Валентин Катаев - Том 1. Рассказы и сказки
— Гм… — сказал молодой дельфин, который был большим негодяем, и топазовые глаза его алчно сверкнули. — Но я бы хотел увидеть ваше сокровище…
— Оно перед вами, ваше высочество, — сказала Каролина и показала принцу Эгейскому жемчужину, сняв с нее платок, которым она ее всегда покрывала с тех пор, как жемчужина перестала помещаться под плавником.
Дельфин бросил равнодушный взгляд на драгоценность и сказал холодно:
— Видите ли, сударыня, я не большой знаток в жемчугах. В тех морях, откуда я родом, жемчуг не водится. Поэтому я бы предпочел увидеть что-нибудь более для себя привычное. Гм… Например, просто деньги.
— О, ничего не может быть проще! — весело воскликнула Каролина. — Я сейчас схожу к ювелиру и принесу вам корзину денег. Три корзины. Сколько хотите.
— Мне кажется, что было бы довольно и четырех корзин, — сказал молодой дельфин, — но дело в том, что я боюсь, как бы все это не слишком затянулось. Через час я должен быть в церкви.
— Ровно через час я буду здесь.
— Прекрасно, — сказал дельфин, вынимая из жилетного кармана золотые часы. — Сейчас без четверти три. Если вас не будет без четверти четыре, то я принужден буду, как мне это ни грустно, ехать в церковь и жениться.
Можете себе представить, как мчалась влюбленная Каролина к ювелиру!
То и дело она спотыкалась, падала, присаживалась отдохнуть. Ее старое сердце громко стучало в старой груди. Она так тяжело дышала, как будто ее вынули из воды и бросили на песок. Но ей казалось, что она летит на крыльях.
— Я принесла вам редчайшую вещь, — сказала она, подходя к прилавку ювелира. — Она стоит таких денег, которых у вас даже может и не оказаться в наличности. Но это не имеет значения. Мне нужны пустяки — всего лишь четыре корзины денег. А остальные деньги, сколько бы их ни было, можете оставить у себя. Только, ради бога, поскорее!
Ювелир был старый, опытный краб, привыкший никогда ничему не удивляться. Он вставил в глаз трубку и сказал:
— Присядьте, мадам. Четыре корзины денег у меня, конечно, всегда найдется. Но прежде чем говорить о деньгах, разрешите мне взглянуть на вещь.
И Каролина показала ему жемчужину.
Старый краб долго ее рассматривал со всех сторон, то снимая, то опять надевая свое стеклышко. Наконец, он закончил осмотр и сказал:
— Вы правы, сударыня. Это очень, очень большая редкость. Но вы напрасно обратились с этой вещью ко мне. Вам надо было обратиться в какой-нибудь музей или кунсткамеру. Это редчайшая по величине бородавка. А бородавок, к сожалению, наша фирма не покупает.
— Этого не может быть! — воскликнула Каролина, почти теряя сознание. — Это жемчужина. Разве вы не видите? Это самая большая жемчужина в мире!
— Увы, мадам, вы ошибаетесь. Это не жемчужина, а бородавка. К сожалению, я это слишком хорошо знаю. У моей покойной супруги на правой клешне была точно такая же бородавка, только, разумеется, меньших размеров. Она выросла оттого, что на клешню попала песчинка, а моя покойная супруга своевременно не обратила на это внимания. Конечно, бородавка продолжала бы расти и до сих пор, если бы моя супруга по неосторожности не попала в сачок к мальчику, который ловил креветок. Кроме того, вам должно быть известно, сударыня, что жемчуг рождается на внутренних створках особых раковин, которые так и называются «жемчужницы». Но я никогда не слышал, чтобы жемчуг рождался под плавником у рыбы, хотя и такой прекрасной, как вы, сударыня…
— Но моя тетушка сама, собственными глазами читала в старинной волшебной книге! — начала Каролина голосом, дрожащим, как струна, от горя, отчаяния и ревности, которые разрывали ее сердце.
— Ах, мадам, не следует особенно доверять старинным, а тем более волшебным книгам. Если бы все, что пишется в старинных и волшебных книгах, было правда, то жить было бы гораздо легче и веселее. Но, я вижу, вы плачете?
