Николай Богданов - Пропавший лагерь
— Не узнал?
— Нет, спросонья принял нас за цыган. Мы живо лучших коней в мелколесье угнали и были таковы.
— А как углежогов-то на пионерский лагерь нацелили!
— Вот бы посмотреть, что там было… Ха-ха-ха!
А пионерам было не до смеха. Храброе звено во главе с Симой сидело посреди разгромленного лагеря и горько плакало.
— Это все из-за нас!
— Это мы во всем виноваты! — причитали девочки.
В таком виде и застали их вожатый Федя и Боб, прибежавшие из коммуны.
— Ах, вот вы где? Отыскались, — воскликнул Федя и тут же, увидев разбитые палатки, онемел.
— Пропал наш лагерь!
— Ой, если бы не ловили самогонщиков, ничего бы этого не было! плакали девчонки.
— Постойте, не ревите. А где ребята?
— Похищены вместо цыганят!
— Кто похитил ребят вместо цыганят?
— Углежоги!
— Это еще что за разбойники?!
— Они не разбойники… Уголь жгут, смолу добывают.
Хорошие люди.
— Хорошие люди детей не похищают! Куда они девали их?
— Помчали в милицию!
— В райцентр? С ума сойти! Вот я им покажу, как хватать пионеров с утра, натощак. Подвергать такой встряске… В милиции разберемся! Я этого дела так не оставлю!
— Постой, Федя, они же не виноваты. Это Фома и Ерема всех обманули!
— Ах, вот что. — Федя оглядел разгромленный лагерь и свистнул: — Узнаю сову по полету, святых угодников по чудесам! Здорово начудили Пантелеймон-целитель и святой Иосиф!
— Какие святые, это поповы дети! Ой, как они нас разыграли!
— Разыграли нас «святые», лики которых изображены в церкви на иконах. Сам их видел, да вот и Боб не даст соврать.
— Точно, — подтвердил Боб, не поднимаясь с четверенек. Он разыскивал остатки своей фотолаборатории, разметанной налетом углежогов.
— Вот они у меня на пластинках засняты. Когда проявлю и отпечатаю, сами увидите. Фома — святой Пантелеймон-целитель, а Ерема — святой Иосиф. А лихой поп — забирай выше — сам бог Саваоф… Мне бы вот только химикалии разыскать. Да увеличитель привести в порядок. Все их узнают.
— Мы их выведем на чистую воду, подлецов. Ты, Боб, постарайся подготовить все портреты, а я побегу в совхоз. Звонить в милицию.
— Ой, Федя, не убегай, нам одним страшно!
— Да я от вас на край света готов убежать! В омут прыгнуть! К тиграм в клетку!
— Федя, не сердись, нам и так плохо!
Дружный рев и потоки слез подтвердили эти слова.
Вожатый постепенно расспросил девочек, где они были, что видели. Он не говорил о роли коллектива, не ругал и не стыдил их, куда уж! Девчонки столько претерпели бед, что и без всяких нотаций понимали, к чему ведет отрыв от товарищей.
— Ну ладно, — сказал в заключение Федя, — помогайте Бобу фотолабораторию восстанавливать. Нечего теперь нюни разводить!
Девчонки начали понемногу приводить в порядок лагерное хозяйство.
Они работали изо всех сил. Когда появились из совхоза Васвас и дежурное звено, таща на палках мешки с хлебом, бидоны с молоком, пучки моркови, редиски и прочее продовольствие, палатки уже стояли на своих местах и следов разгрома лагеря почти не осталось.
— Здравствуйте! — сказала Васвас девчонкам. — Явились наконец? А где же Рубинчик и его мальчишки?
Ее зоркий глаз сразу заметил нехватку ребят.
— Еще не все ясно, — ответил Федя, — по некоторым отрывочным сведениям, похищены, как цыганята.
— Цыганами! Я так и знала. Они давно к нам присматривались! всплеснула руками Васвас. — Так это потому и били в набат? А мы-то слышали и не сообразили…
— Нет, — сказала, всхлипывая, Сима, — их похитили вместо цыганят.
— Как так, вместо цыганят?
— Да вот так, как детей конокрадов.
— Ничего не понимаю, какие конокрады?
— Да тут без милиции не разберешься, — сказал Федя. — Вы оставайтесь, я побежал звонить в райцентр.
Да и в милиции не сразу разобрались в этом удивительном происшествии. Запутал все дело старый знакомый пионеров, их невольный крестник, «припечатанный» ведром, дед Еграша.
Когда ватага углежогов, промчавшись по райцентру, заскочила во двор районной милиции, он сидел у стола дежурного. Милиционер писал, а дед, закатывая глаза, напевал ему сладким голосом:
— А еще можно варить в том самогонном аппарате любые вина, пива и наливки сладкие. Заложишь чернослив — и вот тебе потечет из краника сливянка. Заложишь сухих яблочков из компота — и вот тебе покапает из другого краника яблочная. Заправишь медку — и вот тебе…
Тут деда-ябеду прервало шумное появление углежогов.
