Детектив с одесского Привоза - Леонид Иванович Дениско
Тищенко положил трубку, резко повернулся к следователю:
— Довольны?
Кивком головы Дунаев пригласил механика на кухню.
Там сказал:
— Немного переборщили. Милиции на вас не наплевать. А вот вам... Кто звонил?
— Я уже ответил.
— Ваши знакомые какого рода — мужского или женского?
— Допустим, что женского. Думаю, никакой крамолы нет?
— «Допустим», «думаю». Открыть ваш секрет? Звонила девушка. Коричневые сапожки на высоких каблуках, черное пальто с песцовым воротником, белая шапочка, короткая стрижка, волосы русые.
Тищенко растерялся, было видно, что следователь попал в цель. Не давая механику опомниться, Дунаев продолжил:
— Мы можем расспросить на траулере, кто посылал вам радиограммы и письма, кто сегодня встречал, можем найти таксиста, возившего вас в гастроном, на Привоз, в сберегательную кассу. Ответ будет однозначный. И мы найдем девушку, которая ушла от вас в начале восьмого вечера с букетом тюльпанов. Я не могу понять: почему вы скрываете это знакомство?
— Потому что Людмила любит меня! — выпалил Тищенко.
— И на здоровье вам, то бишь на долгую любовь... Сколько длится ваше знакомство?
— Двести двенадцать дней.
— Ого, какая точность! Только одна существенная поправка: семь месяцев вы были в рейсе. Выходит, вы виделись четыре дня, вместе с сегодняшним. Не густо...
— А радиограммы, письма? Я получил их больше, чем все члены экипажа, вместе взятые.
— В конце концов, это ваше личное дело. Но зачем такая таинственность? Понимаете, мы выполняем свой служебный долг: здесь побывал преступник, он совершил нападение на вашу мать, украл вещи и должен понести за это наказание. А вы не хотите нам помочь. Каждая мелочь в этом деле заслуживает внимания.
— Преступник — одно дело, а Людмила — другое.
— Нам надо проверить всех, с кем вы общались сегодня, и вообще — всех ваших знакомых. Возможно, среди них окажется или сам вор, или его сообщник. Например, что вы думаете о соседке Елене Сергеевне и ее муже?
— А что о них думать? — пожал плечами Тищенко. — Самые обычные мещане.
— Но ведь вы дружили с ними. Потом отношения ваши почему-то усложнились.
Тищенко нахмурился:
— Ну вот, вы уже и за Сидоренко взялись, сплетням поверили. Боюсь, что подобные «доказательства» вы будете искать и против Людмилы. Поэтому я и хочу уберечь ее...
— Прошу не комментировать наши действия. Скажите, куда вы посылали Людмиле радиограммы, письма?
— Вас интересует ее домашний адрес, фамилия? Пожалуйста: Людмила Порецкая, живет в общежитии медицинского института на улице академика Павлова.
— Откуда она только что и позвонила?
— Наверное... Да нет, точно, именно оттуда.
— Почему?
— Я провожал Людмилу до самого общежития. Прошу вас не впутывать ее в эту историю.
— Тогда расскажите о ней сами.
Тищенко задумался. Долго молчал.
— Познакомились мы в августе прошлого года, — заговорил он наконец тихим голосом. — Наше судно как раз прибыло из рейса. Я спешил домой, был с чемоданами, ждал такси. Она заняла за мной очередь. Разговорились. Назначил ей свидание. Ходили несколько раз в кино, в ресторан. Потом Людмила приходила ко мне домой. Провожала в рейс, посылала радиограммы, письма. Сегодня встречала. Ездила со мной в такси. Вот здесь, на кухне, мы обедали и ужинали.
— Что она рассказывала о себе?
— В Одессу приехала из Тирасполя, там в прошлом году закончила десятилетку. Была влюблена в одноклассника, доверилась ему, а он оказался негодяем. И тут же — новый удар. Людмила хотела поступить в Одесский медицинский институт. Из Тирасполя ее вез на своей машине отец. Неподалеку от Одессы увидели в кювете опрокинутый «Москвич», остановились, чтобы оказать помощь, а там два трупа. Приехали автоинспекторы, что-то долго измеряли, проверяли, начали подозревать отца. Следователь замучил допросами. На экзаменах она, конечно, срезалась. Позднее нашли настоящего виновника катастрофы, перед ними извинились, но душевная травма у Людмилы осталась. Поступила санитаркой в больницу медицинского института, ей дали место в общежитии, сейчас готовится сдавать вступительные экзамены. Вот я и не хочу, чтобы ее фамилия снова фигурировала в милицейском протоколе.