Когда красавец Дельфин вышел со своей молодой женой медузой Кризолитой из церкви, на паперти среди других нищих рыб стояла Каролина — старая, сгорбленная, со слезами на некогда прекрасных глазах.
Кризолита узнала ее и шепнула своему мужу:
— Обратите, ваше высочество, внимание на эту бедную женщину. Когда-то она была очень красива. Мы с ней учились в одной школе. Она имела большой успех в обществе.
1945
Пень*
В лесу стоял большой старый пень. Пришла бабушка с сумкой, поклонилась пню и пошла дальше. Пришли две маленькие девочки с кузовками, поклонились пню и пошли дальше. Пришел старик с мешочком, кряхтя, поклонился пню и побрел дальше.
Весь день приходили в лес разные люди, кланялись пню и шли дальше.
Возгордился старый пень и говорит деревьям:
— Видите, даже люди и те мне кланяются. Пришла бабушка — поклонилась, пришли девочки — поклонились, пришел старик — поклонился. Ни один человек не прошел мимо меня, не поклонившись. Стало быть, я здесь в лесу у вас самый главный. И вы тоже мне кланяйтесь.
Но деревья молча стояли вокруг него во всей своей гордой и грустной осенней красоте.
Рассердился старый пень и ну кричать:
— Кланяйтесь мне! Я ваш царь!
Но тут прилетела маленькая быстрая синичка, села на молодую березу, ронявшую по одному свои золотые зубчатые листочки, и весело защебетала:
— Ишь как расшумелся на весь лес! Помолчи! Ничего ты не царь, а обыкновенный старый пень. И люди вовсе не тебе кланяются, а ищут возле тебя опенки. Да и тех не находят. Давно уже все обобрали.
1945
Иллюстрации
Комментарии
В первом томе настоящего Собрания сочинений Валентина Катаева представлены рассказы и сказки писателя, созданные им более чем за пятьдесят лет его творчества, начиная с дореволюционных публикаций и кончая произведениями последнего времени.
Весенний звон*
Впервые опубликован в журнале «Весь мир», 1916, апрель, № 15.
Ружье*
Впервые с подзаголовком «Посвящаю дворовой детворе» опубликован в журнале «Весь мир», 1915, сентябрь, № 39.
Земляки*
Впервые опубликован в мае 1918 года одесским иллюстрированным еженедельником «Южный огонек», № 3. Журнал этот выходил с апреля по август 1918 года (всего появилось 16 номеров). Валентин Катаев вел здесь театральный отдел. В «Южном огоньке» печатались также Эдуард Багрицкий, Юрий Олеша, Зинаида Шишова, Аделина Адалис и Георгий Шенгели.
Рассказ связан с фронтовыми наблюдениями и записями, которые вел молодой Катаев в боевой обстановке. В письме из действующей армии от 20 февраля 1916 года он сообщал: «…все, что может для меня пригодиться в будущем, я записываю и собираю». И далее: «Тем у меня очень много, типов и характеров — уйма. Выводов, мыслей, штрихов, положений сколько угодно» (ЦГАЛИ, ф. 519, оп. 1, ед. хр. 28).
Ночью*
Написан Катаевым в 1917 году в госпитале, где он лежал раненый после летнего бесславного наступления, организованного правительством Керенского. «Через три-четыре часа после начала сражения это был совершенный ад, — вспоминает В. Катаев. — Мне повезло, ранило одним из первых. Я был офицером связи по координации пехотной и артиллерийской деятельности. Дивизия понесла страшные потери»[20]. Автором рассказ был послан в журнал «Весь мир», но его запретила цензура Временного правительства. Рассказ появился в печати спустя семнадцать лет, в 1934 году, в декабрьском номере журнала «30 дней».
Барабан*
Впервые с подзаголовком «Записки юнкера, революционный рассказ» опубликован в августе 1917 года в журнале «Весь мир», № 32. «Рассказы „Барабан“ и „Сюрприз“ — автобиографичны»[21], — свидетельствует писатель. С декабря 1916 по апрель 1917 года Катаев находился в Одесском пехотном училище, где его застала Февральская революция. Это же училище вскоре после Катаева окончил в том же 1917 году и столь же ускоренным выпуском другой молодой литератор — Лев Славин. Рассказ отражает настроения этой молодежи.
