Молния в черемухе - Станислав Васильевич Мелешин

Молния в черемухе

ВСТРЕЧАЙ ДРУГА

Повесть

ГЛАВА ПЕРВАЯ

I

Когда у человека проходят годы, весна напоминает ему о молодости, согревает душу. Весна — это теплый ветер, он летит с юга, раскинув крылья над широким северным простором, над уральской тайгой, над белоснежной лесотундрой.

И кажется Хантазееву: остановилась великая гостья на его стойбище отдохнуть и напиться воды из озера, как человек после долгого и трудного пути. Треснули льды на озере, закачались сосны на скалах от весеннего шума, задышала оттаянная мерзлая звонкая земля. Бегут узкие тропинки, протоптанные оленем, по мхам оледенелых гор, мимо круглых лобастых камней на вершины, где клубятся розовые туманы. А теплый ветер кружит их и катит облаками по низинам далеко-далеко, к Ледовитому океану…

Хэ! Разве Хантазееву помирать скоро? Нет, далеко еще ему до старости! Рука крепко держит хорей[1] и тынчан[2], а глаза далеко видят: еще ни разу не промахнулся он из карабина, когда на оленей нападали голодные полярные волки…

Хорошая семья у Хантазеева — жена и сын. Ильча — статная, красивая хозяйка, умная. Знал, кого выбрать, когда женился. Сын — совсем взрослый, мужчина, районную школу кончил. Вырос деловитым, веселым. Правда, ушел от них Чарэма — на руднике работает, но не беда: Ильча родит Хантазееву второго сына.

Не имеют грамоты Хантазеев и Ильча: школ не было в округе, когда они молодыми были. Зато по всем стойбищам известен Хантазеев: он лучший оленевод-погонщик. Песни, которые он слагает, поют по всей округе. На берегу озера — стойбище Хантазеева: три юрты. В них тепло и сухо. С утра, нарезав свежей оленины, склоняется над чувалом Ильча — обед готовит. В любую непогоду заходи, путник, если ты устал в дороге! Ты увидишь над дверью знак счастья — ветвистые рога с оленьей кожей. Садись к огню, обогрейся, тепла и пищи хватит. Ты узнаешь, что это Хантазееву доверил директор оленеводческого совхоза Акрынов пасти шестьсот голов молодняка. Это Хантазеев круглый год растит его стадо на жирных выпасах у озера, это он водит молодняк по пастбищам, переход за переходом, по горам и снегу туда, где, наедаясь сочного ягеля, олени каждое лето нагуливают жир и мясо.

Хантазеев и его помощники хорошо знают повадки оленя. Олень — смирное животное, но любой шум может спугнуть стадо, попробуй остановить тогда мчащегося оленя! Надзор нужен, умный хозяйский глаз. У Хантазеева и карта есть, где он отмечает карандашом зоны пастбищ. Вечером закрывают погонщики оленей в загоны, и всю ночь сторожат стадо умные собаки лайки.

Все есть у Хантазеева: и работа, и семья, и почет. Нет только рядом с ним сына Чарэмы — ушел он с другими молодыми манси к русским, на рудник. И растет в сердце Хантазеева печаль-обида на сына, которого он мечтал сделать хорошим оленеводом. Видно, молодые стали другими. У каждого своя судьба.

Ходит Хантазеев по берегу озера, разговор ведет с весной, жалуется ей на сына и курит трубку.

Крепчает ветер.

Волна взломала тугие льды, сдвинула их к берегам, дробит на мелкие куски, бросает лед на камни.

Идет Хантазеев побережьем, мимо сосен, слушает шум воды и печальные крики полярных чаек — халей. Белым ветром кружатся они над темным озером, открытым непогоде.

Вода тяжелая, как в море, зеленая. Голубоватые, громоздкие льдины поднимаются на гребне волны и, качаясь, оседают в глубину, раскалываются, ударяясь о скалы берега. Треск сухой, звучный — как из карабинов палят. Озеро захлестнуло берега; сосны стоят мокрые, тяжелые, подставляя темные ветки холодным брызгам. Под черными замшелыми стволами белым песком разбросано крошево льда. Треск льда, шум воды, испуганные крики чаек, качающиеся льдины — все это напомнило Хантазееву шумную ярмарку в Ивделе.

…Это было давно, еще в то время, когда родами правили шаманы и у манси был свой князь. Ярмарка в Ивделе, на которую съезжались со всего Урала и Приуралья купцы-хищники, богатые манси и бедные манси — поставщики-охотники, рыбаки, оленеводы, — была шумной и бестолковой.

Мальчиком Хантазеев приехал с отцом на ярмарку продавать мясо, рыбу, пушнину и одежду, сработанную семьей за год. Они бродили между возами, оленьими упряжками, ларьками и разукрашенными сараями, в которых купцы хранили мешки с сахаром, мукой и солью. Только в обед, потолкавшись среди торгующихся, узнал отец ярмарочную цену своим товарам, а к вечеру продал их кому-то за муку и два ружья.

Хантазеев помнил, как у него в дороге болела голова от гвалта ярмарки, и он даже не обрадовался, когда подвыпивший отец дарил ему ружье со словами: «Бери, сын. Охотничать будешь. С этой палкой не страшно жить бедному!». И после, когда прогнали с помощью русских всех шаманов и князя за океан, когда Хантазеев женился на красавице Ильче, он не любил ярмарки, не любил бестолкового тяжелого шума. А сейчас, стоя на берегу, ему было легко и радостно слушать шум воды и треск льда, дышать свежим ветром. Наверно, потому, что легче наедине с самим собой забыть обиду на сына, легче потому, что весенний шум заглушает боль сердца.

Сын вырос и уехал на рудник и живет там своей жизнью. Только Хантазеев не может понять: разве сыну лучше работать в узкой шахте, о которой ему рассказывал рума[3] Поликарп Белов, чем по просторной тундре водить стадо оленей?!

В шахте темно и сыро и горят маленькие лампочки.

Там и двигаться трудно: земля под ногами, земля по бокам и над головой. А в тундре — небо и светлый день, широкие низины и быстрые олени.

Вон у горы раскинулся мансийский поселок — пауль. Там теплые избы совхоза и юрты, у которых бегают дети, играя с оленями. В каждой юрте очаг — чувал. Можно сидеть у него всю ночь напролет, думу думать, песню петь. Огонь горит ярко, рукам тепло, в юрте светло, и тени по стенам колышутся. Береза жарко горит, дым вкусный. Сосна весело горит, пламя синее в чувале пляшет, разговаривает с человеком.

Огонь всегда с человеком в юрте и в пути. Огонь тепло сердцу дает, мясо варит и песню рождает. А лампочка? Она светит только. Огня нет. Тепла нет. Песни нет.

Зачем Чарэма уехал на рудник? Там и мясо на электричестве варят. Вкус совсем не тот.

Хантазеев махнул рукой и пошел