Виктор Курочкин - На войне как на войне (сборник)
— Ну и трус же, — сказал Вася Колюшкин.
Лесников расхаживал вдоль капонира и возмущенно разговаривал сам с собой:
— Какая наглость, какая самоуверенность! Как будто уже победили. А где же наши? Почему их нет?
Из-за леса вынырнули «мессеры», а за ними выплыли ширококрылые «хейнкели». Они прошли прямо на город.
— По местам! — закричал Лесников и побежал к своему танку.
Сократилин с экипажем залез в яму, вырытую под днищем машины. Фельдфебель тоже было полез к ним. Но Швыгин показал ему кулак. Немец лег под танком около ямы.
— Здесь и лежи. А попробуешь бежать — во! — Костя показал ему карабин.
— Найн, найн… — залепетал фельдфебель.
Удар был настолько сильным, что фельдфебеля оторвало от земли и стукнуло о днище танка. А Сократилина с ребятами свалило в одну кучу. Взрывной волной сбросило с машины маскировку. Капонир заволокло дымом и пылью. Немец чихал.
— Что, не нравится? Это тебе не по бульварам с француженками тенди-бренди хоп-ца-ца! — кричал немцу Швыгин. Очередным взрывом Костю так тряхнуло, что он прикусил язык.
— Так тебе и надо. Не будешь болтать, — сказал Вася Колюшкин. И в ту же секунду побелел. Послышался жуткий вой. Он нарастал, от него разламывалась голова и леденела кровь. Вася, зажимая руками уши, стонал: «Я больше не могу, не могу!» Немец закричал, заметался, выскочил из-под танка. К вою присоединился оглушительный свист, словно сразу засвистели тысячи паровозных свистков. Это «хейнкель» выбросил контейнер с мелкими бомбами. Они рвались так часто и с таким треском, будто стрелял невероятно огромного калибра пулемет. «Железный дождь, железный дождь», — бессмысленно бормотал Сократилин. Налет кончился так же внезапно, как и начался.
— Старшина! — закричал Швыгин.
— Ну, — отозвался Сократилин.
— Ну… Слава богу. А я думал, оглох. — И Швыгин размазал рукавом по лицу грязь.
Сократилин поднялся в машину, открыл верхний люк, выглянул и увидел танки. Они шли колонной.
— По местам. Танки! — крикнул Богдан.
Колюшкин стал у пушки, Швыгин сел за рычаги. Богдан предупредил, что огонь открывать по сигналу командирского КВ. Он, высунувшись из люка, следил за противником. Танки катились к мосту. Сократилин окинул взглядом свою оборону. На месте соседнего капонира, где стоял неисправный Т-26, зияла огромная яма. А вокруг их машины зеленый лужок был безобразно изрыт и перепахан. На краю воронки лежало что-то похожее на фельдфебеля Герхарда Шеберта.
— А немец-то не ушел, — сказал Богдан. — Ноги ему оторвало.
— Пропали часы, — сказал Швыгин, и сказал так, что нельзя было понять — всерьез он или шутит. Впрочем, обстановка складывалась не для шуток. Танки подошли к Дубиссе и открыли стрельбу. Это были тяжелые Т-4 с короткоствольными пушками. Они вели неприцельный огонь, били в основном по окраинным домам, которым и без того досталось при бомбежке. Два дома горели, никто их не тушил.
Но вот передний танк с десантом оторвался от колонны и рванулся на мост. Заработал наш «дегтярев». Длинной очередью он резанул по десанту. Солдат словно ветром сдуло с машины. Но они не повернули назад, а побежали за танком, стреляя из автоматов. Вася Колюшкин пускал снаряд за снарядом.
— По колесам ему, по колесам! — кричал Сократилин.
— Я уж по всему — и по колесам, и по мордам, а он прет и прет. Пушчонка моя слабовата, — жаловался Вася.
Т-4, пройдя мост, свернул с дороги, бросился на пулеметное гнездо и вспахал его гусеницами, как плугом. А по мосту уже катился второй танк, за ним въезжал третий. «Это конец, — подумал Сократилин, — разве их нашими сорокапятками остановишь?» Швыгин заерзал и стал отчаянно колотить ногой по крышке люка.
— Ты что? — спросил Сократилин.
— До ветру.
— Сидеть! — рявкнул Богдан.
— Нашел время, — сквозь зубы прошипел Вася и схватил Сократилина за рукав. — Смотри, смотри!
Навстречу немецким танкам шел КВ. Пушка Т-4 заметалась. Но KB опередил. Он ударил по башне, и она сползла набок. От второго снаряда споткнулся танк на мосту. Третий стал разворачиваться, подставил борт и заглох с рваным проломом в боку. Немцы, следившие за поединком с того берега, опомнились и открыли бешеную стрельбу. KB, пятясь, отстреливался. Задним ходом он дополз до окопа и спрятался там.
