Людмила Улицкая - Дар нерукотворный (сборник)
Варвара. Хорошо! Я разолью! Но потом я приглашу священника, чтобы он освятил… Нельзя после мыши… есть.
Константин. Ты после мыши не можешь, а мышь после тебя – может! Христианство называется!
Варвара. Что ты несешь, Константин?
Константин. Ничего. Хари Кришна! Оум!
Варвара. Тьфу! (Уходит.)
Елена (задумчиво). А может очень миленько получиться… Вот здесь, в левом углу, такую маленькую мышку нарисовать?
Мария Яковлевна. Такая нервная…
Мария Яковлевна раскладывает варенье по банкам.
Мария Яковлевна. Ну все. Баночки закончились. А варенье еще осталось. Теперь закрутить. А простерилизовать и потом можно! Одиннадцать баночек. Два килограмма двести граммов. Сто десять долларов. Осталось только продать.
Елена. А может, вишенки вообще не рисовать? Одних мышек? А?
Константин. Ага. И продавать будешь кошкам. Скучно с вами, бабы… Пойти, что ли, поработать…
Константин садится за ударную установку.
Мария Яковлевна. Ужасно трясет! Сегодня особенно сильно трясет! Вы слышите? Вы чувствуете, как трясет? Я уверена, там у них военно-промышленный комплекс! В каком-то смысле я даже приветствую, что он продолжает работать…
Раздается отдаленный рев бульдозеров, из дому выходит Наталья Ивановна.
Наталья Ивановна. Что происходит? Что здесь происходит?
Мария Яковлевна. Ничего страшного. Мышка в варенье попала.
Наталья Ивановна. А-а… бедняжка…
В доме звонит телефон. Наталья Ивановна вдет в дом, разговаривает, потом выходит.
Наталья Ивановна. Ростик звонил. Странный такой звонок. Сказал, чтобы мы срочно вещи собирали. Он сейчас приедет. Не поняла, какие вещи? Зачем?
Мария Яковлевна. Вот и я говорю, ничего страшного. Маленькая мышка. Полевка. Чистенькая. Простерилизовать можно, в крайнем случае. Или освятить…
Подъезжает машина. Входит Ростислав в белом.
Целует мать.
Ростислав. Ну все, дорогие мои! Переезжаем!
Наталья Ивановна, Мария Яковлевна, Елена, Константин (одновременно). Как? Куда? Зачем? Когда? Почему? С чего это?
Ростислав. Переезжаем немедленно. За воротами стоят два грузовика с рабочими. Этой дачи больше нет. Все. Ее нет. Есть другая. Новая. Очень хорошая. На Новорижском шоссе.
Варвара выходит из дома.
Варвара. Никогда! Никуда! Я! Отсюда! Не уеду!
Рев бульдозеров громче, Елена обнимает Варвару за плечи.
Елена. Да, я как-то не готова… наш дом, все-таки…
Ростислав. Через час вас здесь уже не будет. А через два часа не будет ни одного дома во всем поселке.
Мария Яковлевна. А как же мебель… имущество… Ростик?
Ростислав. Все, что вы хотите забрать в новый дом, рабочие погрузят.
Варвара. Никогда! Никуда! Я! Отсюда! Не уеду!
Наталья Ивановна. Но почему так внезапно? Мы совершенно к этому не готовы…
От ворот к дому идут Семен и Андрей Иванович с портфелем.
Андрей Иванович. Что случилось? Что происходит?
Ростислав. Мы переезжаем, дядя.
Андрей Иванович. То есть как?
Ростислав. На новую дачу. Я купил вам новый дом. В два раза больше…
Андрей Иванович. Но это дом нашего отца, деда…
Ростислав. Дядя, сейчас времени нет. Я тебе потом все объясню. Сейчас надо быстро собирать вещи. Два грузовика и рабочие…
Андрей Иванович. Но этот дом… он уже не наш…
Ростислав. Ваш, наш – сейчас уже значения не имеет.
Семен. Как это – не имеет? Дом-то мой!
Все (хором). Как?
Семен. А мне Андрей Иваныч его подарил.
Все (хором). Как?
Семен. А вот дарственная. Мой дом.
Ростислав берет из рук Семена бумагу, читает, потом отдает обратно.
Ростислав (Семену). Сколько?
Семен. Да так, дарственная… я тут починял… здесь все, почитай, моими руками…
Ростислав (Андрею Ивановичу). Сколько?
Андрей Иванович. Понимаешь, Ростик, мы с Анной Павловной переезжаем в Барселону… Я, собственно… мы там должны квартиру купить.
Ростислав. Сколько?
Андрей Иванович. Пятьсот тысяч.
Наталья Ивановна. Дюдя…
Елена, Варвара. Дядя!
Ростислав. Таких легкомысленных, неделовых, странных людей я еще не встречал…
Наталья Ивановна. Как ты мог, Дюдя?
