Валентин Овечкин - Том 2
Степан Романович. Вот, вот! Я запропал! Чего б это я давал такого кругу по то-о-ой улице? Я прямо домой пошел. А Семена Ильича где потеряли? Не остался в роще?
Дарья Мироновна. Доедет! Он на своем велосипеде.
Степан Романович. Не очень-то доедет. Он там малость лишку хватил.
Женщина (к Шубину и Соловьеву). Ну чего вы тут загрустили? Опять про какие-то дела разговаривают! А мы не догуляли! Нам еще попеть, потанцевать хочется!
Вторая женщина. День тракториста раз в году бывает!
Заиграл баянист.
Женщина (поет и пританцовывает).
Сколько раз я зарекаласьПод гармошку песни петь.Как гармошка заиграет,Разве сердцу утерпеть?
Дарья Мироновна.
Пойду подоюЧерную коровушку;Молоко — теленочку,Сливочки — миленочку.
Степан Романович. Какому миленочку? Мне, что ли, или кому другому?
Дарья Мироновна. Тебе, тебе, Степа!
Женщины обступают Степана Романовича.
Женщина. Вам, Степан Романович, вам!
Степан Романович (на женщин). Это, Павел Арефьич, моя бывшая женская непобедимая тракторная бригада. Кроме жены. Жена не работала трактористкой.
Женщина. Да, да, наш бригадир!
Вторая женщина. Старый наш бригадир, Степан Романыч! Дядя Степа!
Степан Романович. Старый? Это теперь он старый стал, а тогда был еще ничего!.. Вот с ними я тут, Павел Арефьич, после немцев мэтэес восстанавливал. Натерпелся лиха!..
Третья женщина. Слышите? Лиха с нами, говорит, натерпелся!
Степан Романович. Пришел я домой по ранению в сорок четвертом, а военкомат меня — на бронь: иди на старое место, бригадиром в мэтэес. И подсудобили мне бригадку — семь девчат. Как в песне поется: семь девок, один я. Все только с курсов, да и курсы-то были какие — месяц всего поучились… Машины — утильсырье, из выбракованных деталей собраны. Один трактор там остановится, за три километра, другой там — еще дальше. Язык на плечо, и бегаешь по всему полю, ни днем, ни ночью тебе отдыха. Она ж сама и мотор не заведет, и ручку ту с места не стронет, и случись какая-нибудь ерунда, свеча забарахлит, уже ревет: «Ой, машину поломала!..» Слабосердная команда! Хлебнул я горя с ними!
Женщина. Кто — с кем…
Степан Романович. Чего?..
Третья женщина. А мы не водили тебя, немощного, под руки по полям? Как разболятся у него раны, скрючит его всего!.. Без нас он бы пропал!
Вторая женщина. Носили его от вагончика к трактору, чтобы только посмотрел, в чем там причина, почему мотор заглох.
Степан Романович. Было, было!.. Вот так и работали. На карачках! А все же за весну семьсот гектаров весновспашки подняли. Три колхоза на ноги поставили!.. Вот эти все девчата у меня в бригаде были. Зина была, Настя была, Мария была. Это, Павел Арефьич, учтите, всё — трактористки. А потом повыходили замуж, детишки у них пошли — побросали машины. Теперь у них мужья зарабатывают, а они, как барыни. И на колхозную работу не ходят.
Женщины зашумели: «Не все! Которые не ходят, а которые и ходят!», «Это ты брось, Степан Романыч, на нас наговаривать!», «Когда по двадцать копеек на трудодень платили, тогда не ходили, а теперь ходим!», «У нас только одна Кузьменчиха не работает, так у нее справки от врачей!».
(Схватился за голову.) Затронул! Застрекотали, как сороки!.. Вот так, Павел Арефьич, я с ними и работал! Им — слово, а они тебе — двадцать! Да мне за то время, что я с ними мучился, за сорок четвертый год, надо бы все ордена, какие есть в Советском Союзе, присудить!..
