Евгений Петров - Том 5. Рассказы, очерки, фельетоны
Первые свои произведения Ильф печатал в «Гудке», в журналах «Красный перец», «Смехач» и других. Подписывался так: Ильф (без инициалов), Иф., И. Фальберг, иногда инициалами И., И. Ф. Употребление Ильфом этих псевдонимов подтверждается архивными данными. Принадлежность Ильфу псевдонима И. А. Пселдонимов обосновывается следующим образом.
Фельетоны И. А. Пселдонимова публиковались в журнале «Смехач», чаще всего – в разделе «Смехач на рельсах», готовившемся работниками «Гудка». Написаны они, как правило, на материале конкретных фактов из писем рабкоров-железнодорожников. И. А.- инициалы Ильфа. Пселдонимов – половинка псевдонима, которым позже пользовались Ильф и Петров сообща («Виталий Пселдонимов»). В фельетонах Пселдонимова встречаются выражения и имена, позже использованные Ильфом и Петровым в их романах o (например, имя «Васисуалий»). Кроме того, имя И. А. Пселдонимов дважды встречается в записных книжках Ильфа за 1927 год.
В 1923–1924 годах Ильф еще не был уверен, что его призвание – сатира. Он писал рассказы на героические темы («Рыболов стеклянного батальона», «Маленький негодяй»). В 1925 году по командировке «Гудка» Ильф побывал в Средней Азии и опубликовал серию очерков об этой поездке. Его глубоко взволновал этот край, где на фоне внешне сохранившейся ветхозаветной старины уверенно пробивались ростки нового. Здесь впервые проявился характерный для него острый интерес к ярким подробностям жизни, которые он как бы коллекционирует, составляя пеструю, увлекающую блеском красок мозаичную картину. В эти годы Ильф пишет и кинофельетоны и рецензии на кинофильмы («Драма в нагретой воде», «Неразборчивый клинок»).
Начало творчества Е. Петрова почти совпадает с появлением в печати первых произведений Ильфа. С 1924 года он работает в журнале «Красный перец», сначала выпускающим, потом – ответственным секретарем редакции. В 1926 году переходит в «Гудок», где работает в профотделе. До начала сотрудничества с Ильфом Петров опубликовал в «Красном перце», «Смехаче», «Огоньке» и других периодических изданиях более полусотни юмористических рассказов, выпустил три самостоятельных сборника: «Радости Мегаса» (ЗИФ, М. – Л. 1926), «Без доклада» (б-ка «Смехач», М. 1927), «Случай с обезьяной» (ЗИФ, М. – Л. 1927).
В этот период, кроме псевдонима Е. Петров, у него был еще один: Иностранец Федоров, а позже появился и третий: Е. Петрович.
С 1925 года имя Иностранца Федорова весьма часто встречается на страницах «Красного перца», «Смехача», «Чудака», «Крокодила» и «Рабочей газеты». Принадлежность псевдонима Иностранец Федоров Е. Петрову не вызывает сомнений, хотя в своих воспоминаниях автор ничего об этом не говорит. Один из рассказов Иностранца Федорова («Звездакин в доме отдыха»), опубликованный в «Крокодиле» в 1925 году, был перепечатан в 1926 году в сборнике Е. Петрова «Радости Мегаса».
Псевдоним Иностранец Федоров Е. Петров взял у Гоголя, писателя, которого горячо любил: в первой главе «Мертвых душ» упоминается «магазин с картузами, фуражками и надписью: „Иностранец Василий Федоров“».
Наиболее характерным для раннего творчества Е. Петрова, жанром был юмористический рассказ, отличавшийся сюжетной занимательностью, живостью диалога. «Евгений Петров обладал замечательным даром – он мог рождать улыбку», – писал И. Эренбург уже после смерти Петрова («Литература и искусство», 1944, № 27, 1 июля). Это свойство было у Е. Петрова природным и отличало уже его первые произведения. Но рассказы Е. Петрова были не только юмористичны. Таким, например, как «Всеобъемлющий зайчик», «Весельчак», был присущ и сатирический пафос.
Такие разные, писатели были во многом близки друг другу. Их роднили острый интерес к жизни, сатирическая направленность, стремление обнажить скрытый комизм явлений.
Начав работать вместе, Ильф и Петров продолжали создавать свои художественные произведения и порознь.
Некоторые из них тематически и идейно чрезвычайно близки тому, над чем писатели работали сообща. Так, фельетон Ильфа «Источник веселья», фельетоны Петрова «Непогрешимая формула» и «Нюрнбергские мастера пения», обличающие халтуру в искусстве, напечатанные в театральном разделе журнала «Чудак» под рубрикой «Деньги обратно», перекликаются с совместными фельетонами Ильфа и Петрова, которые они помещали в этом же разделе за подписью Дон-Бузильо (см. том II наст. Собр. соч.).