Андрей Иванович. Наток, понимаешь, изменились обстоятельства… безвыходное положение… В Барселоне цены на недвижимость растут…
Наталья Ивановна. Как ты мог?
Ростислав (Семену). Завтра утром зайдешь в офис «Ростинвест» и оформишь там куплю-продажу.
Семен. Как это? Да здесь земля одна стоит… Дача-то чего стоит… Ничего… А здесь сотка одна стоит… Я что же, лох какой-нибудь… Да здесь одна сотка стоит… знаешь… две штуки, не меньше… (Все молчат, Семен продолжает бубнить.) А здесь участок гектар! Да… сотка две штуки, самое маленькое…
Ростислав. Ну, еще что скажешь?
Семен. Гектар, да? А дом самый – ничего не стоит. Но гектар-то?
Ростислав. Знаю. Все знаю. Завтра придешь в офис и получишь миллион.
Андрей Иванович. То есть как? Миллион?
Ростислав. Да. Миллион. Ты дарственную дал? Нотариально оформил? Все! Свалял дурака, дядя.
Андрей Иванович. Русский человек любит прикидываться дурачком… будучи на самом деле полным идиотом…
Семен. А по какому адресу офис-то?
Ростислав. Найдешь. Пошел вон!
Семен пятясь уходит.
Ростислав. Ну все, дорогие мои. Быстренько собирайте самое ценное, самое дорогое. Кибиров! Коробки!
Из-за забора вбегают несколько добрых молодцев в черных комбинезонах и вязаных черных масках с прорезями для глаз, в руках коробки. Мария Яковлевна пронзительно кричит.
Мария Яковлевна. А-а! Террористы!
Ростислав. Успокойтесь. Террористов я не заказывал!
Константин. Омоновцы?
Ростислав. Омоновцев тоже не заказывал! Это свои ребята. Грузчики. Грузят.
Люди в комбинезонах складывают коробки и выбегают.
Звонит мобильный телефон.
Ростислав (в телефон). Нет, пока ждать. Я дам сигнал. (Наталье Ивановне.) Мамочка, ты бери только самое ценное, что там у тебя, архивы, фотографии, а остальное грузчики запакуют и вынесут. Вава, ну что ты стоишь столбом? Собирайся! Леля! Константин!
Мария Яковлевна. Надо вынести из подвала варенье.
Ростислав. Ну конечно, и варенье.
Мария Яковлевна. Определи мне, пожалуйста, рабочего!
Ростислав. Кибиров! Одного грузчика – сюда!
Рысцой вбегает грузчик в комбинезоне, Мария Яковлевна ведет его с собой.
Мария Яковлевна. Сюда, голубчик.
С молчаливым достоинством Андрей Иванович идет наверх.
Ростислав. Кибиров! (Прибегает Кибиров.) Мебель складывайте. Что совсем сломанное, оставляйте. (Рассматривает стул, стоящий кверху ножками у стола.) Ума не приложу! Красное дерево. Середина девятнадцатого века! Здесь реставрации по две штуки на каждый стул… Ладно, черт с ними! Заберем. Дорого стоят семейные ценности. Дешевле было бы на «Сотбис» покупать… Ничего не поделать – происхождение обязывает… А где Лизка? На рынок поехала? Кибиров! Там в мезонине комнатка – оттуда все до последней нитки собери и упакуй. Там младшая моя сеструшка. Такой скандал устроит, если что не так. Да, Кибиров! Мебель всю забирайте, сломанную тоже… (Нажимает кнопку на телефоне.) Дуся моя! Все идет по плану. Без неожиданностей.
Рабочие в комбинезонах и масках ровной шеренгой бегом вытаскивают из дому ящики и выносят за ворота. Все прочие тыкаются кто с книжкой, кто с портретом, кто с вазой, роняют вещи, налетают друг на друга, шарахаются. Одно ставят на землю, хватаются за другое. Ростислав стоит посреди толчеи, величественный, самодовольный, в белом.
Ростислав. Главное, не волнуйся, мамочка! У тебя в новом доме собственный санузел.
Мария Яковлевна (рассматривает на свет баночку с вареньем). Кажется, забродило! Да, здесь пузырьки. Почему это оно забродило? (Берет другую баночку.) И эта забродила. Ничего не понимаю…
Ростислав (смотрит на часы). Кибиров! Всё вынесли? Отойдите все от дома. К забору! Мамочка, Леля! К забору, пожалуйста! (В телефон.) Давай!
Подземная вибрация усиливается, взрыв, грохот. Дом разваливается, как карточный домик. Столб пыли поднимается и медленно оседает.
Андрей Иванович. Что ты наделал, Ростислав?
Ростислав. Дядя! Там под землей, как раз под нашей дачей, сейчас встретились два тоннеля метро. Понимаешь, здесь, на этом месте, будет станция метро. Под нами подземный вестибюль.
От ворот идет Лиза с ящиком вишни в руках.
Лиза. А-а! Что с нашим домом?