Тракторист. Сейчас смеемся, а тогда не до смеху было. Я в другой бригаде работал. Хуже было, чем на передовой. У нас тракторист — Миша Скворцов — с фронта пришел живой, а дома на мине подорвался. Трактор — в куски, и ему два осколка вот сюда, в грудь. Насмерть…
Второй тракторист. А читал, Степан Романыч, в газете про нашего главного инженера Глебова? Пишут, что он будто выступал против мэтэес? Не нужны, мол, теперь мэтэес, без них колхозам лучше будет.
Степан Романович. Читал, знаю. Как раз в моей бригаде он это говорил… Конечно, сейчас время другое, колхозы уже не те. А тогда, после немцев, на голой земле! Что бы они сделали, колхозы, без нас? Хоть и мало было тракторов, а все же помогли всем колхозам! Всюду наши советские люди, все хотят жить! Без мэтэес не вылезли бы из разрухи. Где и коров немцы угнали до единой — там чем пахали бы землю?.. Теперь-то, конечно, не то…
Шубин. Теперь — не то…
Степан Романович. Пусть нам, кто это все зачинал, поставят памятник вот такой, от земли до неба! А потом можно и колхозам отдать трактора.
Выходит из-за угла Лошаков в пиджаке внакидку и пижамных штанах.
Соловьев. И этот туда же — отдать трактора! Оглянись! (Кивает на Лошакова).
Степан Романович (увидел Лошакова). Ох, мать честная! Черт его поднес! Не спит, ходит. Он в той хате живет на квартире.
Заиграл баянист.
Женщина (поет и пляшет).
Я иду, а трактор пашет,Тракторист платочком машет.Ты платочком не маши,Ты поглубже зябь паши!
Лошаков. Товарищи! А не пора ли расходиться по домам? До самого утра, что ли, будет шум на улице?
Дарья Мироновна. Так праздник же сегодня, товарищ Лошаков.
Лошаков. Праздник был вчера, в воскресенье. (Посмотрел на часы.) А сейчас уже времени — час тридцать четыре минуты. Уже другой день пошел, понедельник.
Тракторист. Точно, как на железной дороге.
Подходят еще два парня.
Парень (поет).
Председатель блины пек,Бригадир подмазывал,
Второй парень (поет).
Кладовщик муку таскал,Счетовод не сказывал.
Лошаков. Что за песни у вас? Кто это сочинил? К чему такие слова?
Парень. А в нашем колхозе, товарищ Лошаков, точно так и было, пока другого председателя не выбрали.
Дарья Мироновна (к женщинам). Вот есть люди: как войдет в хату, поведет глазами — и молоко в кувшинах скисает.
Лошаков. Улица — это общественное место, товарищи. Довольно вам тут глотки драть. В каждом доме живут трудящиеся люди, которым ночью надо отдохнуть.
Дарья Мироновна. Никто там сейчас еще не отдыхает! Все были с нами на гулянье.
Лошаков. Вот вы уже не молоденькая женщина, а кричите громче всех. Это вам даже как-то неприлично.
Дарья Мироновна. А разве только молодым повеселиться хочется? (Поет и пляшет.)
Ой, пол, провались,Потолок, обвались!На доске остануся,С милым не расстануся!
Женщина. Вот это любовь! (Повторяет.)
На доске остануся,С милым не расстануся!
Девушка (к Лошакову).
Лягу спать, глаза закрою,Ох, не дает любовь покою!
Вторая девушка (к первой девушке).
Болит сердце — так и надо,Не люби, кого не надо.
Третья женщина. Пойдемте, бабы! Ну его!.. Вон там, возле моей хаты, посидим еще. Оттуда не прогонит!
Женщины, трактористы, баянист уходят в одну сторону, Соловьев, Шубин и Лошаков направились в другую сторону, в переулок. Дарья Мироновна хотела было идти с женщинами — Степан Романович удержал ее.
Степан Романович. Хватит! Пора домой.
Дарья Мироновна. Ты тоже, как Лошаков!.. Степан Романович. Довольно, говорю! Ишь, разгулялась! А завтра буду тебе поясницу горячим утюгом растирать?.. Пойдем туда, кума встретим вон там еще какая-то машина подошла. И — домой!
Дарья Мироновна (уходя).
Мой миленок невелик,В ноги кланяться велит.Поклониться не беда,Куда деться от стыда?
Уходят.
