Георгий Мдивани - Иван Бровкин на целине
— Я — механик. Могу быть шофёром, трактористом, комбайнёром. Могу кое-что и по ремонту…
— Значит, невесту забирать едете. А как её звать?
— Полина Кузьминична, она по торговой линии.
— А-а! Полина Кузьминична! А вы, случайно, не Захар Силыч будете?
— Он самый! — восклицает Захар и дружески хлопает Барабанова по плечу.
— Да… жестокий вы, оказывается, человек, Захар Силыч…
— Как это — жестокий? — удивляется Захар.
— Заставляете страдать девушку.
— Ничего, это на пользу, — отвечает Захар, — товарищ… Как тебя по имени?
— Сергей Владимирович.
— Ничего, Серёженька, — Захар снова хлопает Барабанова по плечу. — Любить крепче будет… С бабами так и надо.
— Может, покуда вы плавали, она замуж вышла? — с улыбкой спрашивает Барабанов.
— Этого быть не может! — убеждённо говорит Захар. — Моя Полиночка за другого не пойдёт. Я-то её хорошо знаю, — она меня никогда не подводила! Я на ней женюсь — и амба! Моё слово закон; она это знает. Пора пришвартовываться, надо бросать якорь.
— Пришвартовывайтесь к нам.
— К вам? — морщится Захар. — Рыба ищет где глубже, а человек — где лучше. Понимаешь, Серёжа, такое положение… а ты говоришь, что у вас… — он опять сделал неопределенный жест левой рукой, — с этим не все благополучно… Расходы были большие… Понимаешь, я сейчас вроде как на мели. Разные города, разные страны… разные напитки: английский виски, ямайский ром, испанский херес, французское шампанское… разные джины, коньяки, бургундские и тому подобные квасы… А всё это денег стоило. И вот возвращаюсь гол как сокол. Сам понимаешь — без халтуры не обойдёшься!
— Значит, любите выпить?
— Как тебе сказать, — отвечает Захар Силыч. — А ты что, не любишь, что ли? Святоша! — и, смеясь, ударяет Барабанова по спине. — Какой шофёр не любит выпить! Ты кого возишь?
— Разных…
— Это хорошо… так выгоднее, — деловито замечает Захар.
Машина подъехала к совхозу. Открылся большой, красивый посёлок «Молодёжный».
— Это «Молодёжный»? — спрашивает Захар.
— Да, «Молодёжный», — отвечает Барабанов.
Они свернули на центральную улицу, по обе стороны которой расположились красивые одноэтажные домики с широкими окнами и палисадниками, а в них цветы и зелёные пирамиды молодых тополей.
— Ну, как? Ваша деревня лучше? — спрашивает Барабанов Захара.
— Чьи эти дома?
— Новосёлов, — отвечает Барабанов. — А вот и дом Полины Кузьминичны.
Машина останавливается у маленького нарядного знакомого нам домика Полины.
Захар удивлённо смотрит.
— Она что, Полина… арендует?..
— Почему — арендует. Это её собственный дом.
— Врёшь!
— Ей-богу, собственный… — смеётся Барабанов.
Выходя из машины, Захар подходит к дому. Дверь закрыта. Он с силой стучит.
Барабанов тоже вышел из машины.
— Нет её дома. Наверно, на работе.
Захар, как настоящий хозяин, проверяет оконные рамы, постукивает по стенам, заглядывает через кружевные занавески, стараясь разглядеть, что там внутри.
— А у тебя нет каких-нибудь ключей?
— Ключи есть, не знаю, подойдут ли? — и Барабанов вынимает из кармана связку ключей.
Первым же ключом Захар открывает дверь.
— Вот здорово! — радуется он.
Он входит в маленькую чистую переднюю, где висит пальто и шляпа Полины и, пройдя в коридор, оказывается в кухне.
Следом за ним — Барабанов.
Белая, чистенькая кухня с плитой. За стеклянным шкафчиком виднеются кастрюли и кухонная утварь. Полы здесь выкрашены красной краской.
Захар наследил; улыбаясь, он медленно отступает назад, снова выходит в коридор, идёт дальше, открывает следующую дверь и попадает в ванную комнату.
По пятам за ним следует Барабанов.
Захар поворачивает кран, в ванну хлынула вода.
— Молодчина баба!
— Да, молодчина! — отвечает Барабанов.
Они снова выходят в коридор и попадают в большую комнату. На окнах — ажурные накрахмаленные занавески. В углу, на столике, — радиоприемник «Мир»; красивый стол со стульями, диван — словом, комната хоть и обставлена чрезмерно пестро, но во всём чувствуется заботливая женская рука.
— Ну, как? — спрашивает Барабанов удивлённого Захара.
Захар пожимает плечами и многозначительно качает головой.
Они входят в другую комнату. Здесь большая двухспальная кровать, покрытая широким покрывалом и множеством подушек.
