? — из чистой вежливости спросил Орленов. Сам он мало интересо­вался подобными проблемами, хотя знал, что такие опыты ведутся. — Напишите акустикам, свяжитесь с биохимиками.

— Иван Спиридонович не позволяет, — пожав плечами, ответил Марков.

— Как не позволяет?

— Не хочет рассекречивать; Боится, что там ис­пользуют наш опыт, а мы останемся с носом.

— Н-да! Это уж похоже на песенку журналистов! Помните, во время войны пели?

И чтоб между строчекБыл фитиль всем прочим,А на остальное наплевать!

— Ну, не совсем так, — смущенно возразил Мар­ков. — Ведь многие работы ведутся параллельно, однако это никому не мешает.

— Нет уж, извините, мешает! — возразил Орленов, сердясь. — Вы тратите деньги, они тратят деньги, а толку — шиш! Я бы на вашем месте поднял бунт и…

— И куда я пойду, когда меня выгонят? Я ведь не дипломированный! По образованию я всего-навсего техник. Это Иван Спиридонович заинтересовался мной и принял к себе, а так разве я мог бы мечтать о научной работе?

«Плохо же ты, мечтатель, воюешь за свою меч­ту!»— хотел было сказать Орленов, но, взглянув на несчастное лицо Маркова, промолчал. А Марков то­ропливо сказал:

— Не говорите о нашем разговоре Ивану Спиридоновичу. Может быть, он и прав…

У Орленова пропал интерес к гостю. Он закурил и повел его в комнату. У порога он заметил, как Марков испуганно оглядел комнату, сделав такое движение, словно хотел отделиться от Орленова, и вдруг успоко­ился. Орленов понял: Подшивалов уже ушел, и Мар­ков рад этому. Вот он торопливо прошел через зал, поздоровался с Шурочкой Муратовой и заговорил с ней, сразу став смелым и веселым. И эта перемена в нем еще больше рассердила Андрея.

2

В комнате меж тем происходило то самое, чего боялся Андрей. Гости не знали, что делать.

Андрей с усмешкой следил за тем, как Нина пы­талась соединить разнородные элементы в то целое, которое называется «веселая компания», «Тут нужен химик-аналитик, — рассуждал он,— а Нина слишком нетерпелива. Она думает, что доста­точно соединить гостей в группы, чтобы между ними образовалась общая связь».

Впрочем, он не мог не заметить, что Нина прило­жила немало усилий для воплощения своей идеи. Она ухитрилась напечь и наварить на всю компанию, ку­пила вина, водки, закусок, взяла у Райчилина ма­шину и привезла дюжину стульев и пять плетеных кресел, на одном из которых он наконец и располо­жился. Кстати, единственный человек, который чув­ствовал себя здесь как рыба в воде, был именно Рай­чилин. Андрей с усмешкой наблюдал, как замести­тель директора помогал хозяйке накрывать стол и в то же время успевал ответить на какую-то шутку Гор­ностаева. Может быть, Райчилин и прав, — когда го­сти сядут за стол, все пойдет иначе.

И все же несоединимое не соединялось. Собралось человек пятнадцать, чуть не весь наличный состав на­учных работников филиала, но они разместились группками и застыли в этом положении. Можно даже точно угадать, по какому признаку они группируются: по лабораторному, кто с кем работает, тот с тем и стоит, переговариваясь на своем условном языке о том, что произошло за день. В конце концов это естественно. Большую часть своей сознательной жизни научные ра­ботники проводят в лаборатории или в размышлениях о том, что удалось или не удалось им там сделать.

Нина снова (в который уже раз!) обратила жа­лобный взгляд к мужу. Андрей понимал ее состояние. В Москве их квартира была самой оживленной среди аспирантских. Он иногда думал, что это особый дар — собирать вокруг себя людей, такой же, скажем, как дар музыканта или певца. И Нина обладала этим та­лантом в совершенстве. Иной раз он в собственном доме не мог найти себе места, чтобы продумать ка­кую-нибудь мысль, которую требовалось завтра же воплотить в металл и стекло ради завершения опыта. В такие дни он, признаться, начинал сердиться, но сердиться на Нину было невозможно. Она умела вовремя подойти, погладить по волосам или сесть рядом, прижавшись к плечу, вздохнуть, сказать: «Как я устала от этих гостей!» — и ему же приходилось ее утешать! Ничего, пусть теперь помучается!

Он лениво вынул сигареты и закурил, притворяясь, что не замечает взгляда жены, который из жалобного стал гневным. «Любишь кататься, люби и саночки во­зить!» Нина, поняв, что взгляды на Андрея не дей­ствуют, сама принялась развлекать гостей.

— Почему в филиале так мало сотрудников с учеными степенями? — спросила она у Горностаева.

Андрей не стал бы задавать такого вопроса. Еще в первые дни Андрей выяснил, что из сотрудников фи­лиала лишь пять-шесть человек готовятся к защите диссертаций. Не так уж много для научного учрежде­ния. А имеют степени всего двое, сам директор фили­ала и Орленов. Однако Горностаев довольно любезно ответил: