Юлия Андреева - Предсказание
Лицо города, показалось Ладе знакомым и не знакомым одновременно, это было лицо стареющего сфинкса: правильные, аристократичные черты с нанесенными поверх них пересохшими руслами скорби. Мужчина был одет в немецкое платье петровского времени, чей зеленый бархат потерся и местами даже получил боевые пробоины, но все еще неплохо сидел. Рукава камзола были засучены, и руки увиты феничками и странными, явно шаманскими амулетами. Питер был религиозен и суеверен. Он пользовался репутацией заядлого игрока и неотразимым обаянием дьявола.
Со дня его основания поговаривали, что влюбившиеся в Питер единожды, его не покидают. А покинув, – умирают на чужбине в тоске любовной.
Питер был любим всеми богами и богинями, прельщенными его очарованием и переселившимися с Олимпа в наши болота.
Во все времена он был шарлатаном на ярмарках, актером на подмостках, он – созданный единственно для царствования, впитавший в себя с самого основания поэзию множества далеких стран, истончался сейчас под кислотными дождями, тусовался с наркоманами, и проститутки отдавались ему так же, как и благородные дамы.
Питер был врубелевским демоном и петропавловским ангелом, он не признавал тупиковых дворов и тупоумия снобов.
Петр называл его парадизом. Но был он и раем, и адом, и грешным, и святым одновременно.
Его не по-славянски черные, с заметной сединой, волосы были трепаны ветрами Балтики и омыты печальными северными дождями.
Созданный как чудо, он оставался загадкой, и кто знает, может быть, даже предполагал, что когда-нибудь исчезнет так же спонтанно, по капризу, как и появился.
– Нет! – последняя мысль обожгла душу Лады Дан. – Питер не должен погибнуть! Ольга ищет предсказание, ноне для того, чтобы помочь, она работает толь– ко для себя. Случись угроза, она первой покинет Питер, даже не удосужившись спасти кого-нибудь еще, кроме сына и денег. Откроет новое издательство или займется пошивом кроссовок. Какая разница! Для нее куда больше подойдет Москва, но что буду делать я? Мы? Те, кто без этого чуда жить не может?
Петербург никак не могли построить, не было ни капли земли. Все, что возводили, забирало себе болото. Выстроят ли дом – дом тотчас провалится в трясину, возведут святую церковь – и она, родимая, тотчас исчезнет в мутной воде, поднимут стены башни – сгинет и башня, – повествовала одна финская легенда. Поэтому великан построил весь город сразу на своей ладони, а потом поставил его на болото. Мол, слабо эдакую махину заглотнуть.
Так и появился Питер – чудо над Невой.
«Лишь бы только так же не исчез, как легкое облачко, как дымка над болотом», – подумала Лада и очнулась.
Призрак Питера улетал от нее, как мистический ночной любовник, застигнутый солнцем.
За окном порыкивали машины и огромный, казалось, расписанный самим Рафаэлем, небесный свод подпирал царство Божье.
В детстве Лада вот так же, бывало, смотрела на это небо, примечая сквозь облака хорошенькие мордашки ангелов, а сейчас она видела ангела с Александрийского столпа, видела, как он любуется собственным отражением в воде, и ей стало страшно. Впервые она поняла, что Питер – это действительно чудо, чудо, которому нельзя дать погибнуть… Чуду…
Она встала. На пол посыпались исписанные цитатами листы бумаги, которые она готовила на представление Ольге, специально прописывая каждую деталь и толково объясняя и без того понятные вещи. То есть по возможности увеличивала текст, надеясь срубить чуть больше денег. Теперь это уже не играло никакой роли.
– Теперь надо город спасать, – сказала она сама себе и невольно рассмеялась. – Тоже мне Жанна д Арк! Что я могу? Как спасать?! – Лада вышла на середину комнаты и, сняв рубашку, подошла к зеркалу. Беспощадное отражение констатировало, в лучшем случае, пару лишних килограммов, что-то еще скажут весы. Последнее время Лада вела малоподвижный образ жизни, читала, писала, худела и набирала вес. Казалось, жизнь замерла, предоставив ее самой себе, и вдруг такое… – какой из меня воин? – она вспомнила, каким красавчиком являлся к ней Питер, и быстро оделась. – Я даже елку с прошлого года убрать не могу! – крикнула она в пустоту, специально громко, чтобы докричаться до того сумасшедшего рока, который возымел глупость втянуть ее в это дело. – Ив магазинах меня обманывают! И… и еще я веду беспорядочную половую жизнь! То есть вела, полгода назад. Очень даже аморально.
Лада прислушалась. Вселенная молчала.
– Ну, ладно, предположим, я пойду сейчас и поговорю с Ольгой, чтобы она что-нибудь сделала. Ок?