Захару, видимо, больше всего понравилась кровать. Он обходит её кругом, нагибается и, растопырив пальцы, обеими руками пробует мягкость постели. Она мягкая. Его руки до локтей тонут в перине.
Умиленными глазами он смотрит на Барабанова.
— Вот это рай! Понимаешь, Серёжа! Об этом я мечтал всю жизнь. Хоть один раз, хоть одну ночь выспаться по-человечески…
Вдруг его лицо становится серьёзным и в глазах возникает подозрение. Продолжая оставаться в том же положении, с утонувшими по локти в перине руками, Захар с опаской спрашивает:
— А ты что, здесь часто бываешь?..
— Бываю, — весело отвечает Барабанов, не поняв намека, и добавляет: — Ну, пошли к Полине!
Барабанов выходит из комнаты. За ним — Захар. Кажется, что Захара уже ничто не радует. Он идёт угрюмый и задумчивый, вертя в руках ключ, который ему дал Барабанов.
Закрывая наружную дверь, Захар в упор глядит на Барабанова и спрашивает:
— А ты где живешь?
— Я? На этой же улице, недалеко.
Захар вдруг рванулся, схватил Барабанова за грудь, притянул к себе и, заглядывая ему в глаза, злым шёпотом цедит сквозь зубы:
— Ты мне скажи как мужчина мужчине. Надо мной в посёлке не будут издеваться, когда я женюсь на ней? Барабанов наконец понял, в чём дело, и засмеялся:
— Что вы, Захар Силыч?.. Можете ходить, гордо подняв голову. За Полину можно не беспокоиться. Это — человек! Она вас никогда не подведёт.
Захар дружески хлопает его по плечу:
— Верю шофёрскому слову! Верю, Серёжа! И они пошли к машине.
В обширном, светлом зале столовой, обставленной новой изящной мебелью, несколько официанток в белых передниках накрывают столики.
Открывается дверь. Входят Барабанов и Захар.
— Здравствуйте, девушки!
— Здравствуйте, Сергей Владимирович, — отвечают они хором.
— Где заведующая?
— Сейчас… сейчас, Сергей Владимирович, — говорит низкорослая девушка и бежит к кухне.
Поглядев на девушек, Захар моргнул глазом Барабанову:
— Ничего, старина! Девушки здесь, оказывается, неплохие… А я думал… целина…
Барабанов смущается:
— Что вы, Захар Силыч!
Захар вдруг начал хохотать.
— Вот святоша! Знаю я тебя…
В это время в белом халате, с белой повязкой на голове показалась Полина. Увидев Захара, она замерла. Она не может выговорить ни слова; не может двинуться с места; она потеряла дар речи.
Захар, широко раскрыв руки, бежит к ней:
— Полиночка! Радость моя!
Он хватает её за талию, поднимает и смотрит на неё снизу вверх.
Полина смутилась — ей неудобно перед директором, перед подругами. Она не знает, что делать, как высвободиться из объятий Захара. Она болтает ногами, трясёт Захара за плечи, бормочет:
— Ты что, с ума сошел? Неудобно… я же на работе… стыдно… люди!..
— Эй, люди!.. — кричит Захар. — Люди добрые! — радостно кричит он.
Потом вдруг опускает руки. Полина сползает вниз, и, когда их головы поравнялись, Захар снова привлекает её к себе и крепко целует.
Полина еле вырвалась из его объятий и, краснея от смущения, поворачивается к Барабанову и говорит:
— Вы нас простите, товарищ директор.
— Что? — еле выговаривает смущённый Захар.
— Ничего, ничего, — отвечает Барабанов и выходит из столовой.
— Какой он директор? Чей директор? — спрашивает взбудораженный Захар.
— Директор нашего совхоза, Барабанов, Сергей Владимирович.
— Полундра! — кричит Захар. — Пропал я! — и обессиленный падает на стул. — Вот тебе и халтура!
Распахивается дверь. Вбегает Бровкин.
Захар, увидев Ивана, восклицает:
— Ваня! Друг! — и Захар бросается к нему. Они крепко обнимаются.
— Здравствуй, Захар Силыч! — высвободившись из могучих объятий Захара, говорит Иван.
Захар, осмотрев Бровкина с ног до головы, пожимает плечами.
— А ты такой же… ничуть не изменился. Ну, ничего, — похлопал он Ивана по плечу. — Я приехал! При мне тебя, брат, никто не обидит, — ты ведь знаешь Захара!
— Эх, Захар, Захар! — говорит Полина. — Ваня у нас теперь большой начальник.
Захар недоверчиво смотрит на Ивана.
— Это ты начальник?
— Я, — с гордостью отвечает Иван.
— Он теперь бригадир, — говорит Полина.
Захар с почтением смотрит на своего друга и ударяет кулаком по столу.
