Людмила Улицкая - Дар нерукотворный (сборник)
Звонок в дверь.
Эсфирь Львовна открывает, входит солдат с букетом – Витя.
Витя. Здравствуйте, а Соня здесь живет? (Видит Соню.)
Эсфирь. Сонечка, к тебе!
Сонечка. Ой, я тебя сразу не узнала! Витька! Откуда ты взялся? (Эсфири Львовне.) Мой одноклассник. Познакомься, моя свекровь, Эсфирь Львовна. Откуда ты взялся с цветами?
Витя. Поздравить тебя приехал. Мне Ленка написала.
Сонечка. О, а я и не знала, что ты с ней переписываешься.
Витя. Да. Она мне и написала, что ты замуж выходишь и что ты ее на свадьбу пригласила. И адрес мне твой послала. А я служу в Кубинке, под Москвой, час езды, а ты на Бутырском Валу, рядом с вокзалом.
Сонечка. Ну надо же! Ну и Витька! Я так рада, честное слово!
Эсфирь. Соня, что вы всё разговариваете? Пойди покорми человека. Только сними костюм.
Сонечка. Ох, да! Что же это я!
Витя. Да ты не суетись, я всего на десять минут. И есть я не хочу.
Сонечка. А как же свадьба?
Витя. Нет, у меня увольнительная до девятнадцати.
Эсфирь. Но надо покушать. Как это так! У нас домашняя еда, не казенная. Сейчас я почищу селедочку. Я вчера купила замечательную селедочку. Сонечка, вынь там курицу!
Витя. Нет, нет, спасибо. У меня увольнительная, правда, времени нет.
Эсфирь. Так вы тоже из Бобруйска?
Сонечка. Мы в одном классе учились, с первого класса.
Витя. Да.
Эсфирь. Значит, земляк. Жаль, что вы не можете прийти на свадьбу.
Сонечка. Ленка приехала, и Наташка Горячкина будет.
Витя. Во, обрадовала! Наташка Горячкина. Больно нужно! Слушай, а она поступила учиться-то?
Сонечка. В пединститут.
Витя. А ты что ж, не поступила?
Сонечка. Было не до того…
Витя. Да, мне ребята говорили…
Сонечка. Ну вот, а когда мама умерла, я пошла в детский садик воспитательницей.
Витя. И как, ничего?
Сонечка. Мне нравится, очень даже нравится.
Эсфирь. Почему же вы не кушаете? Вы только разговариваете, давно бы успели покушать.
Витя. Нет, мне пора. Я ведь только на минутку. Поздравить. Вот. Поздравляю и желаю счастья.
Сонечка. Ты приезжай к нам, Вить. Приезжай обязательно.
Витя. Я приеду. Спасибо.
Эсфирь. Обязательно приезжайте.
Витя. Я пошел, до свиданья. (Уходит.)
Сонечка. Спасибо, Витя.
Эсфирь. Ну вот, ушел, а мы его даже не покормили.
Сонечка. Да он же не хотел!
Звонит телефон.
Эсфирь (берет трубку). Владимир Иванович! Здравствуйте! Да, спит еще. Разбудить? Да. Так что мы ждем вас, в половине седьмого. Петровские линии, ресторан «Будапешт». Спасибо. А что вы думаете? Дождалась наконец! Спасибо! (Вешает трубку.) Сам Сазонов звонил!
Сони нет.
Эсфирь. Сонечка! Ты слышишь? Сам Сазонов звонил! Почти академик! Он очень нашего Лёву уважает!
Картина шестая
Утро в квартире Эсфири Львовны. Эсфирь Львовна и Сонечка сидят на кухне.
Сонечка. Я давно знала, будет что-нибудь вот такое. Ужасное.
Эсфирь. Ничего ужасного не случилось! Подумаешь! Он весь в своего отца. Такой характер. Покойный Вениамин тоже взбрыкивал. И этот взбрыкивает. Я тебя уверяю, все будет хорошо. Главное, ты успокойся.
Сонечка. Эсфирь Львовна, я уезжаю в Бобруйск.
Эсфирь. С чего это ты поедешь в Бобруйск? Чего ты там забыла? Тебе нечего там делать.
Сонечка. Поеду в садик. Там мои детки. Они меня очень любят.
Эсфирь. Еще бы они тебя не любили!
Сонечка (с ужасом). А что я девочкам скажу? Ленке с Наташкой?
Эсфирь. Во-первых, никому ничего говорить не надо. Что говорить? Он напился пьяный и завтра будет дома. Что, я его не знаю? Он всегда – пофордыбачит, пофордыбачит, а потом делает как надо.
Сонечка. Посмотрите. Вот письмо, ясно сказано. (Читает.) «Дорогая Соня! Извини, что так глупо все получилось. Я не смог тебе вовремя объяснить, и все так далеко зашло. Я глубоко перед тобой виноват, но мне трудно объяснить ту сложную ситуацию, в которую я попал. Ты очень хорошая, замечательная и красивая девушка. Надеюсь, что со временем я смогу перед тобой оправдаться и ты не будешь считать меня последним подлецом. Лёва». Вот, видите!
Эсфирь. Дай-ка сюда! (Рвет письмо.) Вот! Вот! Вот! Наплевать на это дурацкое письмо! У моего мужа был брат Шурка. Лёвин дядя. Так вот, это типично его поступок. У него всегда то одно, то другое, и никогда его не поймешь!
Сонечка. И как это мне в голову пришло, что он действительно на мне женится! С какой стати! И правильно! (Сквозь слезы.) Тетя Фира, но какой позор! Вся эта свадьба, наряды, фотографии! Ой!
