Борис Бондаренко - Бедняк
– Хочу...
Александр присел на корточки, взял ее маленькие горячие руки и сказал, заглядывая ей в глаза:
– Я приеду, обязательно приеду. И привезу тебе еще одну куклу – еще больше и красивее, чем эта.
– Не надо мне куклу, – сказала Наденька.
– Почему?
– Вы просто так приезжайте.
Он порывисто прижал ее к себе и сказал:
– Я обязательно приеду... А теперь беги, играй.
Но она не уходила – когда Александр оглянулся, Наденька стояла на том же месте и смотрела ему вслед. Он помахал ей – Наденька слабо махнула в ответ, повернулась и медленно пошла вдоль светлой кирпичной стены, и прежде чем повернуть за угол, остановилась и взглянула на него. Александр еще раз махнул ей рукой и зашагал по улице.
Потом были долгие часы ожидания на вокзале, серое, медленно темнеющее небо за высокими окнами – откуда-то неожиданно накатились тучи, низко повисли над городом, и стало по-осеннему неуютно и холодно. Наконец к платформе медленно подошел поезд из шести старых скрипучих вагонов, прицепленных к маленькому, часто дышащему черному паровозу. Устроившись в темном пустом вагоне, пахнущем углем и старым кислым железом, Александр невесело усмехнулся, подумав о том, что, наверно, этот же самый паровоз таскал эти же самые вагоны и двенадцать лет назад, когда они собирались ехать в этот город...
Когда поезд тронулся, Александр прислонился виском к влажному холодному дереву рамы и стал смотреть в окно, через косую решетку следов, оставляемых дождем на грязном стекле. Там, за окном, еще долго видны были большие и маленькие огни города, а когда город кончился, осталась только густая черная пустота апрельской ночи.
5
Он приехал в этот город ночью. Был сильный дождь, когда он вышел на перрон и направился к грязному, плохо освещенному зданию вокзала. И внутри вокзал был очень грязным и казался совсем маленьким. Всюду на скамьях спали люди, и лица у них были очень усталые и тоже казались грязными. Александр с недоумением подумал: что понадобилось этим людям здесь, в маленьком захудалом городишке, почему их так много на вокзале?
Он сдал чемодан в камеру хранения и спросил у дежурной, далеко ли до гостиницы.
– Нет, – сказала она, – совсем близко.
Дежурная объяснила, как дойти до гостиницы, и добавила:
– Только сейчас вы не попадете туда. Ночью там никого не пускают.
– Ну конечно, – с усмешкой сказал Александр. – Было бы довольно странно, если бы столь почтенный город еще и заботился о своих гостях... Не правда ли?
Дежурная с боязливым недоумением взглянула на него и отвернулась, явно не зная, что ответить. «Она думает, что я выпил, – догадался Александр. – Наверно, здесь довольно часто скандалят».
– Извините, – сказал он.
– Ничего, ничего, – торопливо сказала дежурная, и Александр понял: она хочет, чтобы он поскорее отошел от нее.
Он вышел на истертые каменные ступени крыльца и прижался к стене, чтобы на него не попадал дождь, и долго стоял так, курил и смотрел, как идет дождь.
На привокзальной площади было пусто и темно и все время шел дождь, то стихая, то вновь усиливаясь, однообразно шумел, ударяясь о камни мостовой и крыши невидимых домов.
Так и дождался он рассвета, не сходя с места, потом взял чемодан и пошел по пустым улицам. Город был не то что очень старый, но весь какой-то дряхлый, застроенный деревянными, темными от дождя домами, казавшимися слепыми от закрытых ставней. Ветер уныло шумел в садах, раскачивая голые деревья. «Представляю, какая здесь может быть гостиница, – думал он, все более раздражаясь. – Какой-нибудь дряхлый клоповник со скрипучими полами, комнаты на десять человек и могучий храп по ночам... Ладно, потом попытаюсь найти что-нибудь получше, в таком захолустье комната наверняка не проблема. А пока надо хоть немного поспать».
А спать ему очень хотелось – от двух бессонных ночей голова была пустая и тяжелая, в ней лениво ворочались мелкие, ненужные мысли.
Но гостиница, против ожидания, оказалась новой, видимо недавно построенной, и когда Александр вошел в вестибюль, он увидел мягкие кресла и уютный зеленый полумрак.
Дежурная сидела за столом и читала книгу. Ее седые, безукоризненно уложенные волосы в мягком свете настольной лампы казались серыми. Она подняла голову и негромким приятным голосом сказала:
– Слушаю вас.
– Мне нужен номер.
– Пожалуйста, заполните.