— Вот это машина! Побольше б таких, — вздохнул Вася.
— А почему второй KB не стрелял? — спросил Швыгин.
«Да, верно… Почему же?» — подумал Сократилин. Немецкие танки прекратили стрельбу. Солдаты на том берегу ходили около машин, собирались кучами, размахивали руками.
— Совещаются. Что же они еще теперь выкинут? — сказал Швыгин.
— Пока подбитые танки на мосту, им не пройти, — заметил Вася Колюшкин.
— Стащат.
«Конечно, стащат», — подумал Сократилин и с тоской посмотрел на Васю.
— А где же наши? Когда же они подойдут?
Швыгин вдруг заметался, бросился к люку. Сократилин схватил его за плечо:
— Ты что, опять?
— Плывут!
— Родители мои! Опять! — простонал Вася.
На них стремительно двигалась черная туча. Самолетов было больше, чем грачей над осенним полем.
Экипаж спустился под машину в яму. Легли, прижавшись друг к другу. Теперь уже никто из них не надеялся остаться в живых. Единственно, чего они желали, — умереть вместе. И они судорожно цеплялись друг за друга…
Сколько времени длилась эта бомбежка, трудно сказать. Может, минуту, может, час, а может быть, вечность. Но они уцелели, и уцелела над ними жалкая двадцатьшестерка. Наступила жуткая тишина. Вася Колюшкин шепотом спросил:
— А что теперь будем делать?
Сократилин выхаркнул из горла шмат грязи.
— Не знаю.
— Вы как хотите, а я пошел, — сказал Швыгин.
— Куда?
— А куда-нибудь, только отсюда. Больше не могу.
Колюшкин молчал. Он брал в горсть песок и выпускал его сквозь пальцы тоненькой струйкой.
— Пойду узнаю у ротного. — И, заметив испуганный взгляд Колюшкина, Сократилин попытался улыбнуться: — Ничего, ребята. Ничего. Я вернусь… Скоренько вернусь…
Прибрежные дома города горели. Все кругом было обезображено до неузнаваемости. Бомбы здесь так густо падали, что машина оказалась окруженной земляным валом. И танк теперь стоял на дне глубокой ямы.
«Как мы только уцелели? — подумал Сократилин и сам же ответил: — Одному богу известно». Однако это Богдана нисколько не радовало. Он остался жить. Но надолго ли? Что-то сломалось внутри Сократилина.
Немцы принялись стаскивать с моста подбитые танки. Автоматчики, перебравшись на правый берег, постреливали. Но вперед идти боялись.
Т-26, приспособленный Лесниковым под огневую точку, с оборванными гусеницами лежал на боку. Сократилин окликнул экипаж. Никто не отозвался. У второго танка вырвало пушку и отбросило метров на пятнадцать. Здесь тоже никто не отозвался.
«Или всех зарыло в землю, или ушли», — решил Сократилин.
У первого KB разворотило боевое отделение, но он все же напоминал танк. А от второго — командирского — остались в капонире ходовая часть и обломки мотора. Сократилин попытался разыскать хотя бы тело командира. Из земли торчала рука с черными растопыренными пальцами. Сократилин потянул ее и вытащил — одну руку. Богдана чуть не стошнило, и он бросился назад к своей машине.
Автоматчики заметили Сократилина и открыли по нему стрельбу.
Вася Колюшкин грыз сухарь.
— Нашел командира? — спросил он.
— Никого не осталось — одни мы, — сообщил Сократилин. — А где Костя?
— Сбежал.
— Какой же ты командир, если от тебя сбежал подчиненный, — упрекнул Васю Сократилин.
— Теперь здесь нет ни командиров, ни подчиненных. Одни покойники, — изрек Вася.
— Хватит болтать-то! — прикрикнул на него Богдан. — Поехали!
— Куда?
— К своим.
— А ты знаешь, где они, свои-то?
— Найдем.
Сократилин действовал энергично. Теперь ему, как никогда, хотелось жить. С моста немцы уже волокли подбитый танк. Автоматчики совсем обнаглели.
— Пугнуть бы их, Вася, — попросил Сократилин.
— Это мы можем. Нам теперь только и осталось, что пугать, — ворчал Вася, закладывая в пулемет диск. Сократилин сел за рычаги.
Мотор завелся сразу. Богдан воткнул заднюю скорость. Машина дернулась, проползла метра три и забуксовала. Мотор надрывался, гусеницы крутились. Сократилин подал танк вперед, потом опять включил заднюю и попытался на полном газу выскочить из капонира. Но машина опять встала, и гусеницы заработали вхолостую.
— Землю задницей гребем, — сказал Вася.
— Чего сидишь? Бери лопату! — закричал Богдан.
Вася отгребал землю. Сократилин безжалостно газовал. Автоматчики опять зашевелились. С ужасным ревом танк наконец выбрался из ямы. Немцы сразу же открыли по нему суматошную стрельбу.