Эсфирь. Сонечка, что ты говоришь! Ты слушай меня! Все устроится! Тоже мне, безвыходное положение! Да он сам к тебе на коленях приползет! И будет просить прощения за все эти фокусы. Я его знаю! Он всегда так – сначала покажет характер, а потом делает как надо… расскажи мне, как все было вчера вечером. Он тебе ничего такого не говорил?
Сонечка. Вчера мы вернулись из ресторана, с нами пришли еще двое, из лаборатории, Миша и Толя. Сначала мы все долго сидели у Лёвы в комнате, они пили коньяк, а потом Лёва говорит: «Иди спать, Соня, а я еще с ребятами посижу». А сам смурной такой. Я думаю, пьяный все же. Я и пошла. А утром я просыпаюсь, никого нет. Потом вижу – записка на столе. Написано: «Соне».
Эсфирь (бодро). Значит так, Сонечка! Во-первых, не обращать внимания! Поверь, на них вообще не стоит особенно обращать внимание. Это я тебя потом научу. И вообще – все будет в порядке! Поверь мне, я буду не я, если он через неделю не вернется домой. В крайнем случае – через две. Поняла?
Сонечка. Эх, Эсфирь Львовна, разве в этом дело? Он просто раздумал на мне жениться! Тогда бы и не надо! Как будто я его заставляла…
Эсфирь. Глупости! Просто такой характер! Главное, ты никому об этом не говори. Никаким знакомым.
Сонечка. Да нет у меня никаких знакомых.
Эсфирь. И очень хорошо. Это никого не касается. Это наши семейные дела! Потом вы еще будете внукам рассказывать, как дедушка со свадьбы удирал!
Картина седьмая
У Елизаветы Яковлевны.
Эсфирь. Что он делает, сумасшедший, что он делает? Я нашла ему такую девочку! Золото, а не девочка! Чистый брильянт! Чем она ему нехороша? Да он ногтя ее не стоит! А показать тебе, какое он мне письмо оставил?
Елизавета. Как, и тебе тоже?
Эсфирь. А как ты думаешь? Он же понимает, что мама с ума сойдет, если он вот так уедет без единого слова. Утром рано я приехала от тебя, вижу на кухне на столе эти два письма. Сначала я их спрятала, потом понимаю, что нужно ей отдать. Положила на стол. Побежала звонить из автомата этому чертовому Толе, это его, его интриги, я же этого гада давно знаю. Никто не подходит. Ты думаешь, это он против нее так поступил? Нет, он влюблен в нее без памяти, в этом я уверена! Как это можно в такую девочку мужчине не влюбиться? Я сорок лет проработала в театре, и я очень понимаю в этом вопросе. Уж в чем в чем! Это он все придумал против меня! Вот послушай, что он мне пишет: «Дорогая мама! Видимо, я совершил большую ошибку, что не ушел из дому вовремя. Я не могу терпеть постоянное насилие с твоей стороны». Ты слышишь? Сукин сын, это он от меня терпит, а? Вот, дальше. «Я очень тебя люблю и ценю, но жить с тобой вместе под одной крышей я больше не могу». Крыша моя ему не нравится! Интересно, а чистые рубашки, а обед на столе, а белье, которое я в жизни не относила в прачечную, – это ему нравилось! Ты подумай, Лиза! Он думает, я побегу его догонять! Он не дает мне своего адреса, а то я его не найду в одну минуту! Он думает со мной шуточки шутить! Всю жизнь я на него положила! Ты же помнишь, Лиза, как было трудно. Ни на один день я не отдавала его в садик. Я была заведующей костюмерной мастерской – и я ушла на сдельщину, и сидела с ним, и шила по ночам! И каждое лето я увозила его в этот проклятый Судак и торчала там по три месяца, он не знал слова «нет»! А когда умер Вениамин, ему было всего четыре года, и с тех пор я не смотрела ни на одного мужчину. И ты не думай, Лиза, за мной очень даже ухаживали. Владимир Антонович, заведующий постановочной частью, и еще один, тоже очень интересный. Всю жизнь я сыну отдала – и вот благодарность! Ты слышишь, Лиза?
Елизавета. Фирочка, успокойся. Мне кажется, ты сейчас не права.
Эсфирь. В каком смысле? Как это?
Елизавета. Ты не должна была настаивать, чтобы он на Сонечке женился.
Эсфирь. Я что, заставляла? Я же ни одного слова не сказала! Он сам сделал ей предложение и повел в загс!
Елизавета. Ну, это не совсем так.
Эсфирь. Ты хочешь сказать, что я его за руку вела? Ты на него посмотри, Лиза! Это же патологический тип! С чего он начал? В шестнадцать лет он спутался с Лидкой, и десять лет я не могла его отодрать. Ты бы ее видела! Старуха! Ей было двадцать пять лет, и она дважды была замужем. А уродка! Бабушка Роза ее бы в кухарки не взяла! Глаза как блюдца, и вот такая голова, и ростом как пожарная лестница, и называется художница. Лёвушка ей понадобился! Бессовестная! Теперь берем дальше – только с ней распутался, я думаю – слава богу! Нет, не слава богу! Он же патологический тип! Опять нашел себе старуху! Да если бы не я, он бы на них всех женился, это я тебе точно говорю! И теперь, когда я нашла ему такую невесту, – он убежал! Не знаю, может быть, он хочет царскую дочь, как Иосиф Прекрасный. Но пусть тогда имеет в виду: другой невестки, кроме Сони, у меня не будет!