Она протянула ему бланк, и то, что дежурная не стала спрашивать документы, приятно удивило Александра. Кажется, это была первая гостиница, где не начинали с допроса – куда, зачем и надолго ли приехал. Он заполнил бланк, а в графе «куда прибыл» сделал прочерк. Дежурная бегло просмотрела бланк и стала выписывать квитанцию мелкими, очень аккуратными буквами. Она закрыла книгу, вложив в нее закладку, и Александр увидел заглавие – «Сентиментальное путешествие» Стерна.
– Пожалуйста, если можно, дайте мне отдельный номер, – попросил Александр.
– Отдельных нет, только двухместные.
– А если я заплачу за оба места?
– Так не делается, – бесстрастно сказала дежурная, не глядя на него.
– Даже в виде исключения?
– Даже в виде исключения, – подтвердила дежурная, не выказывая ни малейшего интереса к его просьбе.
– А если я очень попрошу вас?
– Не нужно меня просить, – она подняла на него вежливые глаза. – Я все равно не сделаю, да, кстати, и нет свободных номеров... За сколько будете платить?
– За два дня.
– Пожалуйста, рубль сорок.
И, подавая квитанцию, сказала:
– Второй этаж, налево, комната двадцать шесть. Если дверь заперта, постучите. Будете уходить – ключ сдавайте сюда.
Безупречная равнодушная вежливость, бесстрастное лицо, – красивое, шестидесятилетнее, – строгая прическа, неяркий маникюр. Кто она? Почему сидит здесь и читает Стерна? Поймав себя на этой мысли, Александр усмехнулся: а зачем ему знать об этом?
– Вам что-нибудь нужно? – спросила дежурная.
Никаких признаков нетерпения, элементарная вежливость хорошо воспитанного человека: клиент стоит у стойки и почему-то не уходит.
– Нет-нет, благодарю вас...
Александр небрежно смял в кулаке квитанцию, взял чемодан и стал подниматься по лестнице.
Стучать не пришлось – дверь легко подалась. Александр поставил чемодан и бегло осмотрел комнату. Стандартный уют, ничего лишнего – две кровати, две абсолютно одинаковых тумбочки, стол, два стула. На кровати слева лежало громоздкое тело, до подбородка укрытое одеялом. Обрюзгшее лицо, мешки под глазами, дряблый сизый нос с крупными прожилками, серая лысина. Рядом с кроватью – хромовые сапоги доверху забрызганные грязью. На спинке стула – старомодный бостоновый пиджак со сморщенными рукавами. «Какое-нибудь хозяйственное светило районного масштаба, – решил Александр. – Что-нибудь вроде заготскотуполномоченного. Хоть бы он поменьше болтал...»
Он разделся и прошел к окну, увидел пустой двор и уныло поникшие ветви берез. Надо было ложиться спать, но ему неприятно было думать, что этот человек скоро встанет и начнет бесцеремонно разглядывать его лицо. И он продолжал стоять у окна и зачем-то долго смотрел на циферблат своих часов, и ему казалось, что тонкая желтая стрелка слишком медленно движется по своему бесконечному кругу...
Устав стоять, он прошел к постели и сел. Кровать взвизгнула, человек напротив зашевелился, открыл глаза – мутные, похмельные. Потом медленно поднялся, сел на постели, чуть качнулся вперед и дружелюбно прохрипел:
– А, новый жилец...
И, вытянув пухлую ладонь, представился:
– Палагин, Павел Ильич.
Александр неохотно пожал руку и назвал себя.
Палагин жадно выпил два стакана воды и стал втискивать в брюки свое безобразное расплывшееся тело, объясняя Александру:
– Головизна трещит, знаете ли... Малость перебрали вчера по случаю субботы и окончания трудов недельных. Хотели чуть-чуть, для поднятия настроения выпить, да ведь сами понимаете, как это бывает. Русский человек меры не знает, на полпути не привык останавливаться... Русскому человеку во всем надо до конца дойти, так сказать, сущность вещей постигнуть. Вот мы и того... постигали, хе-хе. А вы, позвольте спросить, откуда прибыли?
– Из Москвы.
– Из Москвы-ы? – изумленно протянул Палагин. – Да вы, батенька, шутите...
– Нисколько.
– Надо же... – качнул Палагин безобразной головой. – Да неужели в Москве известно о существовании этой богопротивной дыры?
– Как видите, известно.
– Наш брат, командированный?
– Нет.
– Да ну? – снова удивился Палагин. – Каким же ветром вас занесло сюда?
– Да так, дела, – сквозь зубы процедил Александр, давая понять, насколько неприятны ему эти расспросы.
– А, понимаю, – значительно протянул Палагин.
– Что понимаете? – сухо спросил Александр. Палагин коротко хохотнул и подмигнул:
– Ну как же, как же... Дело молодое, знакомое... Зазнобушка здесь объявилась? Молчу, молчу, – даже руками замахал Палагин, заметив протестующее движение Александра. – Сам, знаете ли, грешен.