В фельетоне Ильфа «Путешествие в Одессу» и рассказе Петрова «Долина» были намечены темы, развитые ими впоследствии в «Золотом теленке».
Начало совместной работы И. Ильфа и Е. Петрова над романом «Двенадцать стульев» (1927) не привело к нивелировке их дарований. Собственно, в творчестве Ильфа и Петрова и не было слияния их творческих индивидуальностей, а была многолетняя, упорная и вполне успешная выработка нового, совместного стиля.
Выступая порознь, Ильф и Петров иногда создавали произведения, близкие между собой по теме и даже по сюжету. Сравните фельетон Ильфа «Молодые дамы» и рассказ Е. Петрова «День мадам Белополякиной», рассказы «Разбитая скрижаль» Ильфа и «Дядя Силантий Арнольдыч» Петрова. Но к решению темы писатели подходили по-разному, с разными художественными приемами, свойственными их творческим индивидуальностям.
У Ильфа образ обобщен, почти безымянен. Мы бы так и не узнали, как зовут «молодую даму», если бы в самом имени этих «гурий» – Бригитта, Мэри или Жея – автор не видел предмета для насмешки. Мы не знаем их внешности. Ильф пишет об этих «молодых дамах» вообще, и черты лица или цвет волос одной из них здесь не важны. Такая «молодая дама» любит являться на семейных вечерах в «голубой или оранжевой пижаме». Индивидуальные детали не интересуют автора. Он подбирает лишь типические, видовые. Почти так же обобщен образ сварливого соседа в рассказе «Разбитая скрижаль».
Петров стремится дать явление или характер в конкретной, индивидуализированной форме. Не «молодая дама» вообще, а именно мадам Белополякина с ее жирным лобиком и стриженым затылком. Не обобщенный квартирный склочник, а вполне определенный дядя Силантий Арнольдыч с его серенькими ресничками и испуганным взглядом. Е. Петров подробно описывает и утро мадам, и ее счеты с домработницей. Мы узнаем, какие именно вещи и как перетаскивал в новую квартиру склочный «дядя».
Петров основное внимание уделяет сюжету, юмористический и сатирический материал в его рассказах обычно организован вокруг развития действия (см. рассказы «Беспокойная ночь»,
«Встреча в театре», «Давид и Голиаф» и др.) – Ильф же стремится воплотить свою сатирическую мысль в острой комической детали, часто выделяя одно смешное сюжетное положение и всячески обыгрывая его.
В характерной подробности Ильф часто искал проявления сущности вещей. Это видно и в фельетонах «Переулок», «Для моего сердца» и в очерке «Москва от зари до зари». Восхищенно следя за наступлением нового, он в то же время с острым интересом наблюдает старое – в переулках Москвы, на «персидских» ее базарах, теснимых новым бытом. Это старое, уходившее на задворки жизни и в то же время еще перемешивавшееся с новым, не ускользало от внимания Ильфа-сатирика.
Рассказы Е. Петрова насыщены диалогами, в которых раскрываются характеры действующих лиц. В произведениях Ильфа повествование ведется в основном от лица автора, диалог не играет в них решающей роли.
Эти столь разные особенности дарований молодых авторов, соединившись, дали одно из самых ценных качеств стиля писателя «Ильфа и Петрова» – сочетание увлекательности сюжета с точной отделкой каждой реплики, каждой детали.
Надо также отметить, что совместные произведения Ильфа и Петрова, как правило, глубже, отчетливее по мысли, резче в своем актуальном звучании, чем произведения, написанные раздельно, даже если те и другие весьма близки по времени их создания или по содержанию. Достаточно сравнить фельетон Ильфа «Источник веселья» (1929) и общий фельетон писателей «Веселящаяся единица» (1932), созданные примерно на одном материале, или рассказ Е. Петрова «Долина» (1929) с текстом главы «Багдад» в «Золотом теленке».
В течение десяти лет совместной работы Ильф и Петров находились под непрерывным, сильным и всевозрастающим обоюдным влиянием. Ценное в творческих принципах, взглядах, вкусах одного непременно усваивалось другим, а то, что признавалось ненужным, фальшивым, постепенно вытравлялось. Так был создан стиль, о котором Е. Петров в своих воспоминаниях об Ильфе писал: «…стиль, который выработался у нас с Ильфом, был выражением духовных и физических особенностей нас обоих. Очевидно, когда писал Ильф отдельно от меня или я отдельно от Ильфа, мы выражали не только каждый себя, но и обоих вместе» (см. в этом томе «Из воспоминаний об Ильфе». К пятилетию со дня смерти).
На протяжении всего творчества Ильф делал записи в своих записных книжках. В них вошли черновые заметки, наброски задуманных произведений, мысли и афоризмы, которые могли бы пригодиться в работе.