Тетрадь одиннадцатая
Лукавство старика Еграши. — Ужасные обвинения. — Спасайся кто как может. — Кросс с препятствиями по незнакомому городу. — Райком-спаситель
— Принимай конокрадов. Допрашивай скорей, куда погнали коней!
— Отцы удрали, а детей поймали!
— Вот они, цыганское отродье!
С такими возгласами углежоги, спрыгнув с коней, втащили к дежурному своих несчастных пленников. Ребята после дикой скачки были чуть живы.
Но Рубинчик не оплошал. Как только ему вынули кляп изо рта, он закричал:
— Вы ответите за издевательства над пионерами!
Углежоги расхохотались:
— Хороши пионеры! Посмотрите на этих цыганят — похожи ли они на что-нибудь подобное? Пионеров мы знаем. Были у нас на экскурсии. Чистенькие девочки.
В красненьких галстучках…
— А где на вас галстуки, а?
— Да мы их надеть не успели, как вы нас сграбастали!
Постойте, да вот тут наш знакомый. Он подтвердит. — Рубинчик вцепился в деда Еграшу. — Скажите, пожалуйста, кто мы такие. Вы же нас хорошо знаете, помните, как мы ведром-то вас стукнули…
— Стукнули, стукнули, — подтвердил Еграша, — так припечатали, что меченым долго ходил.
— Ну, так вот, слушайте, что дедушка скажет, верьте ему, он же не соврет… Так скажите, кто мы — пионеры или цыганята?
Все углежоги и дежурный милиционер обернулись к Еграше.
— Вестимо кто, — широко улыбнулся дед, — цыганята!
Что тут поднялось! Углежоги радостно зашумели, замахали кнутами, палками:
— Ага, правильно! Попались, чертенята!
— Кого ловили, того и поймали! Допрашивайте их построже, куда отцы поехали, куда наших коней погнали!
— Какие кони? Отцы наши на трамваях ездят!
— Рассказывай, ври больше!
— Всыпать ему горячих! — замахнулся один из углежогов на Рубинчика.
— Тише, граждане, — сказал дежурный. — Докладывайте кто-нибудь один суть происшествия, коротко и ясно. Во всем разберемся.
Председатель артели доложил, что этой ночью, когда углежоги были отвлечены пионерской экскурсией, цыгане угнали у них коней. Быстро сняли табор и уехали.
А цыганят оставили.
— Ай-ай-ай! — покачал головой Еграша. — Оставили детей, нехристи!
— Ну где ваша совесть, дедушка, разве же мы цыганята? — спросил его Рубинчик.
— А чем вы лучше? — ответил дед. — Такие же бездельники. Не сеете, не жнете. В речке кувыркаетесь, на солнышке греетесь, пляшете, танцуете… И вон как озоруете! Коней угнали!
— Арестованный, не переговариваться! — цыкнул милиционер. — А ну, говорите всю правду, откуда вы прибыли, гастролеры. Чем занимаются ваши родители?
— Известно откуда — египетского царя подданные!
Фараоново племя! У них известное занятие — красть, врать да колдовать, — опять вмешались углежоги.
Видя, что тут никого не переубедишь, Рубинчик потребовал:
— Дайте начальника милиции, самого главного, мы ему всю правду скажем.
— Начальник на рыбалку уехал. Суббота сегодня.
— Позвоните в райком партии. Я требую!
— Ишь чего захотел. Райком уголовниками не занимается. Это дело милиции. Рассказывай, не тяни.
— Ничего мы вам не будем рассказывать, вы все равно не верите. Пионеры мы, и все.
— Чего нянчиться с ними. Всыпать им!
— Допрашивай строже, куда коней погнали!
— Хитрит, фараоново племя. Глаза отводит! — снова подняли крик углежоги.
— Отводят, отводят! — подскочил дед Еграша. — Вот и мне так отводили… А теперь-то я соображаю. Как это может быть, чтобы из одного самогонного аппарата разные вина и наливки текли? Тут не без отвода глаз… Не без обмана всех чувств и соображений… Вы это запишите в протокол!
— Они еще и самогонщики? — насторожился председатель артели.
— А как же. Не они сами, конечно, а их главный цыган, мастер на все руки… И такой обманщик — не только у меня, у всех наших самогонщиков самогонные аппараты выцыганил и не отдает. У нас завтра престольный праздник Фролы и Лавры, каждому надо веселым зельем заранее запастись, а он говорит — приходите завтра, получите. А завтра ведь праздник, воскресенье! Кто же в праздник этим занимается?.. Занимаются зараньше.