Ок, – громыхнуло с небес.
Глава 9
Из белых облака сделались серыми, как крысиные шкурки, целое полчище крыс. Вот они скомкались на краю горизонта, зажались в комок и вдруг раскрылись пружиной в полете, как гигантская белка-летяга. Ольга прорывалась к дому, настигаемая крысиной армией. Пятнадцать минут назад она отказалась работать с проклятым предсказанием, а теперь нужно было драпать.
«Ах, как это непрофессионально, следовало наобещать с три короба и уйти, не попрощавшись. Можно было попытаться получить аванс. А потом ищи-свищи, когда мы с Лешкой будем уже в Германии, где можно затеряться, сменить имена и внешность. Затаиться, пока о тебе не забудут. Питер погибнет? Ну, этого же можно уже и не узнать. Быстрей, быстрей! Главное, обогнать время, перепрыгнуть через колесо истории, а не служить белкой в колесе, не зацепиться за него одеждой, не очароваться его радужным блеском». Время поджимало, сдавливало тисками, заставляя все время бежать. «Бежать, чтобы хотя бы оставаться на месте», – вспомнила она «Алису».
Все же было нормально – и полетело буквально из– за ничего после того как полгода назад она нашла и передала заказчикам то старинное копье. На ее взгляд, – так, ничего особенного, палка как палка. Зато заказчики не могли сдержать восторгов. Хотя дело-то было плевое, она почти ничего не предпринимала, буквально пошла по указанному ей адресу и отыскала его среди других ритуальных предметов, хранящихся в запаснике Музея религии и атеизма. Но вот потом, когда отдала, все и пошло наперекосяк, как будто талисман из рук выпустила: и братки, и Иннокентий Иванович, да и вообще непруха.
Машина остановилась. Ольга распахнула дверь, несколькими прыжками поднялась на третий этаж и влетела в квартиру. Все уже давно было собрано и отослано на вокзал. Она принципиально отказалась от самолета, где пришлось бы регистрироваться под чужим именем.
Алексея не оказалось дома. Охранника тоже не было. Возможно, они задержались по пути из школы. Ольга огляделась, соображая, не забыла ли чего-нибудь, когда прозвонил телефон.
Она вздохнула и взяла трубку.
– Что же вы меня подводите, дорогуша? – замурлыкал ненавистный баритон заказчика. – Так дела не делаются, я же вас предупреждал, что речь идет об очень влиятельных людях. А вы бежите, как крыса с корабля. Что это такое?..
– Я не бегу… – Ольга вздохнула, стараясь придать голосу как можно больше спокойствия. – С чего вы взяли, что я бегу? Я просто не могу выполнить эту работу, – она закурила. – Я не историк. Поймите, я даже не знаю, где копать. Это не мой профиль. Я же вам сразу дала понять, что ничего в этом не смыслю. А вы убили Леночку за то, что я отправила вам отчет о сожжении Медведева. Но откуда я могла знать? Я дала задание, человек что-то перепутал, может, там было несколько Медведевых! Как я могу вести дело, в котором ничего не смыслю?
– Дурные подчиненные есть у всех. Их надо наказывать. Какая разница, одного или другого? Главное, что мы друг друга понимаем. А если завтра рухнет Питер, жертв будет не в пример больше, и ваше, с позволения сказать, издательство погибнет. Ваше издательство, кстати, оно уже наше. И все, кого вы хоть сколько-нибудь любите… Короче. Меня не интересуют бабьи истерики. Скажу больше, мои партнеры отзываются о вас как об очень сильной и умной женщине. И они считают, что вы что-то знаете о гибели Питера, но почему-то не хотите поделиться информацией. Действительно знаете?
– Да не знаю я! – взорвалась Ольга. – А знала бы, неужели вы думаете, что не продала бы вам эту информацию?! С какой стати?
– Ас такой, чтобы уничтожить нас всех вместе. – повысил голос Иннокентий Иванович. Вы же умная женщина. Накопали? Нет? Не будьте такой упрямой. Мы, конечно, не станем подвергать вас пыткам, через которые прошел наш герой, уж слишком архаично железным-то кнутом двадцать пять раз по обнаженному телу, срывая клочки кожи. Но и у нас есть кое-какие методы, с помощью которых мы можем заставить человека работать. Вы слышите меня, дорогая?
Ольга кивнула. Но на другом конце провода ее поняли.
– … Только теперь условия изменились. Мы больше не можем доверять вам, сами понимаете, сегодня вы наговорите с три короба, а завтра возьмете и свалите за границу. Так что мы вас никуда не отпустим. Вы и ваш драгоценный мальчик будете сидеть здесь. И в час икс Алексей будет стоять в самом опасном месте в городе и ждать.
